Николай Рыжков - Иуда. Анатомия предательства Горбачева

• Название: Иуда. Анатомия предательства Горбачева
• Автор: Николай Рыжков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-38828-8

Авторы этой книги не нуждаются в особом представлении. Валентин Сергеевич Павлов, премьер-министр СССР, член ГКЧП. B.C. Павлов принимал участие в создании Пенсионного фонда, налоговой инспекции, в формировании коммерческих банков, привлечении первых инвестиций, в регулировании первых кооперативов и совместных предприятий. Борис Ильич Олейник — заместитель председателя Палаты Национальностей Верховного Совета СССР, лауреат Государственной премии СССР, действительный член Национальной академии наук Украины, председатель Украинского фонда культуры. Николай Иванович Рыжков — еще один премьер советского правительства.

В книге, представленной вашему вниманию, Борис Олейник показывает весь путь предательства Михаилом Горбачевым — «Иудой меченым», как его называли в народе, — Советского Союза: от одной горбачевской «кампании» до другой, от съезда к съезду, от первых указов Горбачева до последних. Показания Б. Олейника дополняет Валентин Павлов: он рассказывает о том, как на самом деле развивались события в августе 1991 года. Свидетельства советского премьер-министра не оставляют сомнений в том, что это был тщательно спланированный путч именно Михаила Горбачева, а члены ГКЧП оказались жертвами этого опытного политического интригана, предавшего СССР за «тридцать сребреников».

---

Действительно — невероятно, чтобы, зная это… Невероятно, но все упорнее склоняешься к мысли, что Вы об этом ведали, Михаил Сергеевич!

* * *

…Итак, уже в первые дни съезда начали исподволь проступать контуры некоей артели. Правда, сначала она действовала по возможности скрытно: все разработки и разборки осуществлялись за пределами Кремлевского дворца, на частных квартирах. На самом же съезде в качестве пробойного механизма был выпущен Юрий Афанасьев.

Показательная личность! Комсомольский выпестованец 50–60-х годов, он рос не по дням, а по часам, продвигаясь по иерархической лестнице. А вскоре как раз приспичило со взаимообменом «кадрами» между Францией и бывшим СССР.

В отличие от нынешних, в те времена учение за кордоном не являлось особо престижным. Посему большинство по всевозможным причинам (дома ведь ждала парт-карьера!) отнекивались. Словом, коллеги тайно сговорились и выдвинули в Париж наименее (по их мнению) перспективного — Юрия Афанасьева…

Все это прошло незамеченным и для многонационального общества, и науки в частности. Как и у кого он там стажировался, но возвратился Юрий Николаевич совершенно другим человеком. И до этого не отличавшийся изысканностью стиля, он после Парижа и вовсе распоясался. К лицу приклеилась постоянная брезгливая гримаса. Голос потяжелел вкупе с фигурой.

Но больше всего поразил бывших коллег бросок Афанасьева в карьере. Не особенно преуспевающий в науках, элементарно компилирующий «марксистско-ленинские источники» (полистайте его диссертации); вернейший апологет хоцсистемы, он заимел доктора наук, потом и целый историко-архивный институт. Словом, за ним угадывалась чья-то мощная рука, все время подталкивающая вверх и манящая из-за рубежа, где он стал завсегдатаем.

Взгляды, позиция и понятийно-категориальный аппарат Афанасьева настолько быстро менялись и обновлялись, что он взошел на трибуну съезда уже в третьей инкарнации — от партократ-соцдемократа — до прямого антисоветчика. За порогом еще звучало эхо его «марксистско-ленинского» голоса, а с кремлевской трибуны он уже побивал и Маркса, и Ленина, и депутатов как «агрессивное большинство», стоящее на пути демократизации…

Итак, определился треугольник острием вниз, или — как в бывшей останкинской заставке — острием в зрителя.

А на самое острие, как указывалось выше, был командирован Юрий Афанасьев. Вот этот треугольник и оформился в «Межрегиональную депутатскую группу» (МДГ). В этакую, как пытались представить профанам ее оформители, невинную, даже не фракцию, а чуть ли не кружок по интересам. Так сказать, «стихийно возникшую» ячейку.

Наивное, неопытное большинство депутатов так и восприняло сие образование.

Но уж кто-кто, а Вы-то должны были знать (как впоследствии и мы уразумели), что это далеко не безгрешная артель. И образовалась она до 1985 года.

Ведь и слепому ясно: создать буквально за несколько дней так профессионально оформленную связку, со всеми признаками корпоративного ордена, могли только профессионалы. А что это не просто кружок случайных людей, а ядро будущей партии, свидетельствует блестящая информированность входящих в связку о месте и времени действия, согласованность и безупречная синхронность акций и, наконец, жесточайшая дисциплина и суровая подчиненность низа — верхам.

Я с горечью наблюдал, как один из депутатов-земляков, талантливый ученый, честный, неуступчиво-принципиальный, со своей ярко оригинальной позицией, попав в межрегиона л ку, вдруг сник и посерел. При каждом голосовании он боязливо, из-под руки, озирался, спрашивая глазами одному ему известного «мессира»: какую кнопку нажать? Иногда, по забывчивости, сам определялся, но, спохватившись, опять сверялся с ним глазами — и нервно поспешно менял кнопку.

А нервничать было от чего и почему: треугольник имел отлично отлаженную разведсистему, весьма разветвленную сеть стукачей и соглядатаев… Там составлялись и хранились досье на всех более или менее видных оппонентов по многобалльной системе: кто, как и за что голосовал, кто как, за что и против чего выступал.

