Патриция Хайсмит - Нисхождение

• Название: Нисхождение
• Автор: Патриция Хайсмит
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-227-01950-9

Начинающий писатель американец Говард Ингхэм приезжает в Тунис писать сценарий. Но вместо этого жизнь преподносит ему мрачные сюрпризы: невеста признается в неверности, приятель-режиссер найден мертвым в квартире Говарда, а самого его обвиняют в убийстве воришки…

---

Ина как раз оплачивала счет у стойки администратора. Через стеклянную дверь отеля Ингхэм заметил черный «кадиллак» Адамса, припаркованный снаружи. Адамс держал в руках маленький букет цветов.

— Итак… вы лишили себя поездки в Париж в восхитительной компании, — растягивая щеки в своей бурундучьей улыбке, заметил Адамс, однако Ингхэм видел, что Ина сказала ему, что они раздумали жениться.

Несмотря на протесты НОЖа, Ингхэм настоял, чтобы он ехал с ними в его машине, и они тронулись в путь. По дороге НОЖ, по своему обыкновению, комментировал морской пейзаж.

— Я загляну к тебе на квартиру, как только приеду домой, — пообещала Ина. Она сидела рядом с Ингхэмом на переднем сиденье.

— Не торопись. В любом случае дней через десять я и сам вернусь.

Она засмеялась:

— Сколько раз ты говорил это?

Они пообедали в суматошном ресторане в аэропорту. Обслуживать их здесь не торопились, но у них оставалось еще достаточно времени. И на этот раз объявления о прибытии и отлете самолетов невозможно было разобрать из-за гремевшего на всю катушку радио. Ина изо всех сил старалась держаться непринужденно (как и он сам), но он читал грусть и разочарование на ее лице, и это причиняло ему боль. Она действительно была дорога ему! Он надеялся, что она не расплачется в самолете, как только расстанется с ним.

— У вас есть знакомые в Париже? — спросил Ину НОЖ.

— Нет. Но везде и всегда с кем-нибудь да познакомишься. О, это не имеет значения. Я люблю гулять по городу одна.

Два десять. Пора на посадку, Ингхэм оплатил счет. Поцелуй у выхода на посадку — НОЖ удостоился чмоканья в щеку, Ингхэм — легкого касания губ, потом она повернулась и зашагала прочь.

Ингхэм и Адамс в полном молчании вернулись к машине. Ингхэму было грустно, он чувствовал себя подавленным и обеспокоенным, как если бы совершил ошибку, хотя он знал, что это не так.

— Хм… значит, у вас не заладилось, — обронил Адамс.

Ингхэм сжал зубы и, стараясь говорить как можно спокойнее, произнес:

— Мы пришли к выводу, что нам не стоит заключать брак. Но это вовсе не означает, что мы рассорились.

— Конечно нет.

По крайней мере, это заткнуло Адамса на всю обратную дорогу.

Под конец Ингхэм сказал:

— Я знаю, что ей было приятно проводить время в вашей компании. Вы были с ней так предупредительны.

НОЖ кивнул, глядя сквозь машинное стекло.

— Вы странный парень, Говард. Позволили уехать такой замечательной девушке!

— Возможно.

— Ведь в вашей жизни нет никакой другой женщины, не так ли?

— Нет.

Ингхэм вернулся к себе домой около четырех часов. Ему хотелось взяться за работу, но прошло не меньше часа, пока он смог сесть за машинку. Он продолжал думать об Ине.

В этот день ему удалось написать всего две страницы. «Еще день работы, и книга будет закончена совсем», — подумал Ингхэм. Как всегда, перед тем как закончить книгу, он чувствовал усталость и депрессию, причем он не мог бы сказать, действительно ли у него так называемая постдепрессия, или он всякий раз просто сомневался, получилась ли книга такой, какой он ее задумывал. Но подобного рода депрессии охватывали его и тогда, когда он заканчивал книги, принесшие ему успех, такие, как «Игра в «Если».

На следующий день за три долгих, казавшихся ему нескончаемыми часа он наконец выдавил из себя последние четыре страницы книги. Через несколько минут он поднялся к Иенсену, чтобы объявить, что книга закончена.

— Ура! — воскликнул Иенсен. — Однако выглядишь ты мрачно! — Иенсен рассмеялся. Он обтирал свои кисти грязной тряпкой.

— Со мной всегда так. Не обращай внимания. Пойдем к Мелику.

После нескольких порций скотча с Иенсеном настроение Ингхэма немного улучшилось. Иенсен сегодня ходил в отель и заказал билет на Копенгаген, на следующую пятницу, ровно через четыре дня. Эта новость расстроила Ингхэма, и он почувствовал, что без Иенсена останется здесь совсем один.

— Тебе следует позаботиться о том, чтобы твои полотна как следует просохли.

— Да. Я больше не буду писать. — Улыбающееся лицо Иенсена составляло полный контраст мрачной физиономии Ингхэма.

Ингхэм подлил Иенсену скотч и воду.

— Поехали со мной, Говард! — неожиданно предложил Иенсен. — Почему бы и нет? Я напишу своим, что приеду с другом. Я уже писал им о тебе. Поживи у меня с неделю. Или, если хочешь, дольше. У нас большой дом. — Иенсен наклонился к Ингхэму. — Почему бы тебе не поехать со мной, Говард?

