Вера Семенова - Чаша и Крест

• Название: Чаша и Крест
• Автор: Вера Семенова
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в вымышленном мире, расположенном на берегах Внутреннего Океана. Во всех странах этого мира действуют обычные законы — меняются правители, течет торговля, дворяне выясняют отношения со шпагой в руках. Но есть одна незыблемая вещь — вековая вражда между двумя магическими Орденами, Креста и Чаши, каждый из которых пытается направлять развитие мира Ничто не может привести к их примирению, ибо вражда щедро полита кровью, и Великие Магистры орденов испытывают друг к другу смертельную ненависть, замешанную на давних личных счетах. В этом мире и рождаются два главных героя, которым суждено изменить течение истории из-за великой любви, которая вспыхнет между ними и которая предсказана им заранее. Несмотря на все приключения, утраты и боль, выпавшие на их долю. Несмотря на то, что они расстаются, уверенные в гибели друг друга, и влюбляются заново, под другими именами. Войны, дуэли, морские сражения, захват крепостей и придворные интриги — это не более чем обрамление жизни, в которой есть две главные ценности — вечная любовь и преданная дружба.

---

Но найти в Валлене место, где поменьше народу, в тот вечер было совершенно невозможно. Вернее, для этого надо было перестать носить имена Гвендор и Рандалин — толпы гуляющих тащились за ними следом по знаменитой набережной, делая вид, что просто дышат свежим воздухом перед сном. Наконец, махнув рукой, они устроились за столиком в очередном трактире, прямо под открытым небом.

Мы втроем — Бэрд, Жерар и я — выполняя роль мрачных телохранителей, расположились в нескольких шагах на огромном якоре, не сводя с них глаз. Они сидели вполоборота к нам — профиль Гвендора на фоне моря казался вырезанным на монете, и даже шрамы не так портили его щеку. Я с удивлением заметил, что у Рандалин, оказывается, чуть вздернутый носик и ямочка на подбородке. Она слушала, что ей говорит Гвендор, чуть приоткрыв губы, и снова я задумался, сколько же ей на самом деле лет — сейчас она выглядела молодой девушкой, влюбившейся впервые. Потом я заметил, что они давно держатся за руки, и издал тоскливый вздох.

— Что, Торстейн? Приходится забывать о своей преступной страсти? — Жерар забрался выше всех нас на якорь и болтал ногами.

— Я не об этом, — сказал я искренне. — Каждая минута, которую они проводят вместе, добавляет неприятностей и ей, и нам.

— Он прав, — угрюмо сказал Бэрд.

— О мои драгоценные друзья! Я всегда был невысокого мнения о возможностях вашего интеллекта. И своего мнения не изменю, потому что на этот раз вы угадали совершенно случайно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что неприятности уже к нам приближаются. В образе двух решительно настроенных молодых людей.

Мы проследили за взглядом Жерара и увидели Джулиана и Санцио, которые быстро двигались по набережной, чуть ли не расталкивая толпу. Их зеленые плащи были характерно приподняты с левой стороны, а лица решительны и нахмурены. Не сговариваясь, мы спрыгнули с якоря, причем Жерар разорвал рукав камзола и долго ругался уже на бегу. Мы подоспели почти одновременно и встали у столика Гвендора и Рандалин с разных сторон, красноречиво положив руки на рукояти шпаг.

С Гвендором явно что-то происходило — он улыбнулся такой же почти радостной улыбкой, которую я видел разве что на суде в Эмайне, и сделал приветственный жест, принятый в Валлене.

— Добрый день, господа, — сказал он спокойно. — Не желаете ли к нам присоединиться?

Санцио так скрутило при слове "к нам", что он вряд ли мог начать переговоры, предоставив это право Джулиану.

— Нет, — сказал тот сквозь зубы. — Мы хотели предложить вам другое развлечение, милорд Гвендор. Более достойное мужчины вашего ранга.

— Джулиан, я тебя прокляну, — вмешалась Рандалин, быстро понявшая, к чему он клонит.

Джулиан посмотрел на нее с бесконечной тоской — она очень странно смотрелась на замкнутом загорелом лице широкоплечего атлета с волосами до плеч.

— Это ваше право, Рандалин, — сказал он. — Но я этого не боюсь. Мне все равно уже ничего не жаль в этой жизни.

— И меня? — спросила она, решив, видимо, зайти с другой стороны.

Лицо Джулиана странно сморщилось.

— Вы нас предали. Вам, впрочем, нас никогда было не жаль. Но по крайней мере вы были с нами, и мы были счастливы вам служить. А что теперь? Почему мы должны вас жалеть?

— Послушай ты, выскочка из Круахана, эмайнский самозванец, не знаю, из какой дыры ты вылез, но сейчас я тебя загоню обратно! — вступил Санцио, отдышавшийся от первого приступа гнева. — Я вызываю тебя! И если тебе случайно повезет меня убить, Джулиан будет следующим. За ним — другой воин, и так дальше, пока мы наконец тебя не уничтожим.

Гвендор улыбнулся ему даже не снисходительно — скорее понимающе.

— Если я правильно понимаю тонкости валленского языка, обращение на "ты" означает особые доверительные отношения между близкими родственниками или друзьями? Так вот, на правах близкого человека даю тебе совет — выпей успокоительного отвара на ночь и ложись спать.

