Вера Семенова - Чаша и Крест

• Название: Чаша и Крест
• Автор: Вера Семенова
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в вымышленном мире, расположенном на берегах Внутреннего Океана. Во всех странах этого мира действуют обычные законы — меняются правители, течет торговля, дворяне выясняют отношения со шпагой в руках. Но есть одна незыблемая вещь — вековая вражда между двумя магическими Орденами, Креста и Чаши, каждый из которых пытается направлять развитие мира Ничто не может привести к их примирению, ибо вражда щедро полита кровью, и Великие Магистры орденов испытывают друг к другу смертельную ненависть, замешанную на давних личных счетах. В этом мире и рождаются два главных героя, которым суждено изменить течение истории из-за великой любви, которая вспыхнет между ними и которая предсказана им заранее. Несмотря на все приключения, утраты и боль, выпавшие на их долю. Несмотря на то, что они расстаются, уверенные в гибели друг друга, и влюбляются заново, под другими именами. Войны, дуэли, морские сражения, захват крепостей и придворные интриги — это не более чем обрамление жизни, в которой есть две главные ценности — вечная любовь и преданная дружба.

---

— Вот, например, самый верный из наших друзей и мой преданный сторонник и советник. Правда, говорят, что ваши Ордена находятся во вражде, но вы же не станете устраивать ссору здесь, на балу? Здесь все должны веселиться и радоваться наступившему лету. Не так ли, Гвендор?

— Вы, как всегда, сказали непреложную истину, ваша светлость, — согласился Гвендор с легким вздохом.

Рандалин подняла глаза на его голос. Мне невольно показалось, что все движения в зале странно замедлились, словно время застыло и падало теперь медленными тягучими каплями, а не текло быстрой песчаной струйкой. Она взглянула ему в лицо — ее глаза чуть расширились — бледность стала покрывать ее лицо, начиная со лба — я первый раз видел, чтобы люди бледнели постепенно — глаза ее стали пронзительно черного цвета, и она зашаталась, схватившись за горло.

— Что с вами, графиня? Вам плохо?

— Эй, откройте скорей окна!

— Рандалин, что с вами?

— Держите ее, осторожнее!

Мы все потянулись к ней, только Гвендор остался стоять не двигаясь, и Морелли особенно не выражал беспокойства, потому что находился к ней ближе всех и быстро подхватил ее за талию. Но она устояла на ногах, только стиснула пальцы так, что на коже проступили пятна, и она невольно закашлялась.

— Вам дурно? Что случилось?

Теперь я понимал, почему ее глаза показались мне черными — зрачки увеличились до предела, полностью вытеснив все остальные цвета. Не отводя расширенных глаз от лица Гвендора, она сказала хрипло:

— Простите, монсеньор… это, наверно, цветы… У меня от них кружится голова.

— В таком случае, может быть, вам стоит прогуляться на свежем воздухе, графиня? — произнес Гвендор со своей непередаваемой интонацией. Я хорошо знал этот его тон, он вроде бы произносил совершенно обычные слова, но выговаривал их с такой убийственной иронией, что вы невольно начинали думать, что же именно вы сделали не так. — Я был бы счастлив вас сопровождать.

Он протянул Рандалин правую руку, на которую демонстративно накинул полу плаща.

— Да, — сказала она, вздрогнув и почти не касаясь ткани плаща. — Я думаю… тогда мне станет лучше.

Кто-то довольно ощутимо ткнул меня в бок, я был уверен, что ножнами кинжала, и я услышал над ухом возбужденное дыхание Жерара. Оставалось только сказать ему спасибо, что он проделал это не обнаженным клинком.

— Мне кажется, Торстейн, — страшным шепотом сказал Жерар, продолжая пихать меня в бок и подталкивать в сторону выхода, — нам тоже не мешает прогуляться, и обязательно на свежем воздухе. А то ты стал такой бледный — вот-вот упадешь в обморок.

Видимо, Гвендор не особенно прислушался к словам Рандалин, будто ей стало плохо от запаха цветов. Он повел ее в оранжерею. Однако для Жерара это было истинным подарком — он быстро втянул голову в плечи и прошмыгнул среди растений, безжалостно таща меня за собой, а плеск фонтана скрыл нашу возню и шипение друг на друга.

Они стояли прямо напротив нас — Рандалин сделала несколько шагов и оперлась рукой о скамейку, а Гвендор остановился и сложил руки на груди.

— Не кажется ли вам, что это чересчур, графиня? — сказал он ледяным тоном. — Я не слишком высокого мнения о собственной внешности, но хотя бы из вежливости вы могли бы постараться не падать в обморок от моего лица. Тем более что я успел его вам один раз продемонстрировать, чтобы вы могли несколько привыкнуть.

— Дело не в этом, я…

— Теперь вы наверно понимаете, почему я был против того, чтобы вы вели переговоры от имени чашников? Я просто щадил вашу тонкую душевную организацию, миледи Рандалин.

— Я не поэтому! — почти закричала она, не выдержав. — Просто вы… вы мне напомнили человека, которого я… хорошо знала…

— Я напоминаю его и сейчас?

