Кейт Мосс - Святилище

• Название: Святилище
• Автор: Кейт Мосс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065922-7, 978-5-403-03462-3

Горы Лангедока хранят множество тайн, — и тайны эти не спешат открываться посторонним.

Крестоносцы, которые огнем и мечом уничтожали города и замки мятежных альбигойцев, и инквизиторы, без числа сжигавшие их на костре, упорно считали катаров не просто еретиками, а приспешниками Тьмы, искушенными в таинственной и могущественной черной магии.

Кто был прав? Они или мы, считающие альбигойцев мудрыми философами, невинными жертвами безжалостных «воинов Севера»?

Заброшенные святилища Лангедока по-прежнему ждут наследника запретного знания, который вновь проведет мрачный и загадочный древний ритуал, некогда позволявший посвященным в таинства обрести власть, недоступную обычному человеку.

И однажды находится та, что способна это совершить…

---

Леони дрожала от холода, ее одежда и волосы пропитались запахом крови, пороха и сырой земли, но она не отходила от Анатоля. Мальчик садовника и конюх соорудили носилки из плащей и палок, которыми они вооружились против Константа и его людей. Они на плечах понесли безжизненное тело Анатоля через сад. Пламя их факелов яростно горело в холодном черном воздухе. Леони шла за ними — единственная плакальщица на необъявленных похоронах.

За ними несли доктора Габиньо. За телами старого солдата и предателя Денарно собирались прислать тележку с собачьей упряжкой.

Весть о трагедии, поразившей Домейн-де-ла-Кад, опередила Леони. К тому времени, когда девушка подошла к дому, Паскаль успел послать гонца в Ренн-ле-Бен, чтобы уведомить о катастрофе Беранже Соньера и просить его приехать. Мариета послала в город за женщиной, которая обычно сидела с умирающими и обряжала умерших.

Мадам Сен-Луп прибыла с маленьким мальчиком, несшим большой хлопчатый мешок вдвое больше его роста. Когда Леони, вспомнив о своих обязанностях, стала договариваться с женщиной о плате за ее услуги, оказалось, что все уже оплачено их соседом, мсье Бальярдом. Его великодушная доброта снова вызвала слезы на выплаканных глазах Леони.

Тела поместили в столовой. Леони недоуменно смотрела, как мадам Сен-Луп наполняет фарфоровую миску водой из принесенной с собой бутыли.

— Святая вода, мадомазела, — ответила она на невысказанный вопрос девушки. В миску она окунула веточку самшита, потом зажгла, одну от другой, две благовонные свечи и принялась читать над мертвым молитвы. Мальчик склонил голову.

— Peyre Sant, Святой Отец, прими раба Твоего…

Слова, в которых смешались старый и новый обряды, лились на нее, но Леони не чувствовала ничего. Не снисходила благодать, не было мира в кончине Анатоля, не было света, проникающего в душу. Ни утешения, ни поэзии не находила она в бормотании старухи — только гулкую пустоту потери.

Мадам Сен-Луп умолкла.

Потом, жестом приказав мальчику достать из мешка и подать ей большие ножницы, начала срезать пропитанную кровью одежду Анатоля. Ткань набрякла и собрала на себя лесной мусор, присохла к ранам на теле, так что процесс был долгим и мучительным.

— Мадомазела?

Женщина подала Леони два конверта из карманов Анатоля. Серебристая бумага и черный герб на письме от Константа. Второе, с парижским штемпелем, осталось невскрытым. Оба с ржаво-красной каймой, будто на листках кровью вывели неровный бордюр.

Леони вскрыла второе письмо. Это было сухое официальное извещение из жандармерии Восьмого округа, сообщавшее Анатолю об убийстве матери в ночь на воскресенье, 20 сентября. Обвинение пока никому не предъявлено. Письмо было подписано инспектором Тороном и прошло через много адресов, прежде чем добралось до Ренн-ле-Бен.

В письме просили связаться с полицией при первой возможности.

Леони сжала лист в застывшем кулаке. Она ни на миг не усомнилась в жестоких словах Константа, брошенных им на поляне всего час назад, но только написанные черным по белому слова официального уведомления заставили ее принять все, как есть. Маман умерла. И мертва уже больше месяца.

Последняя мысль — что мать осталась неоплаканной, что никто не позаботился о ее теле — больно стиснула истерзанное сердце Леони. Анатоля нет, значит, это все падает на нее. «Если не я, то кто?»

Мадам Сен-Луп принялась обмывать тело, обтирая лицо и руки Анатоля с такой нежностью, что Леони больно было смотреть. Наконец она достала несколько льняных простыней, пожелтевших и зашитых грубыми стежками черной нитки, как будто они уже не раз сослужили свою службу. Леони не могла больше смотреть.

— Пошлите за мной, когда придет аббат Соньер, — попросила она и оставила женщину за ее мрачным ремеслом — зашивать в простыни тело Анатоля.

Медленно, будто ноги налились свинцом, Леони взошла по лестнице и свернула к комнате Изольды. Мариета не отходила от своей госпожи. Незнакомый врач в черном цилиндре и скромном стоячем воротничке прибыл из деревни в сопровождении пожилой сиделки с белом накрахмаленном фартуке. Эта пара, занимавшаяся пациентами курорта, тоже была приглашена мсье Бальярдом.