Это было именно то, чего хотелось Ингхэму, — уехать из Туниса вместе с Иенсеном, увидеть Север, окунуться в мир, совершенно не похожий на этот.

— Ты действительно этого хочешь?

Об этом можно было и не спрашивать.

— Я покажу тебе Копенгаген! Наш дом расположен в Хеллерапе. Хеллерап — это что-то вроде пригорода, но не совсем. Ты познакомишься с моей сестрой Ингрид… и, может, даже с тетушкой Матильдой! — Иенсен рассмеялся. — Но мы в основном будем бродить в городе. У нас там множество потрясающих баров, куча друзей, к которым можно нагрянуть… И к тому же там прохладно, даже сейчас!

Ингхэму страстно захотелось поехать с Иенсеном, но он чувствовал, что тем самым отложит то, что ему необходимо было сделать в ближайшее время, — вернуться в Нью-Йорк и начать новую жизнь. Копенгаген станет чем-то вроде рождественских каникул. А ему этого не хотелось.

— В чем дело? — спросил Иенсен.

— Я бы очень хотел, но мне не следует этого делать. Я не могу. Только не сейчас. Спасибо тебе, Андерс.

— Ты сегодня настоящий меланхолик. Назови мне хоть одну вескую причину, по которой ты не можешь поехать со мной.

— Видишь ли, я сейчас немного выбит из колеи. Внутри я чувствую себя виноватым. Мне трудно объяснить. Мне нужно снова обрести почву под ногами. Но ты позволишь приехать к тебе в гости в другой раз, когда ты будешь на месте?

Иенсен выглядел разочарованным. Но Ингхэму показалось, что он его понимает.

— Ну конечно же. Только не тяни. В январе я снова могу уехать.

— Я не стану тянуть.

Глава 27

Через четыре дня Ингхэм отвез Иенсена в аэропорт. Они стояли в баре и пили букхах. Хассо уже был упакован в специальный ящик для транспортировки в самолете. Ингхэм изо всех сил старался выглядеть веселым, хотя у него это плохо получалось. Иенсен так явно радовался предстоящему отлету домой, что Ингхэму стало стыдно за собственную угрюмость. У выхода на посадку они крепко обнялись, как французы. Ингхэм долго провожал взглядом высокую, стройную фигуру Иенсена, удалявшегося по коридору, пока он не достиг турникета у выхода на поле. Иенсен обернулся и помахал рукой.

Ингхэм сразу же направился в кассу и купил себе билет до Нью-Йорка, на следующий вторник, через четыре дня.

Опустевшие комнаты Иенсена наверху вызывали у него ассоциацию с ограбленными гробницами. Он попытался заставить себя сделать вид, что этих комнат над ним вовсе не существует. Он не хотел подняться наверх, даже затем, чтобы просто взглянуть, не забыл ли Иенсен чего-нибудь из вещей. Единственным утешением была мысль, что Иенсен жив и здоров и что он может снова увидеться с ним уже через месяц, стоит ему только захотеть. Другим утешением, несомненно, являлась законченная книга. Он с наслаждением представлял, как будет заниматься правкой в оставшиеся несколько дней. Это занятие не требовало особых эмоциональных усилий. Он был доволен своей работой и уповал лишь на то, что издатели не сочтут его новую книгу скучной по сравнению с «Игрой в «Если». У Деннисона было куда меньше страсти к деньгам, чем у остальных людей, и Ингхэм надеялся, что ему удалось это показать. Деньги для Деннисона были безличными, по существу неважными, как зонтик, который можно было одолжить, чтобы укрыться от дождя, и потом вернуть, переслав с какой-нибудь железнодорожной станции. Банки делали то же самое и даже извлекали из этого свой интерес, и никто за это их не преследовал.

Он потихоньку стал готовиться к отъезду, хотя ему практически нечего было делать. У него не оставалось неоплаченных счетов. Он написал своему агенту. Отослал циновки Ины. Оставил на почте распоряжение, с какого момента пересылать его корреспонденцию на нью-йоркский адрес, дал клерку чаевые. Он зашел к Адамсу, чтобы сообщить о предстоящем отъезде, и они договорились о прощальном ужине вечером накануне. Он пытался внушить Адамсу, что провожать его нет никакой надобности и весьма неудобно, поскольку в Тунисе ему нужно вернуть обратно нанятую им машину.

— Но как же вы тогда доберетесь до аэропорта? — забеспокоился НОЖ. — Я поеду с вами вместе на своей машине до пункта проката.

Разубеждать НОЖа, как всегда, было бесполезно.

Когда у Ингхэма отпала нужда в распорядке дня, поскольку он больше не писал, он еще тверже стал придерживаться установленного им самим расписания. Купание утром, потом немного работы, снова купание, небольшая прогулка перед ленчем, снова работа. Он пошел в последний раз попрощаться с городом в «Кафе де ла Плаж», где за столиками всегда сидели одни лишь мужчины, потягивающие свое вино. Неожиданно ему в голову пришла странная, заставившая его рассмеяться мысль: как легко было бы на несколько дней нанять за деньги какого-нибудь араба и попросить его прикинуться пропавшим Абдуллой, чтобы успокоить Ину на предмет того, что Абдуллу никто не убивал. Но он знал, что в их отношениях это ничего бы не изменило.