Александр Кулешов - Победил Александр Луговой

• Название: Победил Александр Луговой
• Автор: Александр Кулешов
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1965

---

Конечно, спорт имеет и прикладное значение, тем более самбо. Но надо же разбираться. Если у нас все будут заниматься спортом — это очень хорошо: будут здоровей, лучше учиться, работать. Если все будут самбистами — еще лучше: в случае войны пригодится. Но это  в с е! А вовсе не чемпионы и мастера. У чемпионов иные задачи: множить славу, учить других, передавать опыт. Она же этого не понимает! По ее логике выходит, что, раз Власов такой сильный, ему самое дело грузить мешки. А что одно его выступление за границей порой агитирует за нашу страну больше, чем десять книг и фильмов, она понять не может. И вообще, что она может понять! «Пойду гулять с Виктором». С этим болваном! Ну и иди, пожалуйста. Надо вообще кончать. Нет, больше он ей не позвонит. Ни за что!

Александр сам не замечает, как ускоряет шаг. Его останавливает милицейский свисток. Черт! Он совсем забыл: придумали этот дурацкий переход через метро — все толкаются, давка...

Он спускается вниз, выходит на другую сторону улицы и продолжает путь. Он живет рядом с садом «Эрмитаж», и пройти осталось немного. Дождь перестал. Пахнет сырым асфальтом. Пахнет бензином и еще чем-то. Чем? Он подносит руку к лицу. А, это Люсины духи. Их еле слышный аромат остался на его рукаве. Как все-таки глупо получилось. Действительно, не очень-то он был вежлив. Чем она виновата, что все ребята в нее влюблены? Что она такая красивая? А может, это все ему кажется, может, в нее и не влюблен никто? Почему она над ним всегда смеется, когда он говорит ей об этом? А Витька — так она его тоже терпеть не может.

Ну, хорошо, если говорить начистоту, влюблен-то он! Вот и кажутся ему всякие глупости. А зачем было обижать ее? Она ведь не виновата, что он такой ревнивый дурак.

Александр теперь полон раскаяния. Он торопливо входит в будку телефона-автомата, набирает номер. Три гудка, пять, десять... Дольше ждать глупо. Телефон у них в столовой, и если кто-нибудь дома, то подходят почти сразу. Просто никого нет.

Он опять набирает номер и тоскливо ждет. Два гудка, пять, десять...

Он снова бредет по мокрым улицам. Вот и «Эрмитаж». Александр входит в сад. Пусто. Тускло горят огни над входом в кино. Несмотря на позднее время, дворник в брезентовом плаще сметает листья.

Александр садится на скамейку. Дворник подозрительно оглядывает его, но продолжает подметать.

Александр поднимает воротник плаща. Становится холодно, и уходивший куда-то дождь возвращается опять.

Вот здесь, в «Эрмитаже», они познакомились. Это было два года назад, они учились тогда на втором курсе. Был какой-то спортивный вечер. Иван Васильевич привез Александра и еще троих своих воспитанников. Им предстояло продемонстрировать приемы самбо. Приехала и Люся с подругами из секции; она была тогда еще перворазрядницей и волновалась. Впрочем, теперь, когда она мастер, она волнуется не меньше.

Александр усмехнулся. Со своими смешными, торчавшими в стороны косичками Люся показалась ему совсем девочкой. Он даже решил, что Люся — школьница, и спросил, в каком классе она учится.

— Я не в классе, — ответила Люся, — я в институте, на втором курсе. — И посмотрела на Александра своими большими серыми глазами.

— На втором курсе?! — Александр опешил. — Такая маленькая — и уже на втором?

Они оба рассмеялись. Так началось их знакомство.

Потом, когда он словно завороженный следил за Люсиным выступлением, Александр понял, что ошибался. Это с высоты его ста восьмидесяти пяти сантиметров она показалась ему маленькой. Да еще эти косички...

Нет, Люся была не маленькой. И удивительно хорошо сложена. Впрочем, гимнастки-«художницы» все хорошо сложены. Дело не в этом. Дело было в другом. Люсе было свойственно какое-то особое, неповторимое обаяние (а может быть, так казалось только ему — влюбленному, — мелькала у него порой трезвая мысль). Секрет этого обаяния крылся в переменчивости Люсиного настроения. Она была то резкой, решительной, даже суровой, то какой-то особенно мягкой, ласковой — все лучилось в ней.

И никогда нельзя было знать, какой она станет через минуту.

Эти черты ее характера сказывались и в ее выступлениях.

Когда она двигалась по сцене с лентой, обручем или мячом в руках, движения ее были то исполнены удивительной силы, стремительности, даже мощи, то вдруг становились мягкими, изящными и грациозными, словно это выступал совершенно другой человек.

Елена Ивановна, Люсин тренер, умело использовала эту особенность своей ученицы, строя комбинации на контрастах и неожиданностях.

— При твоей манере исполнения и темпераменте кабы еще высокая техника — тебе б цены не было, — говорила она Люсе, задумчиво качая головой.

