Виталий Каплан - Юг там, где солнце

• Название: Юг там, где солнце
• Автор: Виталий Каплан
• Жанр: Научная Фантастика

---

- День добрый, хозяйка, - поприветствовал я её, облокотившись о столб, на котором была укреплена видавшая виды калитка.

- Ну, чего тебе? - осведомилась старуха, глядя на меня выцветшими, лишёнными всякого выражения глазами.

- Да вот, интересуюсь насчёт жилья, мне бы на пару дней, до поезда на Заозёрск. Может, договорились бы?

- Ступай, ступай, - бабка не замедлила охладить мой пыл. - Не сдаю я. Вот, может, у Семёновны с Авиаторов, у неё комната пустует, а у меня негде.

- Ну зачем так уж сразу, бабуля, - изобразил я хамоватую настырность. Или настырную хамоватость. - Пенсия у тебя, ясное дело, маленькая, а расходы большие, так что интерес тебе самый что ни есть тот. Да и жилище, я гляжу, не мелкое, уж как-нибудь разместились бы.

- Я ж тебе, малый, ясным языком сказала - ступай, - насупилась бабка. - Некогда мне с тобой лясы точить.

И вновь вспомнился мне Гоголь. Ну точь-в-точь сцена на степном хуторке, не хватает лишь чумацких возов. И нет рядом верных сподвижников - богослова Халявы да ритора Тиберия Горобца. Но я бабушке всё равно на себе кататься не позволю. Не те времена, не та сказка.

- Плохо, плохо, - грустно покачал я головой. - Негостеприимна ты, бабуля, сурова с молодёжью. А я-то надеялся, получится у нас с тобой интересный и даже захватывающий разговор...

- Это с какой же такой радости мне с тобой разговоры говорить? поджав узкие губы, буркнула бабка.

- Ну как же, Елена Кузьминична, - усмехнулся я. - Радость всегда найти можно. Оглянись вокруг - а её, радости, штабелями лежит. Навалом. Бери - не хочу...

- Ты откуда меня знаешь? - немедленно обеспокоилась старуха. Или сказал кто?

- Ну зачем же так, Елена Кузьминична? - вновь изобразил я заокеанского образца улыбку. - Вы - человек известный. В узких, правда, кругах, но всё же. Да я, кстати, и сам оттуда же. Из кругов и прочих эллипсов. Вот, полюбопытствуйте, раз уж интересуетесь, - я вытащил синюю книжечку и протянул бабусе.

Та молча приняла документ и долго-долго изучала его, пришёптывая губами и зачем-то причмокивая. Наконец вернула мне ксиву и покивала.

- Так бы сразу, а то нервы тянете из старухи...

- Сразу, Елена Кузьминична, нельзя, - сообщил я. - Спешка хороша когда? Правильно, при ловле блох. Приглядеться надо к человеку. Тем более, вопрос у нас с вами важный, тонкий, второпях такие не обсуждают. Ну что, может, пройдём в помещение? Не на пороге же беседовать.

- Ох да, конечно, - засуетилась бабка и бросилась отворять калитку. - Проходите, проходите, - повлекла она меня в запутанные недра дома. - Покушать не желаете? Я мигом, - торопливо проговорила она уже в комнате, видимо, в гостинной, если уж пользоваться светскими аналогиями.

- Нет, Елена Кузьминична, спасибо на добром слове, но сие ни к чему, - вежливо помотал я головой, внутренне содрогаясь. Ещё остатки завтрака беспокоили мой пищевод, а вытерпеть старухины явства было выше всяческих сил. Да плюс к тому же и жара. Здесь, в доме, она особо не чувствуется, но тем не менее...

- Ну, тогда чайку, - решительно произнесла старуха. - И не спорьте. Чайку, оно сейчас - в самый раз.

Ухватив расписанный васильками чайник, Кузьминична удалилась в сени, и я обречённо оглядел гостинную.

Ну что ж, почище, конечно, чем у Никитича, да и побогаче, явно не бедствует старушка. Что само по себе наводит на размышления. Иконы на полочке стоят, как положено, лампадка теплится, одним словом, примерная прихожанка. Ну, это понятно, церковнослужительница. Проще говоря, уборщица в храме. Я тогда перед выездом не поленился, сходил в информационный отдел, поглядел по компьютеру данные на бабушку. Так, на всякий случай. Тем более, что папочка, вручённая мне начальником, оказалась подозрительно тощей. Кроме старухиного сигнала да кое-какой статистики по Барсову в ней ничего и не было.

- Сейчас закипит, - обнадёжила меня прошмыгнувшая в дверь Кузьминична. - Я пока конфеточек положу, угощайтесь. Давно приехали?

- Второй день, - честно признался я, тоскливо глядя на блюдечко с конфетами. Нет, перетопчется бабка, только её сладостей мне для полного счастья и не хватало.

- Где остановились-то? - продолжала допрос старуха, вытаскивая меж тем какие-то позапрошлогоднего вида варенья из пузатого буфета.

- У хороших людей, - светски улыбнулся я, уже понимая, что лёгкого разговора не получится, и лучше скорее перейти к делу.

- У нас вообще народ душевный, - ласково закивала бабушка. - Не знаю уж, как у вас в столицах, а у нас всё попросту. С открытым сердцем.

