Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

• Название: Марш Обреченных. Финал
• Автор: Вадим Климовской
• Жанр: Фэнтези

Третья книга хроники. Все начинается из воспоминаний историка и летописца, архивариуса Серой Башни, служащего Тайной службы Алькира Черствого, ветерана Эльсдарской Сечи. В своих мемуарах он подчеркивает, с какими трудностями предстояло столкнуться спецотрядам Северного Королевства Людей, чтобы захватить Эльсдар и одолеть эльфийских выскочек. Эпизоды подходят к своей кульминации и на континенте Зоргана четко обрисовываются положительные и отрицательные герои. Много развязок зависит не от магии и оружия, а скорее от способностей тех или иных персонажей найти взаимопонимание между собой.

---

— Династией Эльзоран правил император Лилиаф. Его правление длилось сотни веков…

Кто-то изумлено воскликнул, а кто-то еще больше помрачнел.

— Так вам понадобилась история, сир Иртвин? — Тонко ухмыляясь, подал голос архимаг Зеф Ортарион. — Мы б вам предоставили свои архивы, зачем понапрасну рисковать такими кадрами? Летописец Алькир Черствый — заслуженный и уважаемый ученый. А вы его… на Дальний Север, эх-х!

С тем же сарказмом Верховный канцлер парировал:

— Ваши книги распалили лишь наше любопытство, мессир. Мы нисколько утолили его, сколько напротив, раззадорились. Сопоставив данные из дневника и архива Академии, натолкнулись на новые прелюбопытнейшие обстоятельства. А ведь не было бы дневника, история осталась бы историей. Ваша светлость, Алькир Черствый отправился на Дальний Север не тормошить гоблинское отродье, а искать истину. Истину!

— Какую именно, господин канцлер?

— Кто такой Баркл? — озадаченные физиономии коллег. — Мы хотим знать всю правду о Баркле!

— Что-о?! — архимаг Русс Виган встрепенулся, едва не вскочив на ноги. — Господин, уважаемый канцлер, разве так можно поступать? Риск риском, но Черствый все же ветеран Эльсдарской Сечи!..

— Я лично подписал разрешение на отправку Алькира в экспедицию! — четко резанул со своего места майор Радонский.

Архимаг от возмущения готов был покинуть Красную галерею хоть сейчас, но вмешался его светлость герцог Альвинский, со своим вопросом:

— Кто таков… этот Баркл? — Мурашки по коже.

И снова подал голос мессир Сиоз Коронт, о котором потихоньку начали забывать. С места, как и большинство присутствующих, холодно и откровенно:

— Баркл — это высший дом в иерархии Эльзоран. Если быть точным, то род Барклов начинался с отца и до младшего сына — правители-чиновники. Прирожденные и врожденные магики. Сверхвысшие магики. К примеру, Бремиан Баркл был кардиналом Рубинового Круга. Его отец — Драмьенн Баркл, Первый Советник самого императора сира Лилиафа Эльзорана. Я прав, господа?

Сиозу удалось произвести не абы, какое впечатление, задержаться в лучах внимания на долго, дольше, чем в прошлые разы.

Святая святых! Это что же получается: склока веков? За неприятностями севера и столицы стоят мифические особы, давно усохшие в веках?

— Подождите, уважаемые, поправьте меня, если я не прав! Этот Бремиан Баркл или кто-то из его семейства, вероятно, точит на нас ножи? Планирует масштабные акции? — не выдержал недомолвки Альвинский.

— Он мертв, ваша светлость. Вот уже двадцать тысяч лет, как мертв. Династия Эльзоран распалась десять тысяч лет в чудовищном катаклизме.

— Ох-х! — с облегчением вздохнул правитель Северного Королевства Людей. Ох, и напустили они на него страху! Кого теперь не бояться и не опасаться?!

— Я б на вашем месте, не спешил отбрасывать такую фигуру со счетов! — неожиданно скребущим голоском напомнил о себе Верховный канцлер.

Ого, и что это значит?

— В архивах Академии описывались загадочные детали. Кардинал Бремиан Баркл погиб при атаке Призрачного мира… ммм… э-э-э…

Архимаг Ортарион сдавлено прыснул.

— Совсем не так, уважаемый канцлер. Субстанция Призрачного мира ворвалась в наш мир и силы Бремиана Баркла, предотвращали ее распространение…

— Сути дела не меняет! — Язвительно оборвал магика сир Иртвин.

И архимаги Академии пожелали резко замолкнуть и успокоиться.

— Хорошо-хорошо, — ретировался зачинщик спора.

— Трагедия унесла жизнь кардинала, и что характерно эта… ваша субстанция… тоже покинула наш мир.

— И к чему все это? — стал уставать от всего герцог Альвинский.

— А к тому, ваша светлость, что атаки Призрачного мира продолжались на Зорган и Эльзоран после этого неоднократно, в череде веков. При всем имя Бремиана Баркла упоминалось при каждой стычке.

Недоверчивые гримасы. Верховное канцлерство ударилось в легенды и сказочки — во дают! Цирк!

— И тогда мы решили проверить подозрительную очередность…

— С чем вы именно хотите сопоставить те гипотетические события с нашими нынешними проблемами, сир Иртвин? — не вытерпел Альвинский. Клоунада!