Образец подобного вопросника и другие инструкции на сей счет, за подписью Аркадия Мурашева, вы найдете в архивах почившего в бозе Верховного Совета. Если, конечно, тот же Мурашев или Баранников вкупе со Степанковым не произвели изъятие.

* * *

На что же Вы рассчитывали, демонстративно, как бы в бессилии разводя руками и уверенно сдавая одну за другой не только позиции, но и своих соратников, повзводно и поротно?

Если принять правила игры, то есть поверить в Ваше неведение, тогда как же расценивать, просто по-человечески как понять все дальнейшее?

Пасынок войны, познавший все тяготы военного времени и повоенной разрухи, сын потомственных хлебопашцев, Вы ничем не отличались от моего поколения пятидесятых — шестидесятых годов. Босоногое детство, отцовский пиджак и картуз. Рано познавший соль труда. Не в теории, а на практике: селяне приобщаются к земле с детства.

Школа. Мечты, мечты… Мы тогда еще, не в пример сегодняшним детям бизнеса, — мы тогда еще мечтали о чем-то высоком, о подвигах и, по нынешним скептическим временам, прочей романтической чепухе.

Да, мы были романтиками: «раньше думай о Родине, а потом — о себе», что ныне и вовсе вызывает гомерический хохот. А мы гордились своей Родиной, остановившей эпидемию фашизма. Мы гордились отцами, живыми и мертвыми, победившими дотоле непобедимого врага. Мы вместе с безутешными матерями плакали над похоронками. И, как свои личные, гордо носили пилотки со звездочками.

Мы хотели быть офицерами и весело шли в армию. Мы хотели учиться не только для себя, но и для народа, для Отечества.

Да, мы были романтиками, бравируя в институтах и университетах в отцовских галифе и гимнастерках — самыми престижными «парами» тех лет.

А потом уже каждый созидал свою судьбу сам, «без лапы»— Вы, например, пошли по комсомольской и партийной линии. Вы росли динамично, Вас было видно издали, и в этом ничего нет зазорного или позорного: талант в «этой стране» ценился. И мы искренне радовались, переживали и, как могли, споспешествовали Вашему трудному восхождению на самый пик Олимпа — на пост генсека.

Мы были с Вами, когда решался вопрос: кто же — Гришин или Горбачев? Нас объединяло стремление обновить, изменить, перестроить… Но более чем уверен, ни мы, низовые, ни даже верхние на Олимпе — Егор Лигачев, Николай Рыжков, Анатолий Лукьянов, Нурсултан Назарбаев, Дмитрий Язов, Владимир Ивашко, да вначале и Борис Ельцин — не ведали, что это закончится изменением существующего строя. Подобная мысль была просто недопустима: чтобы в такой кровавой схватке с фашизмом отстоять, а тут «мирным путем»… Уму непостижимо!

Я здесь не оцениваю строй — плохой он, не плохой, я говорю о принципе — об изменении любого строя (т. е. о деянии, которое во всякой конституции — будь то США, Англия, Камерун, Сейшельские острова, Швеция или Болгария — во всех странах квалифицируется как государственная измена).

Так вот, если по-человечески подходить к случившемуся — мог ли бывший пасынок войны, сын своих отца матери, хлопец от «земли» — мог ли он заложить Родину, поднявшую его на самую вершину власти, — мог ли он стать отступником ее?

По человеческим понятиям — нет! Он мог ошибиться, но не предать.

Мог бы кто-либо из нас даже в бреду допустить, что кто-то задумал под хоругвями обновления восстановить капиталистический строй, который — как ни верти — предполагает эксплуатацию человека человеком?!..

Вы, Михаил Сергеевич, сыграли первую роль троянского коня, обитатели которого внедрились в сердцевину нашего духа. В результате содеяно то, чего не в силе были совершить на протяжении столетий самые коварные, изощренные и жестокие враги человечества, включая фашизм.

И самый тяжкий грех, вольно или невольно ложащийся на Вас, — даже не в реставрации капитализма (тут перестройщики явно промахнулись — капитализм западного образца у нас не пройдет!), а в политическом разврате, когда Вы на глазах мирового сообщества поочередно отдавались то заокеанским, то западноевропейским лидерам.

Именно Вы открыли путь тем, кто с ног на голову перевернул исконные понятия совести, чести, достоинства, верности Родине, долгу и присяге, канонизировав как добродетели первой категории — ренегатство, жульничество, коллаборационизм, нигилизм, клятвопреступничество, наглое воровство, продажиичество, торговлю идеями, идеалами и национальными святынями, оплевывание истории, унижение воинов Великой Отечественной и ветеранов труда. Тем, кто натравил народ на народ, на чьих руках кровь Карабаха и Цхинвала, Баку и Сумгаита, Тирасполя, Шуши, Вильнюса и Оша — всех без исключения «горячих точек» межэтнических схваток.

Отравив духовную ауру, они сделали нормой самое отвратительное — апологию предательства. И уже откровенные — не только по нашим, но и по законам всех цивилизованных стран — шпионы и предатели становятся героями. Типажи, подобные изменнику Родины Гордиевскому, делятся своими «воспоминаниями» как… борцы против застоя. Наконец, Борис Ельцин амнистирует взяточников, опять же откровенных шпионов, вплоть до убийц. А чего не сделаешь ради того, чтобы освободить в тюрьмах и лагерях место для своих политических противников?!