Андрей Посняков - Демоны крови

• Название: Демоны крови
• Автор: Андрей Посняков
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9942-0671-3

В поселке, рядом с которым живет Михаил Ратников, начинают пропадать люди. Кроме того, на болотах у озера видели странного юношу, зачем-то ограбившего бомжа. И местный предприниматель — торговец металлом — все чаще отправляет свою самоходную баржу на один из неприметных островков на границе с Эстонией, издавна пользующийся дурной славой. Развалины расположенного на острове мрачного здания люди до сих пор называют Проклятой мызой, а бывших ее обитателей — демонами крови.

Именно с ними Михаилу и придется вступить в бескомпромиссную борьбу, развернувшуюся и в наши дни, и в середине тринадцатого века, куда Ратников отправился на поиски своей пропавшей жены, и даже в довоенном тысяча девятьсот тридцать восьмом году.

А началось все с приезда в поселковый оздоровительный лагерь детского дома, с его интеллигентным директором и милой медсестрой…

---

— На счет. Сейчас нет его. Приедет — заплатит лавочнику… да и вам — за труды.

— Ну, в этом-то мы не сомневаемся, не впервой!

Миша даже не посмотрел — что там за записи? — некогда было. Пока прощались с Верой, потом — на мызу… Посмотреть на творящийся там разгром!

Впрочем, долго любоваться не пришлось, Ратников вполне к месту вспомнил вдруг об еще одном неотложном деле. Кивнул парням — Ромику и Игорю:

— Дожидайтесь у пирса!

Сам же прихватил полевую сумку с браслетами (сумку подобрал в клинике) и, вместе с Машей, быстро зашагал к флигелю.

— Милый, а зачем мы туда идем? — на ходу спросила супружница.

Михаил хитро осклабился:

— А вот как придем — увидишь!

В ряду многочисленных увлечений доктора Отто Лаатса значилась и фотография, Ратников помнил… И знал, как нужно употребить пленку. Обязательно нужно, иначе…

Короче — помочь самому себе!

Поднявшись по деревянным ступенькам крыльца, Михаил толкнул дверь:

— Прошу, любимая!

Несмотря на выбитое окно, сквозь которое уже начинало тянуть гарью — парни Олексы не теряли времени даром, — в комнате доктора оказалось не слишком-то светло из-за закрытых ставень. Да и вообще, хирург-убийца не любил яркого света, губительно сказывавшегося и на сохранности картин, пусть даже — единственной — «Скрипача» Матисса, и на граммофонных пластинках. Да и для занятий фотографией солнечный свет — помеха изрядная.

— Ой, как тут темно! — изумилась Маша. — Хотя… не так уж… Ага! Я, кажется, знаю, зачем ты меня позвал, любый!

Ратников уже наклонился к фотоувеличителю, вытаскивая оставленную в рамке пленку, когда родная супружница вдруг набросилась на него, словно рысь! Вот именно так — набросилась, напала, обминая и целуя в шею…

Михаил, конечно, поначалу опешил… но долго не сопротивлялся… Обернувшись, обнял любимую, с жаром целуя в губы, руки его скользнули под халатик, смешной больничный халатик из темно-синего плюша, под халатиком больше ничего не было, кроме горячего, жаждущего любви тела, такого родного, такого желанного…

Чувствуя, как Машенька срывает с него рубашку, Миша повалился на софу, увлекая за собою супругу, уже без всякого халатика, голенькую, с нежною шелковистою кожей и горящими, словно два изумруда, глазами.

— Ах, милый… я так… так соскучилась…

— Я тоже! Тоже! Тоже…

Ратников гладил жену по спине, по плоскому животику и бедрам, вот руки его скользнули к пупку, потом еще ниже — к лону… Машенька застонала, закатывая глаза… Миша ласково потрогал языком твердые трепещущие соски…

Юная женщина изогнулась:

— Ах… любый…

А потом все исчезло! И «Скрипач» у окна, и увеличитель, и сейф, и старая плита, лишь угрюмый эстонский диктатор-президент Константин Пятс неодобрительно хмурился с портрета — видать, не был сторонником открытого и свободного секса.

— Ишь, выпялился! — уже позже, после того, как схлынула первая волна любовной неги, Машенька обернулась, прищурилась. — Ну чего он так смотрит?

— Завидует! — расслабленно улыбнулся Михаил. — А может, он и вообще — гей.

Немного отдохнув, они занялись любовью снова, и Ратников, лаская любимую, благодарил Господа за то, что у него есть Маша. Не было, просто не было больше человека роднее, милее, любимее…

— Вот уставился! В самом деле, чего ему неймется-то? — теперь уже Миша неодобрительно посмотрел на портрет.

А Маша вдруг засмеялась:

— А нам не пора ль, милый?

Михаил вздрогнул:

— Пора! Нам еще гостей провожать… в смысле — выпроваживать.

— Олексу?

— Его, его…

— Славный юноша!

— Много у него… славных… хоть того же Прутка взять… Нет, что удумал — Ван Гога из доктора сделал!

— Что-что?

— А, не вникай, Марьюшка! Нам ли быть в печали? Но вообще-то пошли… Одевайся, милая! Эх, ну и халат у тебя… уж точно — не от Армани.

Они уже вышли на крыльцо, когда Ратников, наконец, вспомнил — зачем, собственно, приходил. Застыл на ступеньке, обернулся:

— Маш, ты рисовать умеешь?