Но техника у Люси, хоть и была отличной, все же не позволяла ей пока надеяться на призовые места во всесоюзных соревнованиях.

Забыв обо всем, следил Александр за Люсиным выступлением в тот вечер. Он влюбился сразу прочно и, как он считал, навсегда.

Чтобы показать себя с самой лучшей стороны, он так старался во время своей показательной схватки, что чуть не сломал партнеру руку.

Домой шли вместе.

С тех пор виделись так часто, как могли. Ссорились тоже часто — и каждый раз навсегда. Но все плохое быстро забывалось. Хорошее же запоминалось надолго.

Вот здесь, в этом саду, рядом с домом Александра, любили они гулять, ходили на концерты и в кино, ели мороженое, а то и обедали в кафе, если позволяли студенческие финансовые возможности.

Когда гасли огни и ворчливые контролеры выпроваживали засидевшихся посетителей, он отправлялся провожать Люсю домой, на Арбат. Шли медленно, глухими переулками.

Назад Александр тоже шел пешком — в такой час уже никакой транспорт не работал...

Александр встал, посмотрел на часы: одиннадцать. Он вдруг заторопился к автомату. Поздно. Неудобно, Люсины родители уже, наверное, ложатся спать. Торопливо вошел в стеклянную кабину, закрыл дверь, опустил монету, набрал номер.

Ждал с бьющимся сердцем.

Один гудок, два, три...

...Подойти или нет? Люся смотрит на аппарат. Она прекрасно знает, что это звонит Александр.

— Люся! Ты подойдешь? Это, наверное, тебя.

— Я подойду, мама.

Она решительно снимает трубку.

Мама совсем не прислушивается, просто до нее случайно доносится разговор — не вставлять же ей, в конце концов, в уши вату.

— Я слушаю. Я же просила тебя не звонить! Нет-нет, нет... — Я сказала... Нет-нет. — Ну и ходи! — И я говорю серьезно. — Нет-нет. — Твое дело. — Не желаю. — Не собираюсь! Как знаешь. — Нет, нет, нет.

(О господи, эти современные дети!)

Люся вешает трубку и уходит к себе в комнату. Снова звонок.

— Люся, ты подойдешь? Это, наверное...

— Нет! Скажи, что меня нет дома!

Мама со вздохом подходит к аппарату.

— Что вы, Алик, что вы, совсем не поздно! Люсеньку? Сейчас, сейчас она подойдет. — Нина Павловна вызывающе смотрит на дверь Люсиной комнаты. — Люся! Тебя. Это Алик.

Некоторое время царит тишина. Потом в двери Люсиной комнаты звонко дважды щелкает замок.

Нина Павловна неуверенно говорит в микрофон:

— Алик! Вы знаете, она, оказывается, уже спит. Да, да. А вы завтра приходите вечерком — мы будем ждать. Да. Да. И Люся... — Она вешает трубку.

(О господи, эти современные дети!)

Укоризненно покачивая головой, она уходит накручивать бигуди.

А Люся лежит в постели, подложив руки под голову, и злится.

Ну кто ее просил? «И Люся будет ждать!» Никто ждать не будет, пусть сидит с отцом и матерью, пьет чай. А она уйдет. Уйдет в кино. Хватит! Нечего ей больше с ним встречаться. Теперь она поняла, с кем имеет дело. Сегодня он показал себя в истинном свете! Она, видите ли, занимается спортом ради поклонников, ради Виктора!

Ну и отлично. Александр, во всяком случае, больше не будет среди этих поклонников. Трусишка да еще грубиян. И хвастун к тому же. А эгоист! Это же надо такого эгоиста поискать! А лгун. «Буду всю ночь стоять под твоими окнами»...

Некоторое время Люся лежит не шевелясь. Потом встает, пересекает комнату и осторожно отодвигает штору на окне. Но в дождливом мраке ничего не видно. Тоненькие струйки извиваются по стеклу. За их частым разливом видны освещенные витрины диетического магазина, переулок, угловой вход в почтовое отделение. Здесь обычно ждет ее Александр, когда они сговариваются встретиться внизу.

Сговаривались... Она напрягает взгляд. Но ничего нельзя разобрать. А вдруг он действительно простоит там всю ночь! Люся медленно возвращается к постели и залезает под одеяло. Тепло. Уютно. А на улице — холод, дождь... В общем-то, он не такой уж плохой парень — Алик. Кстати, почему она зовет его Аликом, когда Алик это уменьшительное от Алексея, а не от Александра?

В конце концов все мы немножко любим похвастаться. И насчет эгоизма это тоже еще вопрос. Он всегда готов ей помочь. Когда есть деньги, тащит что-нибудь: цветы, пирожные (которые она никогда не разрешает себе есть)... И ребятам всегда готов помочь. И вот девочку тогда спас. На любую работу всегда первым идет. А что касается трусости, так она ведь это нарочно. Чтоб уколоть. Просто он не понимает, что к чему. Он искренне убежден, что станет выдающимся спортсменом, и бережет себя для этого. Смешно конечно. Но надо объяснить ему, а не ссориться. Надо его «перевоспитывать».