Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 3

• Название: Падение царского режима. Том 3
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1925

Третий том "Падения царского режима", изданный в 1925 году, содержит материалы Комиссии Временного правительства по расследованию должностных преступлений высших деятелей царского режима, а именно, допросы: начальника С.-Петербургского охранного отделения А. В. Герасимова, начальника дворцовой охраны А. И. Спиридовича, дворцового коменданта В. Н. Воейкова, министра внутренних дел Н. А. Маклакова, заведующего охраной Распутина М. С. Комиссарова, директоров департамента полиции П. Г. Курлова и М. И. Трусевича, ближайшего друга царской семьи и Распутина А. А. Вырубовой, товарища министра внутренних дел С. П. Белецкого, председателя совета министров И. Л. Горемыкина, поклонницы Распутина О. А. Лохтиной, вице-директора департамента полиции, позже члена совета по делам печати и председателя петроградского комитета по делам печати, ещё позже члена совета министра внутренних дел С. Е. Виссарионова, а также показания члена 3 и 4-й государственной думы меньшевика Н. С. Чхеидзе.

---

Воейков. — Когда я спросил, почему назначен А. Н. Хвостов, государь мне сказал, как сейчас помню: «Мне его рекомендовал покойный А. П. Столыпин,[*] когда он был нижегородским губернатором; когда Столыпин хотел уйти из министерства внутренних дел и сделаться председателем совета министров, он называл мне его кандидатом на пост министра внутренних дел».

Председатель. — Но вам известно, что Распутин к этому предложению все-таки руку приложил?

Воейков. — Этого я не могу сказать.

Олышев. — Тут есть телеграмма к вам, в царскую Ставку: «Хотя поездка иерарха знаменательна, тем не менее необходима большая осторожность». Кто этот иерарх?

Воейков. — Вероятно, Питирим; все мои люди могут засвидетельствовать: когда мне говорили — князь Андроников просит к телефону, я не отвечал; а писал он мне без конца.

Председатель. — Скажите пожалуйста, какие 70.000 выхлопатывались для вас от Марии Федоровны весной 1916 года?

Воейков. — Для меня — ни одной копейки.

Олышев. — Тут есть письмо, он пишет о том, как жалко, что Барк отказал вам в 70 тысячах.

Воейков. — Ничего подобного, никаких денег.

Председатель. — Может быть, вы забыли.

Воейков. — У меня никаких денежных дел ни с кем не было. Это, может быть, по канцелярии главного наблюдающего за физическим развитием. Но это — не 70 тысяч, а может быть, 80, 90 тысяч.

Председатель. — Какое вы имели отношение к отправлению генерала Иванова сюда?

Воейков. — Когда я был в понедельник у государя, государь сказал, что он решил послать генерала Иванова с георгиевским батальоном. Иванова я видел на вокзале и спрашивал: «Когда вы едете?» Он говорил: «Завтра, в 9 часов утра». Когда мы были на ст. Дно, я спросил, проехал ли генерал Иванов; мне сказали — проехал.

Председатель. — Вы знали, что он едет с целью подавления восстания в Петрограде?

Воейков. — Это я знал.

Председатель. — Скажите, зачем, в некоторых случаях, по вашему требованию, заносились в списки чинов охранной агентуры фактически не работавшие там подведомственные вам лица?

Воейков. — Я могу назвать этих лиц. Один — Власов — жил у меня в доме, на Каменном острове. Он был внесен в список потому, что императрица Мария Федоровна жила на Елагином острове; я считал правильным возложить на него функции по наблюдению.

Председатель. — Власов не значится в списке лиц, которые командированы в ваше распоряжение. Очевидно, он считался несущим службу агента. А кроме него?

Воейков. — Ащин, Байрашев, Витковский, Власов; они мне обещали оказывать услуги по осведомлению, но не оказали, и я их вычеркнул.

Председатель. — О ком они должны были осведомлять?

Воейков. — Обо всем, что было мне интересно. Байрашев содержал буфет и столовую в Ставке, в Барановичах, когда там был Николай Николаевич.

Председатель. — Байрашев — знаменитый содержатель буфета на станции Любань. Какое же он имеет отношение к чинам охранной агентуры? Он вашу Куваку распространял.

Воейков. — Я с ним прекратил отношения. Куваку продал.

Председатель. — Т.-е. акционерному обществу. Вы, вероятно, имеете акции?

Воейков. — Да.

Председатель. — Т.-е. это некоторая трансформация делового предприятия. — А Витковский кто?

Воейков. — Один из его служащих.

Председатель. — Я понимаю, он мог накормить, но какие он мог давать сведения?

Воейков. — Раз там была эта столовая, я считал возможным иметь человека.

Председатель. — Разве агентура и секретные сотрудники входили в круг вашего ведения?

Воейков. — Да у меня их было около 300 человек.

Председатель. — Для внешнего наблюдения?

Воейков. — И для внешнего и для такого наблюдения.

Председатель. — А кто такой Линнаск?[*]

Воейков. — Он не должен был даже отбывать воинской повинности. Человек средних лет, 15 лет служил у меня, я его считал для себя полезным. Жил он в Царском Селе и у меня в именьи, где заведывал конным заводом.

Председатель. — Но какое же осведомление о конном заводе?

Воейков. — Не только о конном заводе, а обо всем, что кругом делается.

