Тадаси Накадзима - Божественный ветер

• Название: Божественный ветер
• Автор: Тадаси Накадзима
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032599-1, 5-9713-0488-7

Парадоксально, что Тихоокеанская война, которая стала началом атомной эры, одновременно породила массированные атаки летчиков-самоубийц. На первый взгляд может показаться нелепостью, что их вообще рассматривали, не то что применяли для борьбы против достижений современной науки и техники. Вполне понятно, что многие люди считали такие атаки проявлением варварства, если не безумия, и старались поскорее забыть о них. Мы очень хотели бы, чтобы летчики-самоубийцы могли заговорить с нами сегодня, однако они умолкли навсегда. Поэтому мы собрали все имеющиеся данные и постарались заставить эту книгу заговорить вместо них. Книгу не следует рассматривать как критику доктрины. Это просто описание и памятник отважным людям, которые отдали свои жизни в ходе «специальных» атак. Мы искренне надеемся, что она хоть в малой степени поможет построить лучший мир, ради которого умирали эти люди.

---

Накагава и Осуми прямо из летной школы прибыли в эскадрилью лейтенанта Минобэ, которая была известна агрессивными действиями своих пилотов. Однако вне всяких сомнений самым колоритным из летчиков, служивших на Филиппинах, был лейтенант Наоси Канно. Его летное мастерство было признано всеми, еще когда он был курсантом, а его первые боевые достижения были просто великолепными. Однако по-настоящему его слава расцвела летом 1944 года, когда он воевал на Япе. Здесь он встретился в бою с американскими тяжелыми бомбардировщиками В-24 и после нескольких безуспешных попыток сбить этот огромный самолет огнем пушек и пулеметов Канно решил таранить его. Канно прекрасно понимал, что обычный таран в результате лобовой атаки будет роковым для его истребителя, а потому намеревался уничтожить бомбардировщик, срубив ему пропеллером хвостовое оперение. Он знал, что если заходить сзади, то шансы уцелеть под огнем многочисленных пулеметов бомбардировщика будут минимальными. Его истребитель собьют раньше, чем он получит шанс таранить противника. Поэтому Канно решил нанести удар по хвостовому оперению с лобовой атаки. Это был исключительно трудный маневр. Следовало провести истребитель мимо пропеллеров бомбардировщика, но в то же время пролететь достаточно близко, чтобы срубить его хвост.

Первый и второй заходы оказались неудачными, однако оба раза Канно сумел избежать смертоносного пулеметного огня В-24. Во время третьего захода он пролетел еще ближе, буквально прижавшись к огромному фюзеляжу бомбардировщика. И пропеллер истребителя со страшным треском срубил киль бомбардировщика. Удар был таким сильным, что Канно на мгновение потерял сознание. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что истребитель вошел в крутой штопор, а его самого буквально вжало в угол кабины. Полуоглушенный пилот действовал автоматически. Он толкнул вперед ручку управления и медленно нажал на педаль. Истребитель вышел из штопора и перешел в горизонтальный полет. Канно увидел, как В-24 упал в море, а потом сумел посадить тяжело поврежденный истребитель на Япе.

В конце августа Канно оказался на Филиппинах в составе 201-й авиагруппы и добровольно вызвался пройти обучение бомбометанию с рикошетированием. В качестве командира летного состава я мог выбирать из многих кандидатур. Канно был слишком ценен как летчик-истребитель, чтобы использовать его в другом качестве, поэтому лишь с огромной неохотой я уступил его настоятельным просьбам и разрешил обучиться этому опасному занятию. Он был в восторге от представившейся возможности и был очень огорчен, когда эти слишком рискованные атаки были отменены.

Японские пилоты на Филиппинах привыкли обходиться минимумом вещей. Жаркий тропический климат избавлял от необходимости носить лишнюю одежду, а частые перебазирования с одного аэродрома на другой просто не позволяли таскать за собой лишнее. Смена белья и пара полотенец, летные карты, карандаши, несколько личных мелочей и дневник — вот и все, что им требовалось. Всё это помещалось в небольшом чемодане. Каждый пилот имел такой чемодан, на котором была написана его фамилия. Надпись на чемодане Канно была несколько необычной. Она гласила: «Личные вещи покойного капитан-лейтенанта Наоси Канно». В традициях японских вооруженных сил было присваивать погибшим в бою офицерам следующее воинское звание. Отметим, что Канно написал это еще до того, как начались операции камикадзэ.

Ближе к концу сентября 201-я авиагруппа узнала, что из Японии вскоре прибудут новые истребители «Зеро», которые должны восполнить наши многочисленные потери. Мы должны были отправить пилотов в Японию, чтобы принять эти самолеты на заводе. Мы могли без всяких проблем найти для этого достаточное количество рядовых, так как они рвались побывать дома, хотя бы пару дней, после того как прослужили за морем так долго. Но выбрать офицера, который будет командовать группой, было совсем нелегко. Мы решили послать того офицера, который дольше остальных прослужил вдали от дома. Им оказался Канно.

