Бернард Шоу - Назад к Мафусаилу

• Название: Назад к Мафусаилу
• Автор: Бернард Шоу
• Издательство: Искусство
• Жанр: Драматургия
• Год: 1980

В пятый том Полного собрания пьес Бернарда Шоу вошли четыре произведения: «Назад к Мафусаилу», «Святая Иоанна», «Тележка с яблоками», «Горько, но правда», а также предисловия Шоу к пьесам «Назад к Мафусаилу», «Святая Иоанна» и «Тележка с яблоками». Все предисловия переведены на русский язык впервые.

Том снабжен комментариями, раскрывающими творчество и сценическую историю пьес английского драматурга.

Редактор тома Н. Я. Дьяконова. Художник Б. В. Власов. Послесловие Н. Я. Дьяконовой, А. А. Долинина. Примечания С. Л. Сухарева, А. Н. Николюкина.

---

Следует ли возлагать надежды на образование?

Обычно отвечают, что образование необходимо для наших хозяев — следственно, для нас самих. Мы должны обучать науке гражданственности и политики в школе. Но должны ли? Ничуть, ибо совершенно очевидно, что в школе мы как раз не должны обучать политической и гражданственной науке. Школьный наставник, сделавший такую попытку, в лучшем случае вскоре окажется на улице одиноким и без гроша в кармане, а то и на скамье подсудимых, где ему придется отвечать на напыщенное обвинение в подстрекательстве к бунту против властей. В наших школах преподают феодальную мораль, извращенную духом коммерции, и превозносят ратного завоевателя, барона-грабителя и ловкого торгаша в качестве образцов добродетели и преуспеяния. Тщетно провидцы, уяснившие суть этого жульничества, исповедуют и проповедуют лучшее евангелие: немногие новообращенные обречены на скорый конец, а новые поколения школа насильно тащит к морали пятнадцатого столетия — и те, кто защищает образ мыслей Генриха VII{23}, относят себя к либералам, а те, кто противопоставляет им образ мыслей Ричарда III{24}, мнят себя истинными джентльменами. В итоге от образованного человека вреда еще больше, чем от необразованного; по существу, только беспомощность и лицемерие образовательной системы в наших школах (куда родители, будь на то их воля, не отправляли бы детей вообще, если бы школа не являлась тюрьмой, ограждающей взрослых от излишнего беспокойства со стороны несовершеннолетних) спасают нас от крушения на рифах ложной доктрины, заставляя медленно скользить по течению простого невежества. Итак, школа — не выход.

Гомеопатическое образование

По правде говоря, никто не спасет человечество извне — ни школьный наставник, ни любой другой: они могут только искалечить и поработить его. Если умыть кошку, она, многие говорят, никогда больше не станет умываться сама. Так это или не так, несомненно одно: человек никогда не научится тому, чему его учат, а от излеченного вашим усердием недуга сам он в следующий раз не в силах будет избавиться. Поэтому, если хотите видеть кошку чистой, окатите ее из помойного ведра — и она тотчас приложит все старания, чтобы слизать с себя грязь языком, и в конце концов станет чище прежнего. Сходным образом, когда врачи, знакомые с современными методами лечения (примерно 0,00005 процента из тех, кто практикует официально, и 20 процентов из числа незарегистрированных), хотят избавить вас от заболевания или неприятного симптома, они прививают вам именно это заболевание или прописывают снадобье, вызывающее как раз данный симптом; это провоцирует ваш организм на сопротивление болезни — точно так же, как грязь побуждает кошку наводить чистоту.

Человек с проницательным умом спросит меня, почему же в таком случае наше лживое образование не побуждает наших ученых искать истину. Я отвечу: да, так иногда бывает. Вольтер{25} был учеником иезуитов; Сэмюэл Батлер{26} учился у безнадежно консервативного и несведущего сельского пастора. Но Вольтер был Вольтером, а Батлер Батлером: их на редкость могучий интеллект мог нейтрализовать дозу яда, парализующую интеллект заурядный. Врачебная прививка или гомеопатическое средство содержат крайне ничтожную дозу яда: при больших дозах активный вирус победит сопротивление организма и окажет свое прямое действие. Порции фальшивых доктрин, которыми нас пичкают в школах и университетах, настолько велики, что подавляют сопротивляемость, которую вызвала бы малая доза яда. Обычный студент безнадежно развращен и при малейшей возможности постарается отправить в изгнание непокорных гениев: Байрону и Шелли пришлось бежать в Италию{27}, в то время как Каслрей{28} и Элдон{29} заправляли делами отечества; Руссо{30} травили, вынуждая кочевать из одной страны в другую, Карл Маркс изгнанником впроголодь ютился в Сохо{31}, статьи Раскина{32} возвращались всеми редакциями (он был слишком богат для иного вида преследований). И все это тогда, как всеми забытые ничтожества правили страной, посылали в тюрьмы и на виселицу повинных в богохульстве и подстрекательстве к мятежу (под каковыми подразумевалась честно высказанная правда о церкви и государстве). Эти правители усердно способствовали разрастанию общественных недугов и пороков, пока они не прорывались наружу в виде гигантских гнойников, которые приходилось вскрывать тысячами штыков. Таков результат аллопатического образования. Гомеопатическое образование еще не было испробовано в официальном порядке — уж очень затруднительно было бы это предприятие. Школьные наставники, подстрекающие воспитанников к микроскопическим грешкам в надежде услышать, как те воскликнут: «Изыди от меня, сатана!»{33} — или с притворной невинностью преподносящие им небылицы вместо исторически достоверных фактов с целью вызвать в ответ споры и негодующие возражения, безусловно, причинили бы меньше вреда, чем наши нынешние аллопаты, но, увы, у гомеопатического образования вовсе нет никаких сторонников. Аллопатия создала опасную иллюзию, будто способствует не помрачению, а просветлению разума. Тем не менее, в то время как большинство поддается гипнотическому влиянию среды, немногие оказывают ей решительное сопротивление, вот почему честные и достойные люди вырастают в воровских трущобах, а скептики и реалисты — в сельских приходах.

