Пол Макоули - Ангел Паскуале: Страсти по да Винчи

• Название: Ангел Паскуале: Страсти по да Винчи
• Автор: Пол Макоули
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-352-01607-2

Средневековая Флоренция живет, пользуясь изобретениями и открытиями великого Леонардо: типографские станки печатают газеты, по улицам, наряду с конными экипажами, перемещаются паровые повозки, а цеху художников готовы составить конкуренцию механики, вооруженные новейшим изобретением да Винчи, которое позволяет мгновенно запечатлевать действительность. Однако эпоха берет свое: заговоры, убийства по-прежнему господствуют на извилистых улочках промышленного города.

Накануне визита Папы Льва X от руки таинственного убийцы гибнет ассистент Рафаэля, самого прославленного человека во всей Флорентийской Республике. Ключ к разгадке, последнее изобретение Великого Механика, попадает в руки молодого художника Паскуале. Вместе со знаменитым журналистом и сыщиком Никколо Макиавелли он ведет расследование, то и дело оказываясь в смертельной опасности. Одно кровавое преступление влечет за собой другое, и в конце концов угроза нависает над самим Леонардо. Теперь спасти гениального мастера способен только ангел…

---

Испанский лазутчик обратился к Салаи:

— Если потребуются дополнительные расчеты, будьте уверены, вам не заплатят, синьор. Мы договаривались: либо все, либо ничего.

Салаи заговорил с жаром:

— Все получится! Я же сказал, модель — все, что вам требуется, не больше и не меньше. Этот юный болван блефует, вот и все. Да, он смелый. Я признаю. Возможно, им движут благородные чувства. Но в чем бы ни состояла причина, он просто пудрит вам мозги. Прикончите его, и дело с концом. Заберите у него бумаги, если хотите. Мне-то что? В них нет никакого проку, даю вам слово. А если он есть, тогда я обещаю лично достать остальное, даже если для этого мне придется убить старика. Клянусь!

— Что касается убийства, это уже совсем другое дело, — ответил испанский шпион. — Я не уполномочен договариваться с вами по этому вопросу.

— Если бы я хотел смерти Великого Механика, я наслал бы на него невидимого духа, чтобы тот зачернил воздух в его комнате, когда он спит, и удушил его, — добавил маг.

На лице испанца отразилось отвращение.

— Я не стану слушать о подобных вещах.

— Вы станете не только слушать! — злорадно заметил Салаи.

Испанец сказал, преисполненный достоинства:

— Все, что мне известно, синьор, это то, что вы обещали много, но оказалось, вы не в силах доставить все, что обещали.

— Это как с ангелом и дьяволом и двумя дверьми. Вы знаете эту историю? — спросил шпиона Никколо.

— Мы все знаем. Тише! — шикнул чародей.

— А я не знаю. Если она имеет отношение к моему делу, я хочу послушать, — ответил испанский лазутчик.

Салаи всплеснул руками и отвернулся.

Никколо с улыбкой заговорил:

— Представьте, что вы находитесь в комнате, в которой имеются две двери, одна ведет к смерти, а вторая к свободе, и никак нельзя определить, где какая. А в комнате с вами находятся дьявол и ангел, и вы можете задать одному из них один-единственный вопрос. Дьявол, разумеется, всегда лжет, тогда как ангел говорит только правду. Ну и конечно, оба они невидимы, так что вы не знаете, кто из них отвечает. Итак, какой вопрос необходимо задать, чтобы точно знать, за какой дверью свобода?

— Хватит загадок. Дело простое. Вы, — обратился чародей к испанцу, — заберете с собой синьора Макиавелли, а также бумаги, которые этот юный художник столь любезно принес сюда. Если они действительно ценны, тогда я, без дополнительного вознаграждения, доставлю в качестве курьера остальные в обмен на синьора Макиавелли. Если нет, вы сможете распорядиться им по своему усмотрению. В любом случае вы заплатите нам, как мы договаривались, и никто не уйдет отсюда, кроме тех, кого я изберу.

— Это же ничего не меняет! Вы должны освободить моего друга Никколо Макиавелли и отдать тело Рафаэля! — потребовал Паскуале.

— Но изменились обстоятельства, — пояснил ему чародей. Он не улыбался, но чувствовалось, что ситуация забавляет его. Он соединил кончики длинных пальцев и рассматривал ногти. — Теперь вы здесь, и вы вернетесь по своей воле. Принесете оставшиеся бумаги, и ваш друг свободен. Если нет…

Испанец сказал:

— Если вы одолжите мне двоих воинов, синьор Джустиниани, все будет выполнено, как вы сказали. Это в моих силах. Хотя, я уверен, адмирал Кортес не придет в восторг от задержки.

— Я ценю вашу дальновидность, синьор.

— Именно благодаря дальновидности мы завоюем мир. Тот, у кого в руках ключ к будущему, обладает достаточной властью, чтобы потребовать у истории выкуп, — ответил испанец.

Никколо бодро заметил:

— Я бы сказал, тот, у кого этот ключ, скоро обнаружит себя осажденным теми, кто хочет его заполучить.

Чародей велел Никколо молчать.

— Что до власти, — обратился он к испанцу, — вы скоро увидите, насколько преходяща власть мирская. Я собрал вас всех в день Сатурна, чтобы вы помогали мне. Для начала вам необходима одежда.