Председатель. — А Мусин?

Воейков. — Один из служащих Байрашева.

Председатель. — Пушмунан?[*]

Воейков. — Не помню.

Председатель. — Сугаков?

Воейков. — Он служил у меня в доме, в Царском Селе.

Председатель. — Цено?

Воейков. — Это — для министра двора.

Председатель. — Вы проводили их всех через Спиридовича?

Воейков. — Да, через охрану.

Председатель. — Значит, вы признаете, что часть этих людей не несла обязанностей агентов по охране царя и царской семьи?

Воейков. — Да, я стоял на той точке зрения, что для осведомления мне полезно иметь лиц, которые бы ставили меня в курс дела; если бы я не имел никого, то был бы в чрезвычайном затруднении, мне пришлось бы всецело доверяться моим помощникам.

Председатель. — Скажите, почему министр внутренних дел А. Н. Хвостов некоторое время находил нужным осведомлять вас о неправильных, по его мнению, действиях Белецкого, другими словами — посвящать вас в борьбу между ним и Белецким, в связи с Ржевским, Распутиным и Ко, в борьбу, которая имела место в начале марта 1916 года?

Воейков. — Это я могу объяснить. Вначале А. Н. Хвостов пользовался полным доверием государя и считал себя очень твердо стоящим. Затем Белецкий, по моим сведениям, стал под него подкапываться и хотел стать на его место. В этой борьбе Белецкий стал подводить Хвостова, а Хвостов — Белецкого.

Председатель. — Отчего же они вас в эту историю впутывали?

Воейков. — Ко мне ведь масса поступала людей, которые стремились меня втянуть, но я этого совсем не касался.

Иванов. — Не можете ли вы нам сообщить, при каких обстоятельствах бывший император был назначен верховным главнокомандующим?

Воейков. — Это произошло в августе, вследствие обостренных отношений между великим князем Николаем Николаевичем и самим государем. Обострение было основано на том, что министры (по личному впечатлению моему докладываю, государь этого не говорил) постоянно ездили в Ставку, и государь получал целый ряд дел, уже решенных в Ставке помимо его, что производило на него неприятное впечатление. Николай Николаевич слишком много занимался делами государства, а не фронта; мне кажется, это и было причиной.

Иванов. — Государь император сам пожелал командовать фронтом или кто-нибудь повлиял на него?

Воейков. — Не знаю. Вначале он очень колебался.

Иванов. — Не считала ли императрица, что он должен командовать?

Воейков. — Она была с этим мнением вполне согласна.

Председатель. — Почему она решает, что император сам должен стать во главе?

Воейков. — Это — на личной почве отношений с Николаем Николаевичем; их отношения с Анастасией Николаевной были очень испорчены. До свадьбы — это были дружеские отношения, а после свадьбы — резко изменились.

Председатель. — Это не из-за того же Распутина?

Воейков. — Думаю, что нет, затрудняюсь сказать.

Председатель. — Откуда вы получили эту книгу: «Григорий Распутин»?

Воейков. — Кажется, Андроников прислал.

Председатель. — Вы не были ни в каких отношениях с Бадмаевым?

Воейков. — Он бывал у моего отца, с тех пор я его двадцать лет не видел, и только в самое последнее время получил от него какую-то записку, которую он просил представить государю. Я доложил государю, что есть какая-то записка Бадмаева. Государь сказал: «Ах, это такой хороший старик. Вы мне ее пришлите». Кажется, она была на нескольких листиках. Я ее доложил — это было только раз.

Председатель. — Г. секретарь, запишите, что предъявлены литографированная рукопись Гофштеттера с надписью тиснением «Хлыстовщина» и книжка «Григорий Распутин. Мои мысли и размышления. Краткое описание путешествий по святым местам и вызванные ими размышления по религиозным вопросам». Ваши объяснения выслушаны, Комиссия их обсудит, и мы сообщим вам результат.

XXXI. Допрос Н. А. Маклакова. 1 мая 1917 г.

Содержание: Неожиданность назначения на пост министра. Монархический образ мыслей Маклакова. Нападки и просьбы об увольнении. План политической реформы. «Последние могикане». Политическое credo Маклакова. Монархический съезд. Две встречи с Распутиным. Доклад царю о Распутине. Перелом во взглядах правительства в начале войны. Виноваты люди, а не строй. Отношение к Протопопову. Две Нарышкины. Отношение к войне. Роспуск и перерыв занятий государственной думы. Бланки царя у председателя совета министров. Передача министру некоторых прав верховной власти 24 июля 1914 г. Крыжановский, Щегловитов и законность. Политика министерства внутренних дел по отношению к правым организациям. Субсидии, их размер. Смерть Татищева и план реформы. Группа активной борьбы с революцией. Рептильный фонд и фонд департамента полиции. Секретные сотрудники. Белецкий и Брюн-де-сент-Ипполит. Секретное совещание об очистке от провокаторов армии и флота. Циркуляр 1907 г. «о внутреннем освещении». Два вида внутренней агентуры. Дело Шорниковой. Дело Бейлиса. Дело Трещенкова. Отношения с Протопоповым. Еще о Распутине. Андроников. Вырубова. Доклады царю о думе. Проект возвращения к законо-совещательной думе. Выборы в четвертую думу по Черниговской губ.