Когда Леони вошла в комнату, врач велел ввести раненой успокоительное. Сиделка, закатав рукав, воткнула в тонкую руку Изольды серебристую иглу шприца.

— Как она? — шепотом спросила у Мариеты Леони.

Служанка тихонько покачала головой.

— Она борется за жизнь, чтобы остаться с нами, мадомазела.

Леони подошла к кровати. Даже ей, ничего не понимавшей в медицине, ясно было, что Изольда находится между жизнью и смертью. Она металась в горячке. Леони села рядом и взяла ее за руку. Простыни под Изольдой промокли, и их пришлось сменить. Сиделка положила ей на пылающий лоб холодную полоску ткани, которая охладила кожу не более чем на мгновенье.

Когда прописанное доктором лекарство подействовало, жар сменился ознобом, и тело Изольды затряслось под простынями, словно охваченное пляской святого Витта.

Леони так тревожилась за здоровье Изольды, что ей некогда было осознать весь ужас пережитого и тяжесть потерь, грозивших раздавить ее, если бы она позволила себе задуматься. Мать умерла. Анатоль умер. Жизнь Изольды и ее будущего ребенка висит на волоске.

В небе взошла луна. Канун Всех Святых.

Вскоре после того, как часы пробили одиннадцать, в дверь постучали и вошел Паскаль.

— Мадомазела Леони, — полушепотом проговорил он, — там люди… хотят вас видеть.

— Священник? Аббат Соньер пришел? — спросила она.

Слуга покачал головой.

— Мсье Бальярд, — сказал он, — и… полиция.

Объяснив врачу, что должна уйти, и пообещав Мариете вернуться, как только сможет, Леони вышла из комнаты и торопливо последовала за Паскалем по коридору.

На площадке лестницы она остановилась и сверху взглянула на собрание черных цилиндров и накидок в холле. Двое были в форме парижской жандармерии, третий в потрепанном мундире — их местный коллега. Среди людей в темном выделялся сухощавый человек в светлом костюме.

— Мсье Бальярд! — вскрикнула она, сбегая по лестнице и хватая его за руки. — Как я рада, что вы здесь. — Она взглянула на него. — Анатоль…

Голос у нее прервался. Выговорить этого слова она не могла.

Бальярд кивнул.

— Я пришел принести соболезнования, — суховато сказал он и, понизив голос, чтобы не услышали остальные, спросил: — А мадам Верньер? Как она?

— Плохо. Доктора сейчас больше заботит ее душевное состояние, чем последствия раны. Правда, важно проследить, чтобы не было заражения, но пуля только задела внутреннюю поверхность плеча. — Леони вдруг замолчала, только сейчас осознав сказанное Бальярдом. — Вы знали, что они поженились? — шепнула она. — Но я же… как?..

Бальярд прижал палец к губам.

— Неподходящее время и общество для этого разговора. — Он коротко улыбнулся ей и заговорил громче: — Так совпало, мадомазела Леони, что мы с этими господами встретились на подходе к дому. Случайность…

Более молодой из полицейских офицеров, сняв шляпу, выступил вперед. Под глазами у него пролегли тени, будто он несколько дней не спал.

— Инспектор Торон, — представился он, протягивая руку. — Из Парижа, комиссариат Восьмого округа. Приношу соболезнования, мадемуазель Верньер. И сожалею, но у меня тоже плохая новость. Хуже того, это уже старая новость. Я несколько недель разыскивал вашего брата, чтобы сообщить ему… да и вам тоже… что…

Леони достала из кармана письмо.

— Не беспокойтесь, господин инспектор, — сказала она глухо. — Я знаю о смерти матери. Письмо пришло вчера. Оно долго нас искало. К тому же сегодня вечером Вик…

Она осеклась, не желая повторять его имя.

Торон прищурил глаза.

— Разыскать вас и вашего покойного брата оказалось чрезвычайно сложно.

Леони чувствовала за маской усталости на его лице быстрый и острый ум.

— И в свете… трагедии этого вечера мне приходит в голову, нет ли связи между случившимся в Париже месяц назад и сегодняшними событиями?

Леони метнула взгляд на мсье Бальярда, потом на пожилого офицера, стоявшего рядом с Тороном. В его волосах блестела седина, и у него было резкое смуглое лицо, характерное для уроженцев Миди.

— Вы еще не представили меня, инспектор Торон, вашему коллеге, — заметила она в надежде оттянуть формальный допрос.

— Простите, — спохватился тот. — Это инспектор Бушу из каркассонской жандармерии. Бушу помогал мне разыскать вас.

Леони осмотрела по очереди обоих мужчин.

— Я не понимаю, инспектор Торон. Вы послали из Парижа письмо и в то же время явились лично? И оказались здесь этим вечером. Как?

Полицейские переглянулись.

— Смею ли я предложить, господа, — заговорил Одрик Бальярд негромко, но с властностью, не допускавшей возражений, — чтобы мы продолжили эту беседу в более спокойном месте.