— Да так себе… А что?

— Пошли…

Пошарив в столе, Михаил достал циркуль и обломок скальпеля. Да еще и гильзы! Похоже, что пулеметные… откуда они здесь? Впрочем, не все ли равно?

Циркуль молодой человек оставил себе, подняв оброненную на пол фотопленку, обломок же протянул супруге:

— Видишь плиту? Рисуй на ней разных птичек, ромашки… а над отдушиной — ну, где кирпич выступает — солнышко!

— Обязательно солнышко?

— Обязательно, милая! Очень ты тем мне поможешь.

Ни слова больше не говоря, Маша пододвинула к плите кресло и принялась воплощать в жизнь принципы наивного искусства. Ратников же, разрезав пленку на несколько частей, усердно выцарапывал на каждой циркулем — «бр-т во фл. кино… звезда по…»… Каждое послание аккуратно вставлял в гильзу…

Закончив, посмотрел на Машу:

— Ты все?

— Угу!

— Да-а… Неплохо получилось. Прямо — Пикассо!

— А?

— Хорошо, говорю, нарисовала — молодец! — взобравшись на кресло, Миша вытащил из полевой сумки желто-коричневый браслетик-змейку. Вытащил кирпич с нарисованным солнышком, аккуратно положил браслет в углубление, после чего с размаху треснул кирпич об пол — Маша даже вздрогнула. Хороший получился обломок — как раз неприметно… заткнуть… то, что нужно! Одно солнышко и сияет!

— Ну, — Ратников отряхнул руки. — Теперь к старому дубку прогуляемся… к тому, дуплистому…

— Знаю. Я на него бусы вешала.

— Их и приметил… издалека еще…

Супруги снова вышли на крыльцо и, косясь на поднимающиеся над мызой клубы черного дыма, пошли по тенистой аллее.

Ратников взял Машу за руку и улыбнулся:

— Кстати, все спросить хочу — ты хоть как тут оказалась-то?

— Да как… — девушка шмыгнула носом. — Как ты уехал, как-то под вечер паренек на усадьбу прибежал… Ну, этот… Игорь! Просил позвонить в милицию… Мол, его с дружком похитили. Связали… да он вот развязаться сумел, вырвался… Позвоните, де, срочно! Позвоните… Да у нас, сам знаешь, иногда есть связь, иногда — нет… А я уж смотрю — гонятся за ним двое… Одного узнала — Кнут это был! Кнут Карасевич! Второго потом уж здесь видала — неприятный такой, с глазами, как у снулой рыбы… Я и смекнула, как тебе знак подать: допрежь того дня мы с Темой в лес ходили по ягоды… к амбару кумовкинскому… там обломки синенькие нашли — я и смотрю, браслетик-то, точь-в-точь такой же, как те, желтенькие, Тема говорит — склею, девчонке своей подарю, а я ему — мол, ежели что, так и мужу моему, тебе то есть, тоже интересно будет взглянуть.

Вот, шильников увидав, я про то и вспомнила — схитрила тебе знак оставить — парсуну свою из рамки вынула, подписала… Чтобы ты Тему нашел — он ведь тоже про каких-то парней говорил, мол, их убежать заставляют… вынуждают, да… Записку-то оставить побоялась — мало ли, тот, рыбоглазый, прочтет, а спрятать… да сыщешь ли? Да и некогда уже было — по крыльцу сапоги стучали.

— Умная ты у меня!

Машенька улыбнулась:

— Кабы дорога получше была, я б на «Оке»… да подумала — застряну. Да и спохватилась поздно — шильники уже во дворе были. Ой, милый! Этот, рыбоглазый, как глянул! Думала — убьет! Кнут ведь меня узнал, гажья морда, убить советовал. Да только тот, другой, сказал — глаза у меня замечательные, роговицы… Мол, с собой возьмем, пригодится… Взяли. На авто сначала, потом — в амбар кумовкинский привезли, самого-то хозяина там и не было…

Как понял Миша — там, в амбаре, Машу с ребятами и держали — покуда Какс (с Кумовкиным?), запутывая следы, перегнали к вокзалу «Оку»…

— А уж опосля, — негромко продолжала Марьюшка, — на корабле, на остров этот поплыли. Прямо в авто на корабль и заехали. А здесь, в замке, ничего — обращались добром, кормили… Токмо соседка, Вера, мне все растолковала — что тут за дела делаются! Господи, нешто так можно-то?

— Можно, милая, можно… Лиходеев в мире полно! И каждый богатства алчет, а как он это богатство себе добудет — все равно. У нас в стране так — не важно, где взял, важно, что богат.

— Плохо, — сокрушенно вздохнула Машенька. — Не по-людски это, не по-людски.

Ратников только руками развел:

— Кто бы спорил?!

Положив в дупло гильзы с записками, молодые супруги отправились прямо к мызе, уже почти полностью объятой пламенем. Ватажники Олексы — молодец один к одному — усталые, но довольные, стояли около кучи добра — никелированные ножи, пинцеты, золотые и серебряные монеты — видать, приготовленные специально для обмена — и штук пятьдесят железных ножек от топчанов и стульев.

Михаил скривился:

— И не лень было отрывать?

— Доброе железо! Не лень, — ухмыльнулся Олекса. — В кузнице на мечи перекуем — сгодится.

— Да уж, — Ратников на ходу прикидывал — как все это добро переправить? Да еще самих ватажников около дюжины…