Оксана Колабская - Рассказы старого сверчка

• Название: Рассказы старого сверчка
• Автор: Оксана Колабская
• Издательство: БПП
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009

Добрый Сверчок расскажет маленьким и взрослым читателям о волшебной силе музыки и о некоторых композиторах. Ибо музыка звучит везде и всегда…

---

Да… Все запечатлелось в его глазах! И скорбь, и печаль, и любовь, и свет… Все удивительным образом переплелось в его музыке. И только чуткое ухо и доброе сердце способны все это уловить и почувствовать.

О, мои дорогие друзья, посмотрите! У меня сохранилась афиша того времени! Бумага изветшала и пожелтела, буквы стерлись. Но это великая ценность! Я вам прочитаю: «Сегодня 26 марта 1778 года придворный тенорист Бетховен будет иметь честь показать в музыкальном академическом зале… своего шестилетнего сынишку… с разными клавирными концертами и трио…»

Представляете «… шестилетнего сынишку с разными клавирными концертами и трио»! Действительно, этот неулыбчивый малыш обладал гениальными музыкальными способностями. Но с учителями ему не везло. Чаще всего это были дружки отца. Они без конца сменяли друг друга. Но однажды судьба улыбнулась маленькому музыканту. Его новый учитель Христиан Готлиб Нефе оказался чутким к таланту маленького Людвига. Сам необычайно образованный, он усиленно занимался со своим одаренным учеником, называл его вторым Моцартом. И даже устроил его своим помощником. Помощником органиста в придворной капелле! Радости Людвига не было предела! Даже несмотря на то, что он не получал никаких денег за свою работу. Ведь его дорогой учитель позволял ему, двенадцатилетнему мальчику, исполнять ответственейшие партии на органе! Это ли не счастье!? Людвиг словно растворялся в гармонии стройных, сдержанных и в то же время необычайно проникновенных звуках органа. Он импровизировал, забывая обо всем на свете. Вот они, счастливые минуты! Вот она… жизнь!

Мама… Она умерла, когда Людвигу было шестнадцать лет. Он узнал об этом как раз в тот момент, когда произошла долгожданная его встреча с великим Вольфгангом Амадеем Моцартом. Вот бы жить рядом с самим гением Музыки, учиться у него, слушать его, ловить каждое его слово и каждый исполненный им звук! Встречу эту он выстрадал, борясь со своими сомнениями, тяжкими раздумьями о семье, денежными затруднениями. И вот… Всего лишь несколько минут он смог провести с любимым композитором! Правда, молодой Бетховен все же успел поразить великого Моцарта своим гениальными импровизациями на заданную тему! И великий Моцарт воскликнул: «Обратите внимания на него! Он всех заставит о себе говорить…».

Бедный Людвиг… Вслед за маменькой умер и отец, совсем опустившись. И Людвиг в таком юном возрасте стал главным кормильцем в семье! На его руках остались младшие братья и сестренка. О, Людвиг, Людвиг! Эту неистовую трудоспособность подарил тебе твой дед, всеми уважаемый «господин придворный капельмейстер»! Тебе хватало сил работать в капелле органистом, вечерами играть на альте в оркестре оперного театра, давать бесчисленные уроки музыки! Да еще перенести ужасные болезни… И ты умудрялся заниматься сочинительством! И бесконечно учиться! Как рано ты повзрослел и понял, что «Дарования и щепотки достаточно, а упорства нужно океан… Сто раз потерпишь неудачу, сто раз начни снова. Человек может одолеть любое препятствие… Нужна еще и уверенность в себе, но не гордыня. Храни тебя Бог от нее…» Ты надорвался, Людвиг, но не сдался. И не сдавался никогда! Откуда в тебе эта сила?! О, нет, мои дорогие, Людвиг вовсе не обладал богатырской внешностью. Таким его рисуют на портретах. Эдаким скорбным черноволосым принцем. На самом деле Людвиг был невысокого роста, худенький, со следами оспы на лице. Таков облик гения…

Людвиг бесконечно учился. Да, мои дорогие. Кроме него самого, никто не заставлял его учиться, никто не уговаривал, никто не объяснял, что Дар это не просто подарок. Но и тяжкий каждодневный труд. И хотя Готлиб Нефе спустя годы и написал своему любимому ученику: «Учителем Людвига Бетховена был сам Людвиг Бетховен…», Людвиг всю жизнь бережно хранил благодарность тем, которых считал своими учителями. Иозеф Гайдн — великий композитор, необычайно добрый и отзывчивый человек… Иоганн Альбрехтсбергер — прекрасный теоретик музыки, строгий и требовательный… Антонио Сальери — последний венский наставник, которому Людвиг посвятил три сонаты для фортепьяно и скрипки… А Иоганна Себастьяна Баха и Георга Фридриха Генделя Людвиг считал композиторами, достигшими вершины музыкального искусства…

