Алена the-mockturtle - Вивараульчеги

• Название: Вивараульчеги
• Автор: Алена the-mockturtle
• Жанр: Юмористическая проза

Автор живет здесь http://the-mockturtle.livejournal.com/

---

Слово у Фидельчега никогда не расходилось с делом. Занятия стартовали прямо с утра, а уже к обеду тюремное начальство обнаружило в почтовом ящике ворох анонимок с требованием перевести заключенного Ф.Кастро в одиночную камеру.

Случай избавиться от Фидельчега подвернулся неделю спустя, когда в тюрягу приехал Батиста. При виде мучеников Монкады, постигающих разницу между ранним и поздним младогегельянством, диктатор так расстроился, что лишил начальника тюрьмы квартальной премии за жестокое обращение с арестантами.

Начальник был мужик злопамятный и тут же перевел Фидельчега в одиночку,

а монкадисты на радостях забацали чемпионат по подкидному дураку с заключенными по делу Кантри-клуба.

Три месяца спустя посвежевший Фидельчег вернулся в родные пенаты. В одиночке он прочел половину Гаванской публичной библиотеки, и теперь его буквально распирало от идей.

- Придумал! – сказал Фидельчег с порога. – По субботам у нас будут субботники, а по воскресеньям я буду читать вам вслух Краткую историю ВКП(б).

Предложение было встречено гнетущим молчанием. Вечером Фидельчегу намазали гуталином зубную щетку, сунули под простыню дохлую жабу и стали ждать результата.

Надежды не оправдались. Фидельчег почистил зубы щеткой Раульчега, а жабу пообещал препарировать на завтрашнем занятии по диалектическому материализму с целью обнаружить у несчастного земноводного коленный рефлекс.

Потянулись безрадостные дни, заполненные истматом, диаматом и просто матом, преимущественно трехэтажным. Периодически монкадисты в полном составе запирались в карцере и отказывались выходить оттуда до тех пор, пока Фидельчега не переведут в другую тюрьму.

Начальник тюрьмы клялся и божился, что полностью солидарен с подопечными, но в данный момент сплавить команданте на материк технически невозможно.

Когда ситуация накалялась до предела, Фидельчега возвращали в одиночку, отбирали всю марксистско-ленинскую литературу и отключали электричество.

Оказавшись в заточении, Фидельчег принимался за письма. Он писал родным, знакомым, жене, любовнице, диктатору Батисте и подпольному руководству Движения 26 июля в Сантьяго. Иногда письма путались, отчего адресаты – особенно Батиста – чувствовали себя очень неловко.

Невдолбезная харизма Фидельчега оказывала на тюремный контингент колоссальный воспитательный эффект. Перспектива очутиться с ним в одной камере была настолько пугающей, что всего за полгода заштатная каталажка на острове Пинос получила статус образцово-показательной тюрьмы. Начальнику даже выписали надбавку за вредность, но при мысли о том, что в таком режиме придется работать ближайшие пятнадцать лет, он все чаще нехорошо поглядывал на табельное оружие.

Спасение пришло откуда не ждали. Задолбанное Фидельчегом до состояния анабиоза, подпольное руководство Движения 26 июля в Сантьяго потребовало от Батисты выслать команданте в Мексику.

Первую подпись под этой петицией поставил начальник тюрьмы.

3. Арт-терапия по заявкам, номер раз

Исходник от mvtm:

Эта история случилась, когда Фидельчег только-только начинал работать на Кубе президентом.

Рабочий день у Фидельчега был ненормированный, так что работал он преимущественно по ночам, а днем болтался по улицам и общался с трудолюбивым кубинским народом.

С этой целью трудолюбивый кубинский народ обычно снимали с работы и сгоняли на площадь Революции, где Фидельчег выступал перед ним с зажигательной речью о необходимости ужесточения трудовой дисциплины.

Какое-то время трудолюбивый кубинский народ даже радовался внезапно привалившему выходному, но полгода спустя Фидельчег начал его утомлять.

- Да штожтакое. – вздыхал трудолюбивый кубинский народ, едва завидев на площади Революции представительную фигуру команданте. – Опять Фидельчега принесло. А работать когда?

Мало-помалу посещаемость фидельских лекций снизилась до того, что однажды, явившись на площадь Революции, Фидельчег не обнаружил там ничего, кроме многочисленных надписей.

«Вивафидельчег! – змеилось по стенам близлежащих домов и правительственных учреждений. – Мы тебя любим! Виваляреволюсьон! Сосьялизмо о муэрте! Заранее со всем согласны. Чмоке, трудолюбивый кубинский народ».

Тогда Фидельчег обиделся. Он позвонил Никите Сергеевичу Хрущеву и долго сопел в трубку правительственной связи.