— Бремиан Баркл не погиб! Он пытался вернуться в Эльзоран и на Зорган сотни раз! Но его упорно не пускали! Его любыми способами исторгали обратно в Призрачный мир! — Зашипел на весь зал канцлер и в его глазах стоял фанатичный огонь, герцог отшатнулся, и перестали хихикать синьоры.

— В-вы… в-вы… — Альвинский не мог выдавить из себя слово "спятили".

— Возможно, эту версию стоит проверить? Во всяком случае, мы ее не исключаем. Тот факт, что кардинал Рубинового Круга живет вечной жизнью в Призрачном мире и пытается возвратиться на родину… домой, может веско иметь смысл. Ведь на то Призрачный мир, природа которого делает живое мертвым, а мертвое, наоборот, оживать! — Хмуро подытожил услышанное задумчивый Виган. Его напарник, продолжал спокойно буравить взором узоры на столешнице.

— Т-так! — Герцог снова откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по столу. — Получается вот что: на Дальнем Севере гоблины зашевелились и не понятно, откуда ожидать атак? Мраки и тайны с вашими книгами и дневниками!

Потупленные взоры.

— В форт отправляли известие? Топщик!! Отправляли в форт депешу?

Градоначальник в конце стола показал своего носа.

— Никак нет…

— Так отправьте! Немедля отправьте! Сейчас будет перерыв, возьмите и отправьте, барон Вольдрен вам в том поможет! Ах да Топщик, вы там кажись, что-то просили?

— Подписать соглашение по поводу каравана заключенных и штрафников в форт Гранитной Балки…

— Тоже в перерыве. Дашь бумагу, подпишу! — Герцог махнул рукой, градоначальник Мейдрина скрылся. — Если на этот час все, то… прошу сделать перерыв в заседании и продолжить уже после… Барон Вольдрен распорядитесь, подать чаю!

— Серион, а мне коньяку! — выпалил, не стыдясь, Верховный канцлер.

По рядам прошелся легкий смешок.

— И нам тоже!

— И…

— Сторич, позовите слугу!

Чиновник из герцогской канцелярии едва успел появиться в дверях Красной галереи, как, улыбаясь и кланяясь, снова пропал в дверях.

— А скажите, господин канцлер, если серьезно, между нами, зачем вы отправили Черствого в Одноглазую Башню, а? На Дальний Север? Может в Рудни? По секрету, случаем не за алмазами?..

* * *

Крики доносились до ее сознания издалека, из толщи воды. Словно нырнул в холодную, ключевую воду — прорубь, с головой и медленно тонешь, даже перестав лихорадочно грести руками и барабанить ногами, подталкивая себя к поверхности. Зачем? Зачем пытаться и прилагать усилия? Сопротивляться и навлекать на себя еще больше зла и боли? Когда, казалось бы, все предельно ясно и предрешено?

Она сгниет в этих казематах быстрее, чем прогниет под ней подстилка из соломы, в том ей поможет Хорм или подхалимы-магики господина Топщика. А последние воистину творили кошмарные дела! С человеческим телом, холуи в черных капюшонах и хламидах вытворяли мерзенные церемонии, не церемонились ни с кем, в их поступках Эвелин замечала столько ненормального, нечеловеческого, чудовищного и противоестественного. Может где-то, в чем-то Эвелин и была права, — молодчики градоначальника действительно не были людьми, всего лишь внешними оболочками, людскими подобиями, под которыми скрывались уродливые и сатанинские сущности, законченные маньяки? Скорее все лучины в одном целом!

Вопли смешались нытьем, завыванием и мольбами, Эвелин вздрогнула, с трудом и стоном перевернулась на другой бок, попыталась укрыться от причитаний. Куда там! Телодвижения причиняли ноющую боль, хотя к ней изуверы Топщика и дебил Хорм ни разу и не притронулись. Тело болело и ныло от холода и старых ссадин. При транспортировке Эвелин в городскую тюрьму с ней ясное дело никто не церемонился, сам же Топщик умудрился наставить ей шишек и гуль. Хорму и остальным садюгам Вижан досконально объяснил, что к "товару" не притрагиваться, не калечить. Вижан редко кому докладывал, кого что ждет, настроение чиновника менялось даже от погоды за стенами казематной. Помрачнения являлись довольно частым феноменом, и тогда доставалось всем, Хорм получал тумаков и затрещин только от своей бестолковости и глупости. Причитания в застенках ни на секунду не прекращались: магики-балахонщики скрупулезно относились к своим обязанностям, с пристрастием. И Эвелин привыкшая к тяжестям и лишениям жизни впервые поняла, как ей чуточку везет, не мучают и не бьют, не извращаются. Но это не значит, что ее не трогают. Прежде чем попасть в свою камеру, Хорм тащил ее бесчувственную по каменным ступеням, по склизким коридорным плитам, грубо впихнул в черный мешок камеры и швырнул на вонючую солому. После такого обращения тело налилось сплошным кровоподтеком, зубы шатались, правый глаз заплыл и плохо открывался. Штаны мокрые от мочи, пока она была в отключке, организм, не стесняясь, исправлял человеческие нужды. Тем хуже для палачей!