Дьявольская действенность технического образования

Между тем — и это самое страшное — техническое обучение поставлено у нас на редкость добросовестно и эффективно. Воспитаннику закрытой школы, старательно испорченному, одураченному и ослепленному относительно истинной природы общества, живущего за счет прибылей, внушают почитание паразитического безделья и роскоши. Его обучают стрельбе, езде верхом и укрепляют физически, используя для этого все возможности и средства, продиктованные ревностным стремлением способствовать выдающимся, желательно блестящим, успехам своих подопечных. В армии он учится летать, сбрасывать с самолета бомбы и стрелять из пулемета с самым изощренным искусством. Изобретение мощных взрывчатых средств щедро вознаграждается и поощряется; инструктаж по производству оружия, военных кораблей, подводных лодок и артиллерии, с помощью которых эти средства используются в разрушительных целях, проводится на совесть, и специалисты инструктируют новичков со знанием дела и с твердым намерением преуспеть в нем. В результате силы разрушения, которые не так-то легко со спокойным сердцем доверить даже безграничной мудрости и безграничному великодушию, отданы в руки недавних подростков, романтически настроенных на патриотический лад. И если они даже и наделены от природы благородством, то с помощью образования превращены в невежд, простофиль, снобов или спортсменов, для которых война — своего рода религия, а убийство чуть ли не подвиг. В то же время политическая власть при данных обстоятельствах нужна только империалистической военщине, охваченной постоянным страхом перед вторжением извне и капитуляцией, спесивым низкопоклонникам, авантюристам от коммерции, для которых национализация промышленного производства означала бы полный крах, финансистам, паразитирующим на денежном рынке, и, наконец, глупцам, цепляющимся за status quo[2] единственно в силу привычки. И эту власть получают по наследству, или просто-напросто покупают, или ради нее берут на содержание газеты, якобы выражающие общественное мнение; ее добиваются с помощью обольстительных интриганок или честолюбцев, проституирующих свой талант в интересах барышников, которые заправляют всеми делами, поскольку они и только они, захватив все награбленное добро, могут заставить плясать под свою дудку кого угодно. Ни правителям, ни управляемым недоступно понимание политики в собственном смысле слова. Им неизвестно даже существование такой области знания, как наука о политике, однако они в совершенстве владеют чудовищным умением принуждать и порабощать — и не остановятся перед уничтожением самой цивилизации, поскольку, обучаясь убийству, прошли добросовестную и основательную подготовку. По существу, все правители умственно неполноценны, а что может быть страшнее правительства, состоящего из умственно неполноценных, но зато владеющих неотразимыми средствами физического подавления? Обыкновенные благоразумные люди покоряются и заставляют всех остальных покоряться вместе с ними, ибо с детства приучены видеть в покорстве верность религии и чести. Те, чья природная просвещенность восстает против искусственного образования, подчиняются силе, однако они могли бы сопротивляться и сопротивлялись бы успешно, если бы их не останавливало малодушие. А малодушны они потому, что не располагают ни какой-либо формально провозглашенной и утвержденной религией, ни общепризнанным кодексом чести. Запутавшись в собственных замысловатых теориях, они, за неимением настоящих школ, посылают своих детей в школы, где тех ждет неизбежное развращение. Правители сами напуганы непомерным ростом и удешевлением средств массового уничтожения и разрушения. Теперь, когда подводные лодки, бомбы и отравляющие газы сбываются по дешевке, британское правительство больше боится Ирландии, нежели оно боялось германской империи до войны. Соответственно извечная британская осторожность, поддерживавшая равновесие сил через господство над морем, переросла в панический страх, усматривающий путь к безопасности только в абсолютном военном превосходстве над всем земным шаром: то есть нечто неосуществимое военным и доморощенным островным патриотам представляется осуществимым до мельчайших подробностей.