- Ну, наверное, не так уж всё просто? - хмыкнул я, автоматически крутя в пальцах чайную ложечку. - Бывают, наверно, и кое-какие сложности. Не случайно же сигналили в Управление? Не шутки же шутили, надо полагать?

- Нет, я и говорю, - бойко откликнулась старуха. - Душевный народ, но и то дело, что всякие случаи нет-нет, да и бывают.

- Так что же стряслось в городе Барсове, что столичных работников с места срывают, да ещё в разгар отпуска? - приврал я невзначай. В нашем деле оно иногда полезно.

- Да есть тут такое... Уж не знаю, как и сказать, - подобралась вдруг бабка и неуловимо как-то осерьёзнилась. - Я, может, чего и сама не понимаю, может, зря и шум подняла, прости Господи меня, грешную. Женщина я простая, образования семь классов, всю жизнь работаю, сама себя кормлю. Муж, покойник, тоже от дела не бегал, слесарил Василий Палыч мой, неплохие деньги зарабатывал, было время. Сейчас-то не то, пенсия маленькая, одно слово, огород выручает, но уж и потрудиться приходится, а сердце никуда не годится, и радикулит опять же...

- Елена Кузьминична, давайте про ваш радикулит в другой раз как-нибудь, ближе к делу давайте, - напомнил я увлёкшейся своими болезнями бабке.

- Вот и я про то же, - ничуть не смутилась та, - это просто к слову, чтобы, значит, если я чего напутала, с вашей стороны обиды на меня не было. Ну, в общем, не чисто у нас кое-где. Есть тут один такой... Видать, с бесами знается, - понизила она вдруг голос. - Он мастак гадать на потерянное. Как чего случилось, к нему идут, он там в сарае что-то делает такое - и ясно становится, где искать. Ну, не задаром, само собой.

- Интересно, - зевнул я, откровенно поглядывая на часы. - И это всё, что вы можете нам сообщить?

- Нет, я, понятное дело, с подробностями, - с достоинством откликнулась старушка. - Я ж их семью давным-давно знаю, мы с Веркиной матерью ещё в школе вместе учились, да и потом на суконном комбинате сколько лет оттрубили...

- Конкретнее, - попросил я. - Без лишних деталей. Итак, имя гадальщика?

- Да Мишка же это, пострел, Веркин сын, - зачастила бабуся. - Он, значит, и ворожит, а Верка-то к нему людей с их просьбами и приводит, и деньги с их берёт.

- Что? - поперхнувшись чаем, спросил я. - Сколько же ему лет, этому Мишке?

- Да тринадцать весной вроде как было, он же в тот самый год родился, когда старик мой, Василий Палыч, на пенсию вышел.

- Вы хотите сказать, что гадатель - ребёнок? - подался я вперёд. - Вы уверены в этом? Может, всё-таки мать?

Ну вот, только этого ещё не хватало. Я им что, детская комната? Впрочем, бабка могла и напутать.

- Я пока что ещё кое-что понимаю, - малость обиделась Кузьминична. - Не такая уж и старая я. Что знаю, то и говорю. Он, Мишка, гадает. Уже полтора года как. Да полгорода об этом знает, молчат только, кому охота связываться?

- Это с кем, с нами, что ли? - уточнил я. - С Управлением?

Старуха кивнула.

- Ну, а как же тогда объясняется ваша сознательность? Полтора года молчали - и вдруг сигнал! Да ещё прямо в Столицу, нет чтобы в родную Барсовскую контору... Одна загадка на другой, Елена Кузьминична.

Это я сглупил, конечно. Сейчас начнёт святую бдительность имитировать, а мне придётся слушать и кивать. Между прочим, кто её, бабушку, знает - может, вслед мне ещё и просигналит - присылают всяких пацанов-поручиков, по всему видать, неблагочестиво настроенных.

- Да уж вышло так, сынок, - огорчённо сообщила Кузьминична. Жалко Верку-то было. Дело же такое, без мужа, с двумя детями-то... Все-таки какое-никакое, а подспорье им. Вот я, глупая, и молчала, а на душе тяжесть. Я ж не где-нибудь, в храме Божием сейчас работаю, убираюсь тама. Трудно, сынок, перед иконой стоять, когда про такие дела скрываешь. Отец Николай, настоятель, верно говорит - сатана нас на что хошь ловит, хошь бы и на жалость. Стыдно мне стало. Я ж про эти вещи много чего слыхала. Сегодня гаданья, завтра, глядишь, ещё какая пакость, а там и жертвы... Вот и написала. А что прямо в Столицу - боязно мне в местную контору-то. У нас городок-то, сам видишь, маленький, все друг другу знакомы. Разговоры пойдут, а кому это надо? Ты-то ладно, из Столицы приехал, здесь никто тебя не знает, разберёшься по-тихому.

- Ладно, с этим ясно, - кивнул я. - Давайте, Елена Кузьминична, ближе к делу. Итак, полтора года вы молчали, потом, стало быть, совесть заела. Это хорошо, женщина вы, надо понимать, благочестивая. Но что конкретно вы можете об этом мальчике, Мишке, рассказать?

- Да что о нём сказать-то, - закатила глаза Кузьминична. - Сорванец, конечно, как все наши ребятишки. Кроме как в смысле гаданий этих, ничего такого особенного в нём и нету. Верке по хозяйству помогает, та его в строгости держит.