Испанский лазутчик сорвался с места:

— Я не собираюсь участвовать во всякой дьявольщине!

Рыжеволосый слуга поймал его, обхватил рукой за горло и поднес нож к глазу, когда испанец начал вырываться. Маг приблизил свечу к лицу шпиона и принялся медленно водить ею из стороны в сторону, произнося что-то низким монотонным голосом. Когда слуга отпустил испанца, Паскуале увидел, что в его широко раскрытых глазах стоят слезы и он дрожит, словно осиновый лист в бурю.

— У кого-нибудь еще имеются возражения? — поинтересовался маг. Он перевел неподвижный взгляд на Паскуале, затем на Никколо.

— Не волнуйся, Паскуале, — сказал Никколо.

— Чего ему от нас надо?

— Полагаю, он вызовет духа, если ему удастся. Он хвастал, что этой ночью обретет огромную власть, теперь мне ясно, что он имел в виду не испанцев. Ты боишься?

— Не духа, — поправил чародей, — а ангела. Даже одного из семи архангелов.

Салаи захихикал:

— Вот он, мой возлюбленный сын, который дарует мне радость.

— Осторожнее, — негромко сказал чернокнижник. — Дело серьезное. Я знаю, вы интересуетесь ангелами, юноша. Скажите, вы хотели бы увидеть кого-нибудь из них?

Паскуале ответил, стараясь казаться спокойным:

— Не знаю, не окажется ли это просто игрой моего воображения.

— Но вы верите в существование ангелов?

На миг рот Паскуале наполнился горько-кислым вкусом сморщенного тугого кусочка хикури, который дала ему Пелашиль. Он сказал:

— Да. О да.

Чернокнижник улыбнулся:

— А если вы мечтаете запечатлеть ангела, разве вы откажетесь от возможности увидеть его? Какой еще художник сможет похвастаться подобным?

Паскуале, вспомнив разбитую доску, промолвил:

— Когда-то я только об этом и мечтал. Но обстоятельства изменились.

— И изменятся снова, — пообещал маг. — Вы будете повиноваться мне, и художник, и вы, синьор Макиавелли, иначе я подчиню и вас. И не надейтесь, что я не посмею!

Рыжий слуга освободил Никколо от его цепи и достал из шкафа белые льняные балахоны и раздал всем бумажные колпаки, такие обычно надевают каменщики, чтобы пыль и штукатурка не сыпались на голову. Под его руководством Паскуале с Никколо оделись. Слуга одел испанского лазутчика, а затем снова защелкнул на запястьях Никколо кандалы. Паскуале подчинялся происходящему, сгорая от волнения. Казалось, он распадается на две части. Одна его половина мечтала увидеть ангела, а вторая знала, что все это темное, нехорошее дело и что сама его душа подвергается опасности. Одно дело воображать лицо ангела, совсем другое вот-вот получить возможность посмотреть в это лицо.

— Смелее, Паскуале, — подбодрил его Никколо.

Паскуале прошептал:

— А он правда может вызвать ангела?

— Он так считает. Но если люди, подобные ему, обладают силой, которой, как они утверждают, обладают, почему же они не правят миром?

— А откуда нам знать, не правят ли они?

— Ты хочешь сказать, тайно? — Никколо на мгновение задумался. — Ни один государь не может править тайно, и даже каббалисту с его возможностями иногда требуется открыто заявить о своей воле, чтобы ее кто-то исполнял. Нет, даже я не поверю в существование подобного тайного заговора.

— Приятно снова поговорить с вами, Никколо.

— К сожалению, ничем не могу утешить. Я опасаюсь за нас обоих, Паскуале.

— Не больше, чем я, — сказал Паскуале, вспомнив о механизмах, которыми будет командовать Кардано. Он не доверял Кардано.

Чародей надел перевязь с длинным широким мечом и снял свою черную шапочку. Оказалось, что у него выбрита монашеская тонзура.

— Начинаем, — возвестил он. — Все молчат, пока я не разрешу говорить, это относится и к вам, синьор Макиавелли, или вы не сойдете с этого места.

Он повел их в смежную комнату. По мраморному полу тянулись линии гигантского узора. Он был нарисован темперой. Пятиконечная звезда была вписана в круг, который находился в еще одном круге. Круги поменьше были нарисованы в пяти треугольниках лучей звезды, а в ее центре лежал квадрат алой материи в ярд длиной, в одном углу стояла обычная железная жаровня. В пространстве между двумя кругами виднелись аккуратно начертанные странные знаки, вроде бы какие-то алхимические вычисления. Паскуале узнал кое-где латинские буквы вперемешку с греческими и иудейскими, но здесь не было ни слов, ни имен, которые он знал бы, не считая астрологического знака Сатурна на верхнем, или северном, луче пятиконечной звезды. На всех концах звезды горело по одной толстой свече белого воска, высотой в человеческий рост. Еще свечи стояли по углам некоего алтаря, размещенного в меньшем круге, на северо-востоке от главной пентаграммы. А на алтаре…

Паскуале ахнул. Он не смог сдержаться. На алтаре лежало обнаженное тело Рафаэля. Тело было обмыто и выбрито и покрыто желтыми и красными письменами, выполненными каким-то гримом. Руки были скрещены на безволосой груди, а пальцы с синими ногтями сжимали перевернутый крест. В паху стоял тигель.