Некоторое время она не отрываясь смотрела в его холодное замкнутое лицо без тени сочувствия. Он повернулся к ней прямо, так чтобы обе половины лица были хорошо видны. Шрамы полностью лишали какого-либо выражения его правую щеку. Левая сторона казалась постаревшей и мрачной, в ней тоже ничего не было от того одухотворенного лица, которое я все еще помнил.

— Не знаю… — сказала она шепотом. — Наверно, нет, хотя черты лица… Простите меня, мне действительно не надо было приезжать в Круахан. Мне всюду мерещатся призраки.

— Другими словами, — резко сказал Гвендор, — я похож на какого-то покойника?

— Восемь лет назад в Круахане я была замужем. Правда, всего три дня, — Рандалин опустила голову, и волосы упали ей на лицо. — Потом мой муж оказался в самой страшной тюрьме Моргана… и там погиб. Вы… в какие-то мгновения вы очень на него похожи.

— Сомнительная честь — быть похожим на государственного преступника. К тому же еще связанного с вами личными отношениями. Уверяю вас, миледи Рандалин — это помимо моей воли.

— Не волнуйтесь, я убеждена, что из личных побуждений вы бы никогда со мной не связались.

— Я уже вам говорил, что против вас лично я ничего особенного не имею. Но женщины мне кажутся весьма ненадежными созданиями, а к носящим плащ чашников я просто обязан относиться без должного доверия.

— Хорошо, — устало сказала Рандалин, — закончим на этом? Считайте, что я принесла вам свои извинения.

— Я бы хотел, — Гвендор задумчиво прошелся вдоль фонтана, — найти какое-то логическое объяснение этому странному сходству. Иначе те ближайшие несколько недель, которые я посвящу вашему удалению из Круахана, вы каждый раз будете терять сознание, встречаясь со мной. Не можем же мы совсем нигде не сталкиваться.

— Я уже близка к тому, чтобы пожелать этого всей душой, — сквозь зубы процедила Рандалин. — А мои желания обычно исполняются.

— Как звали вашего… — он слегка усмехнулся, — трехдневного мужа?

— Бенджамен де Ланграль.

— Ну что же, это довольно многое делает ясным, — Гвендор так же размеренно прошагал в другую сторону. — Мои родители из Валора, но девичья фамилия бабушки со стороны отца была де Ланграль. То есть с вашим безвременно почившим мужем мы, скорее всего, какие-нибудь троюродные братья или что-то в этом роде. Никогда не разбирался в своих родственных круаханских связях, да они меня не особенно интересовали. Но круаханская кровь во мне явно сильнее валорской. Хотя сейчас, пожалуй, трудно рассуждать о моем сходстве с кем бы то ни было. Странно, что вы что-то еще разглядели в моем лице, кроме этого, — он закрыл рукой здоровую щеку.

— Возможно… Но это какое-то слишком простое объяснение.

— Прошу простить, но другого у меня для вас нет. Или вы станете уверять меня, будто я и есть ваша воскресшая из могилы единственная любовь?

— Упаси меня небо так думать, — искренне сказала Рандалин. — Ланграль никогда бы не повел так себя со мной.

— Послушайте, графиня де Ламорак… или правильнее будет де Ланграль? Не знаю, какой титул больше греет вам душу. Еще раз хотел бы подчеркнуть — я не являлся вам на порог и не тыкал в глаза своим сходством с кем бы то ни было. Я вообще, прошу заметить, никого не трогал, скромно жил в Круахане и служил по мере сил благу своего Ордена. Разве это я заявился в чужую страну с какими-то фантастическими прожектами, для исполнения которых вам срочно потребовалось с нами помириться? Разве это я всячески настаивал на аудиенции? И разве это я, едва ее добившись, начал капризничать, плести интриги и устраивать публичные падения в обморок?

— А я не добивалась вашего изгнания из страны, которая когда-то была вашей родиной, с такой завидной настойчивостью.

— Я не сделал вам ничего плохого, — Гвендор пожал плечами. — А если бы я вторгался в вашу жизнь, осаждал ваших друзей своим назойливым вниманием, а в итоге еще закатывал бы глаза под лоб от вашей внешности, вы тоже захотели бы гарантированно избавиться от сомнительного удовольствия видеть мое лицо.

Несколько мгновений Рандалин меряла его взглядом с ног до головы. В ее глазах постепенно проявлялся стальной оттенок.

— Я теперь довольно неплохо понимаю людей, которые самую нежную привязанность испытывают к своим родственникам. Мы же с вами, получается, в какой-то степени связаны дальним родством?

— И как истинно любящий родственник, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы вы оказались от меня как можно дальше и не испытывали нестерпимых страданий в моем обществе, — Гвендор изобразил максимально вежливую, а значит самую ироничную из своих улыбок.

— Ваше счастье, командор Круахана, что я уже несколько лет разучилась испытывать чувство ненависти.

— Никогда не поздно начать снова. Хотя я польщен тем, что вызываю у вас столь яркие ощущения. Не могу, правда. ответить тем же, — с притворной печалью ответил Гвендор, чуть опуская глаза. Сквозь полуприкрытые веки он провожал взглядом Рандалин, с гневно вскинутой головой идущую к дверям, и насмешливое выражение на его лице медленно сменялось грустной нежностью.