Против всех ожиданий, Канно это решение совсем не понравилось, и он сразу высказал свое неудовольствие. «Вскоре на этих островах начнутся решающие бои. Если я отправлюсь домой, то могу пропустить их. Пожалуйста, найдите кого-нибудь другого». Его слова прозвучали совершенно искренне, и то, что это сказал «покойный капитан-лейтенант Канно», нас совершенно не удивило. Но мы должны были проявить твердость. Действительно, тот, кому предстояло сейчас лететь в Японию, мог пропустить надвигающуюся битву. Однако командир выбрал Канно и отдал прямой приказ, поэтому тот неохотно подчинился. Вскоре после того, как наши летчики прибыли в Японию, противник высадился на Лейте.

Канно тут же отправил телеграмму в наш штаб в Ма-балакате, требуя разрешения на немедленное возвращение. Мы ответили, что он должен возвращаться, согласно приказу, с новыми самолетами. Но завод, как обычно, не успел закончить работу в срок, поэтому Канно вернулся на Филиппины только в конце октября, после того, как завершилось формирование частей камикадзэ.

Когда мы в Мабалакате узнали, что он отправился в обратный путь, кто-то из офицеров сказал: «Когда он окажется здесь, готов спорить, он скажет: «Эта проклятая операция началась именно тогда, когда я предсказывал». Когда звено новых истребителей Канно прилетело в Мабалакат, он, вероятно, удивился, почему его слова были встречены дружным смехом. Выбравшись из кабины, Канно первым делом произнес: «Эта проклятая операция началась именно тогда, когда я предсказывал».

Вот таким был лейтенант Канно, о котором подумал Тамаи, когда ему пришлось выбирать командира после первого предложения начать специальные атаки. Я знал, что если бы Канно остался на Филиппинах, он потребовал бы, чтобы его назначили командиром первого отряда самоубийц. Поэтому я совершенно не удивился, когда после возвращения из Японии он отыскал меня и крайне недовольно сказал: «Капитан 2 ранга Накадзима, я хотел бы получить назначение на место Секи!»

Я ответил: «Будьте разумны, Канно. У вас еще будет достаточно возможностей. Кто будет первым, а кто вторым, не имеет значения. В прошлом вы никогда не искали славы. Почему сейчас вы заговорили об этом?»

Он ответил: «Все, что вы говорите, верно. Но я все равно хотел бы стать первым камикадзэ».

Он продолжал требовать, пылко и настойчиво, официально и приватно, чтобы его включили в подразделение самоубийц. Но все его аргументы и требования неизменно отвергались. Летчики его класса были слишком нужны для сопровождения камикадзэ и перехвата вражеских самолетов, чтобы использовать их иначе.[3]

Вклад адмирала Аримы был не менее значителен, тем более что он совершил свой знаменитый поступок за неделю до того, как адмирал Ониси организовал первое подразделение камикадзэ.

Арима командовал 26-й воздушной флотилией в Маниле и был прямо-таки живым воплощением отличного командира. Внимательный и скрупулезный, дотошный и методичный, он всегда ходил в полной форме, даже под палящим солнцем тропиков. Невысокий и худощавый Арима всегда говорил тихо и вежливо. Он происходил из семьи последователей Конфуция, которая несколько веков служила феодальным владыкам Кагосимы, находящейся на юге острова Кюсю. В редкие моменты отдыха он перечитывал потрепанную книжку, которая давным-давно потеряла обложку. Когда кто-то спрашивал его, что это за книга, Арима усмехался и отвечал: «Эта книга моего дедушки по военной тактике». Адмирал всегда вел себя спокойно и сдержанно, поэтому никто не мог предположить, что он способен на отчаянный поступок.

Штаб 26-й воздушной флотилии в Маниле располагался в здании, выстроенном на западный манер, и у адмирала Аримы там имелась удобная квартира. Однако он предпочитал жить в крошечной хижине рядом со своим командным пунктом на аэродроме Николе. В хижине помещалась только раскладушка. Когда на аэродроме наступало затишье, офицеры часто предлагали ему отдохнуть или отправиться перекусить, но адмирал неизменно отвечал: «Здесь воздух лучше. Я полагаю, это самое здоровое место».

Впервые американские авианосные самолеты атаковали Манилу 21 сентября. Из-за неполадок наших радаров, неуверенных действий наблюдателей и плохой системы связи атака застигла авиабазу Николе врасплох. Адмирал Арима находился прямо на летном поле, руководя взлетом истребителей под градом американских бомб и шквалом пуль. Он отказывался покинуть открытый командный пункт почти до конца атаки. Когда один из молодых офицеров встал рядом с адмиралом в качестве живого щита, тот сдался. Потом Арима ядовито сказал: «Мне пришлось уйти в убежище, потому что энсайн Ка-намару, судя по всему, решил умереть вместо меня».

Сентябрьские налеты вражеской авиации оказались только прелюдией к новым более мощным ударам. В середине октября Верховное командование заявило: «Благополучие нашей родины зависит от грядущей битвы, и каждый должен сделать все, что только может».