- Дурилка картонная. – увещевал Никита Сергеевич. - Хто ж так с народом-то работает? Надо, чтоб музыка играла, чтоб буфеты по периметру, чтоб бабам мороженое, а дитям флажки, то есть, наоборот.

- А чо! – бубнил Фидельчег, мусоля эбонитовый кругляш, обгрызенный поколениями государственных деятелей. – Чо, без буфетов, что ли, совсем никак? А как же патриотизм?

- Патриотизьм патриотизьмом, - строго поправлял Никита Сергеевич, - но без буфета, товарищ дорогой, это уже не патриотизьм, а идиотизьм! – и обещал, еслечо, лично помочь с доставкой воздушных шариков.

С тех пор у Фидельчега никогда не было проблем с посещаемостью массовых мероприятий.

Так-то вот.

4. Арт-терапия по заявкам, номер два

Исходник от dmsh:

Концептуальное отличие кубического госслужащего от его многочисленных собратьев за рубежом состоит в том, что раз в году, в жаркую уборочную пору, он работает на государство по-настоящему.

Фидельчег не был исключением. Каждую осень он облачался в телогрейку и стоптанные дембельские кирзачи, запирал кабинет на ключ и ехал в колхоз по ананасы.

Председателем колхоза был старший брат Фидельчега, товарищ Рамон, по-домашнему просто Рома.

Еще на дальних подступах к колхозу Фидельчег смурнел, нервно бычковал в карман душистую сигару и остаток пути проводил в унылом молчании.

Товарищ Рамон встречал приезжих на околице. На нем был картуз типа сомбреро, линялая майка с чегеварами и благоухающие дегтем сапоги. В зубах у Рамончега торчала чудовищных размеров самокрутка. Сизые кольца дыма плыли в зенит, туда, где трепыхался на ветру кумачовый транспарант „Пламенный сельхозпривет трудовому десанту творческой интеллигенции!”

Под прицелом многочисленных фотокамер Фидельчег заключал председателя в объятья и лучезарно улыбался в объектив.

Потом все немного позировали для прессы: Фидельчег с мочетом, Фидельчег без мочета, Фидельчег на лошади, Фидельчег среди быков-производителей (третий слева – товарищ Фидель).

Потом журналисты отчаливали восвояси, и улыбка Фидельчега меркла под скептическим взглядом старшего брата.

- Ну, здоров, городской! – крякал Рамончег, смачно сплевывая в дорожную пыль. – А ряху-то, ряху нажрал на казенных харчах – мать моя женщина!

- Чо прям сразу нажрал. – оскорблялся Фидельчег. – У меня, чтоб ты знал, последние пять лет сплошные стрессы. Нервное истощение у меня.

- Оно ничего, - успокаивал Рамончег. - Было нервное – будет физическое. – и с этого момента для Фидельчега начинался настоящий кошмар.

От рассвета до заката он полол, колол, пахал и сеял, окучивал и снова полол, а брат Рамончег стоял у него над душой и тонко проезжался насчет механизации сельского хозяйства.

Механизация в колхозе кончилась прошлой осенью, когда Фидельчег, увлекшись позированием, утопил в крокодильем пруду единственный колхозный трактор. Ржавый остов его доныне торчал в буйных тропических зарослях, которые Фидельчег все обещал вырубить, чтоб проложить по болотам шестиполосную асфальтированную магистраль.

С тростниковых плантаций доносилась тягучая песнь мачетерос. Их тоже должны были механизировать, да все руки не доходили. Тем более что рубить тростник Фидельчегу не давали, опасаясь членовредительства. Вообще, единственным сельскохозяйственным орудием, которое ему доверяли с момента трагической гибели трактора, была штыковая лопата советского производства, ГОСТ 19596-63.

Сломать такую лопату практически невозможно. Сам Эрнесто Че Гевара, сломавший на Кубе все, что можно, позорно спасовал перед гением отечественного военпрома и признал, что тут ему не мединститут, тут головой думать надо.

Под вечер, когда все нормальные люди уходили в клуб на танцы, товарищ Рамон доставал из подвала бутыль мутной кактусовой косорыловки и учил Фидельчега жить.

- А живешь ты как собака Жучка, - рассуждал Рамончег, со вкусом занюхивая натурпродукт засаленным рукавом. – Ни кола, ни двора, гавкаешь себе, гавкаешь, а что гавкаешь да зачем – кто тебя разберет…

Смеркалось. Теплый ветер приносил с болота крупных москитов. В бархатном кубическом небе дрожали жемчужные звезды, и в каждой из них Фидельчегу чудилась Валентина Владимировна Терешкова, первая советская женщина-космонавт.

Через три дня трудовой десант творческой интеллигенции возвращался в город.