Все радости в жизни Людвига были недолгими. Ему было суждено всю жизнь бороться с невзгодами, разочарованиями, потерями, предательствами, со страшными недугами, разрушавшими слабое тело и приносившими мучительные страдания. А главное, преодолевать глухоту, все больше и больше одолевавшую композитора. Одно только это доставляло ему немыслимые муки. Глухой композитор! Что может быть нелепее!? Но и что может быть невероятнее и удивительнее!? Он долго боялся, что кто-нибудь узнает о его недуге, не мог с ним примириться, даже жаждал смерти, но… Бог дал ему сил преодолеть и это. И он смирился. «Терпение — так зовется то, что я должен избрать себе путеводителем, и я обладаю им…» Что уж говорить о другом… О несбывшихся мечтах и не растраченных чувствах. О вынужденном одиночестве. О добровольном заточении в неуютных стенах собственной квартиры, где бесконечно много работал, порой сутками, без еды и отдыха. А, может быть, это и есть судьба гения и плата за свободу?! Пути Господни неисповедимы… Прочтите вот это, мои дорогие. Какие горькие строки! «О, вы, люди, полагающие или толкующие, будто я злобен, упрям, мизантропичен, — как вы ко мне несправедливы! — писал он свои братьям Карлу и Иоганну, — Сердцем своим и разумом я сызмальства предрасположен к нежному чувству доброты, я всегда был готов к свершению великих дел…» О, мы знаем, знаем, Людвиг! Вся твоя боль и вся твоя нежность в твоей музыке. И мы, твои почитатели бесконечно любим тебя! И кто знает, если бы все было по-другому, благополучнееи радостнее, мы никогда бы не услышали прекрасной музыки, рожденной в этой мятежной, могучей, сильной и очень чуткой и нежной душе. Невероятная грусть знаменитой «Лунной» сонаты, посвященной вовсе не лунной ночи, а связанной с более глубокими душевными переживаниями и названной композитором «Сонатой как бы фантазией»… Беспокойные страстные интонации «Крейцеровой сонаты»… Мощь Героической симфонии… Трогательная песенка «Сурок»… Могущественная бурная «Аппассионата»… Музыку, особенно музыку Бетховена, невозможно описать. Ее нужно слушать, а главное, слышать. И тогда можно уловить этот невероятной силы и мощи светлый взгляд голубых глаз гениального композитора…

Благородный принц из Дворца русской музыки О Петре Ильиче Чайковском

— Продолжим наш рассказ о музыке, — Сверчок таинственно улыбнулся. — Какая же бывает разная музыка! Музыка — это разговор души человеческой со свои Создателем, с Богом. И чем меньше в ней скверных помыслов и дурных поступков, тем выше она может парить. И тем прекраснее ее творения. Музыка Петра Ильича Чайковского… Да разве возможно ее описать?! Она Божественна, чиста, высока, в ней столько любви, радости жизненной, красоты Божьего мира, силы духовной, веры незыблемой… Ох, мои дорогие друзья! Завещаю вам — слушайте, слушайте и слушайте музыку Чайковского. Она прекрасна! Она предаст вам сил в вашей нелегкой каждодневной борьбе с самими собой. Итак, в Россию! В 19 век!..

Когда мы говорим великий композитор, великий музыкант, то мы, обычно, думаем не о самом человеке, не о его жизни и уж, конечно, не о его душевных и духовных переживаниях. Мы думаем о его заслугах, о его созданиях и трудах. Одним словом, воспринимаем его как нечто гигантское, монументальное, далекое от нашей простой и незаметной жизни. Такова уж наша память. Великие люди поселяются в ней именно в таком неприступном виде, вызывая в наших душах лишь чувства поклонения и восхищения. Но стоит чуть-чуть приблизиться, сделать один шажок навстречу, попытаться понять человека, его поступки, устремления и мечты, то произойдет чудо — перед нами возникнет живой человек, такой же, как и мы с вами. Только, может быть, более уверенно и верно идущий по предназначенному ему пути. Потому что гений…

Петр Ильич Чайковский был из племени гениев! Давайте, мои дорогие, на время забудем слово великий и попытаемся окунуться в мирную, уютную атмосферу старинного дворянского дома, в котором счастливо рос маленький Петя Чайковский. В этом доме музыку очень любили, хотя родители не были музыкантами. Мама Пети, Александра Андреевна, выпускница петербургского Института благородных девиц, прекрасно играла на фортепиано. Да и отец Илья Петрович, начальник железоделательного завода, хоть и был очень занят, с удовольствием посвящал свои редкие свободные минуты игре на флейте. А если взрослые не музицировали, то маленький Петя заслушивался гениальной музыкой Моцарта, записанной на оркестрине — небольшом механическом органе, работавшем от пружинного завода. Даже когда было тихо, чуткое ухо мальчика с необычайной внимательностью улавливало все звуки вокруг. Как скрепят половицы… Тикают часы… Стучит дождь за окном… Завывает ветер… Капают сосульки с крыши… Заливается жаворонок ранним весенним утром… Потрескивают дрова в печи… Звонят колокола в соседней церквушке… И, может быть, уже в душе мальчика рождались те чудесные пьесы о природе родной и любимой России, которые мы знаем как сборник «Времена года». Бесконечно нежный «Подснежник»… Веселая стремительная пьеса «На тройке» с радостным звоном колокольчиков… Грустная и тоже очень нежная «Осенняя песнь»… А ночью, когда все спали, музыка звучала в нем самом и даже иногда доводила его до головной боли. Малыш плакал и просил избавить его от этой музыки. Он был тогда еще слишком мал, чтобы вместить в себя щедрый музыкальный Дар… Тогда у него было еще все впереди…