Санцио рванулся вперед, но Бэрд схватил его за руку. Некоторое время они боролись, стиснув зубы и прерывисто дыша. Я был искренне удивлен, потому что прекрасно знал, что Бэрд мог разбить рукой деревянное полено, а в нежном красавчике Санцио не предполагал подобного Или это оскорбленная любовь и тоска придавали ему силы?

— Ты будешь драться, или мне ударить тебя? — Джулиан тоже сделал шаг вперед.

— Радость моя, я ведь к тебе прикасаться не буду, — вмешался Жерар, вертя в пальцах маленький кинжальчик. — Я не герцог Мануэль, мне лапать мужиков ни к чему. Я вот просто еще не решил — какой глаз тебе проткнуть — левый или правый.

Рандалин растерянно переводила глаза с одного на другого. Надев платье, она потеряла значительную часть своей уверенности, которая раньше позволяла держать в беспрекословном подчинении всех этих младших воинов, своенравных, как стая молодых псов.

— Я проживу и с одним глазом, — мрачно усмехнулся Джулиан. — А вот сколько после этого проживешь ты — неизвестно. Обернись.

Я уже прекрасно видел, что трактир заполнен людьми в фиолетовых костюмах и зеленых плащах, вместо обычных праздношатающихся валленцев, которые сочли за лучшее убраться на безопасное расстояние.

— Ха! — смутить Жерара подобными вещами, как превосходящий в численности противник, было крайне трудно. — Так наши корабли тоже недалеко.

— Достаточно, — Гвендор медленно поднялся. — Если для того, чтобы остановить бессмысленную резню, нужно, чтобы я проткнул шпагой кого-то из вас двоих, я это сделаю. Хотя это еще более бессмысленно.

Рандалин тоже поднималась, хотя ей это было еще более неудобно из-за пышных юбок, в которых она по неопытности несколько путалась. Я видел по ее сосредоточенному лицу, что она собирает силы, и внутренне приготовился к такому же удару, как в Эмайне, когда толпу орденских воинов бросило ветром на колени.

Но этого не понадобилось.

— А ну прекратите, — сказал негромкий голос. Вернее, каждому показалось, что он прозвучал именно в его голове. Шпага Джулиана, которую тот с радостным оскалом потащил из ножен, внезапно с тихим свистом ушла обратно, а кинжал сам вырвался из пальцев Жерара и упал в пыль.

В конце портовой улицы к нам медленно, опираясь на большой белый посох, брела чуть сгорбленная худая фигура. Старик укоризненно смотрел на нас единственным темным глазом. Но казалось, что во втором, навеки прищуренном, застыло такое же презрительное выражение.

— Ах ты, старый…, - от души произнес Жерар. — И…, - добавил он чуть позже.

Подошедший Скильвинг обратил свой горящий глаз прямо на него.

— Только тот нелепый факт, что Рандалин почему-то называет тебя своим другом, спасает тебя от незавидной участи. Но больше ты до вечера не произнесешь ни слова.

— Вот спасибо! — громко и радостно сказал Бэрд.

— Уйдите все, — Скильвинг махнул рукой в нашу сторону. — И ты иди, Рандалин. Олли ждет тебя в магистрате.

— Я никуда не пойду! — возмутилась Рандалин.

— Нам надо поговорить. Одним, — повторил Скильвинг.

— Идите, Рандалин, — попросил Гвендор.

Некоторое время она переводила взгляд с одного отряда на другой. Джулиан, вцепившись в рукоять шпаги, словно боясь, что она насовсем вырвется, другой рукой держал за плечо красного и взъерошенного Санцио. У стоявших за ними воинов были обиженные лица.

Мы с Бэрдом придерживали Жерара, дико вращавшего глазами, все еще не верившего, что его главное оружие ему не подчиняется.

Наконец Рандалин повернулась и пошла одна прочь от всех нас, так и не подойдя ни к кому, в другую сторону портовой улицы. Длинный подол великолепного платья волочился по пыли, но она шла, не подбирая его, чуть сгорбившись.

Неожиданно я понял, что какова бы ни была пропасть между Крестом и Чашей — что-то нас все-таки объединяло. Мы все, не отрываясь, смотрели в затылок уходящей Рандалин.

— Приветствую вас, Великий Магистр. Пусть Чаша не иссякает до скончания веков.

Гвендор произнес это традиционное приветствие на безупречном орденском языке. "Правильном" варианте, принадлежащем чашникам.

— Хм… — Скильвинг неопределенно махнул рукой в его сторону. — Ты что, хочешь, чтобы я в ответ сказал: "да сияет вовеки Крест над Эмайной, славной своими землями?"

— Вряд ли я вправе требовать этого от вас, милорд Хэрд. Во-первых, я ваш гость, а во-вторых, Эмайны больше нет.

Скильвинг сел, и тогда Гвендор тоже опустился напротив него, за тот самый столик, за которым они только что сидели с Рандалин.

— Ты изменился, — сказал наконец одноглазый колдун. — Великий Магистр, кто бы мог подумать.

— Изменился по сравнению с чем?

— Свои легенды ты оставь для Рандалин. Бедная девочка, никогда бы не мог подумать, что она такая доверчивая. Или она просто верит в то, во что сама хочет верить?