Такаси Мацуока - Осенний мост

• Название: Осенний мост
• Автор: Такаси Мацуока
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12139-0

Такаси Мацуока, японец, живущий в Соединенных Штатах Америки, написал первую книгу — «Стрелы на ветру» — в 2002 году. Роман был хорошо встречен читателями и критикой. Его перевели на несколько языков, в том числе и на русский. Посему нет ничего удивительного, что через пару лет вышло продолжение — «Осенний мост».

Автор продолжает рассказ о клане Окумити, в истории которого было немало зловещих тайн. В числе его основоположников не только храбрые самураи, но и ведьма — госпожа Сидзукэ. Ей известно прошлое, настоящее и будущее — замысловатая мозаика, которая постепенно предстает перед изумленным читателем.

Получив пророческий дар от госпожи Сидзукэ, князь Гэндзи оказывается втянут в круговерть интриг. Он пытается направить Японию, значительно отставшую в развитии от европейских держав в конце 19 века, по пути прогресса и процветания. Кроме всего прочего, он влюбляется в Эмилию, прекрасную чужеземку…

---

— Да, — согласилась Ханако, — он идеально сюда подходит.

Но что свадебное кимоно и пояс к нему делают в сундучке с древними свитками? Ханако пробрал озноб.

— Этот сундучок прислали мне, — сказала Эмилия. Голос ее звучал еле слышно, как будто она говорила против воли.

Ханако не поняла, что беспокоит Эмилию. Всем ведь известно, что князь Гэндзи попросил Эмилию перевести тайную историю клана на английский язык. Он приказал, чтобы все свитки были доставлены ей. Естественно, если вдруг обнаружился еще один сундучок, его должны были переслать Эмилии, как это делалось со всеми свитками, найденными за те годы, пока Эмилия трудилась над переводом. Тридцать поколений князей Окумити читали эти свитки. Столько лет, столько людей — неизбежно какие-то фрагменты истории должны были затеряться. «Воробьиное облако» — очень большой замок, с потайными комнатами и ходами. Поскольку читать свитки мог только князь, или тот, кто получил от князя дозволение, человек, обнаруживший свитки, просто не осмелился заглянуть в них, а потому не мог и понять, что они не являются частью истории клана. (Некоторые князья не относились серьезно ни к истории, ни к запрету, и потому бывали времена, когда к свиткам получали доступ не только члены княжеского рода, но и их любовницы, собутыльники, гейши или монахи. Таким образом, многое из истории стало общим достоянием — или, точнее говоря, общей почвой для сплетен). Так что в том, что сундучок прислали Эмилии, не было ничего таинственного. И однако же Эмилия явно была встревожена.

— Его нашли и прислали сюда потому, что так приказал князь Гэндзи, — сказала Ханако.

— Нет, — возразила Эмилия. — Я не это имела в виду. Это невозможно. Даже думать об этом — уже граничит со святотатством, и все же… — Эмилия тяжело опустилась на пол. Кимоно и пояс легли ей на колени. — Я должна поехать в замок. Это — единственный способ все опровергнуть. А я должна это опровергнуть, должна!

— Опровергнуть что? — не поняла Ханако.

— Что этот сундучок действительно был прислан именно мне, — сказала Эмилия.

1311 год, башня замка «Воробьиная туча».

Госпожа Сидзукэ улыбнулась Аямэ, своей старшей придворной даме; просто поразительно, что столь юные женщины, едва распростившиеся с детством, способны носить столь обременительные титулы как «придворная дама», да еще и «старшая». Госпоже Сидзукэ было девятнадцать — и ей не суждено было стать старше. Аямэ было всего семнадцать, хотя серьезное выражение лица придавало ей более зрелый вид.

— Я умоляю вам пересмотреть свое решение, моя госпожа, — сказала Аямэ. Она сидела, аккуратно подобрав ноги на придворный манер. Она казалась изящной и хрупкой, невзирая на доспехи, небрежно обстриженные волосы и лежащую рядом нагинату. — Я лично разведала вражеские позиции. Все обстоит именно так, как и сказала Фуми: часовые расставлены плохо, во вражеских рядах много брешей, а половина войска перепилась сакэ. Если я устрою отвлекающий удар, вы с легкостью сможете ускользнуть и добраться до безопасных мест.

— Я не могу идти, — сказала Сидзукэ. Ее рука лежала на разбухшем животе, как это часто случалось в последние дни. Струящиеся одеяния скрывали ее состояние от случайного взгляда, а лицо, столь же тонкое, как и всегда, тоже играло свою роль в сокрытии правды.

— Ваш срок подойдет только через полтора месяца, — возразила Аямэ, — и не похоже, чтобы ребенок стремился появиться на свет раньше. Стоит вам выбраться из кольца окружения, и дальше уже все пойдет без особых затруднений. Господин Чиаки, должно быть, уже получил известие, и, конечно же, спешит сюда вместе со многими нашими самураями. Возможно, вы встретитесь с ними прежде, чем доберетесь до мыса.

— Я не могу идти не поэтому, — сказала Сидзукэ. — Просто мне предназначено быть здесь.

Аямэ коснулась ладонями пола и низко поклонилась.

— Госпожа Сидзукэ, я прошу у вас прощения за то, что должна говорить столь вольно.

— Аямэ, между нами эти церемонии излишни. Ты всегда можешь сказать мне все, что думаешь.

— Я надеюсь, что вы и впредь будете так думать. Многие говорят, что будущее, которое вы видите, или духи, с которыми вы встречаетесь — это всего лишь ваши иллюзии. Они говорят, что это просто счастливые совпадения помогают вам казаться провидицей. С того самого дня, как я поступила к вам на службу, я никогда в вас не сомневалась. Что бы вы ни говорили, я знаю, что у вас есть причины говорить именно так. Вы мудры не по возрасту и не по опыту. И совершенно неважно, знаете ли вы, что грядет, или нет. Но, госпожа моя, если вы не покинете этот замок сегодня ночью, вы умрете здесь.

Судзукэ тоже коснулась ладонями пола и, в свою очередь, поклонилась.

— Ты непоколебима, верна и мужественна, как самураи легенд. Я благодарю тебя за это. Теперь ты должна остаться все такой же храброй. Ты переживешь эту ночь, Аямэ. Ты проживешь самые темные, предрассветные часы, и еще много, много лет. Таково твое будущее, и в свое время ты убедишься, что я увидела его верно. Ты выйдешь замуж за человека доблестного и достойного, и познаешь много радости, так же как и свою долю печали. У тебя будет пятеро детей. Старший из них женится на наследнице князя Хиронобу, которую я сейчас ношу, и станет князем Акаоки.

— Моя госпожа! — потрясенно воскликнула Аямэ. Одна лишь мысль о том, что Хиронобу наследует не его сын, а кто-то другой, уже была изменнической. Подозрения в подобных мыслях хватало, чтобы привести к смерти вассалов многих кланов. И вот об этом говорит жена князя.

— Мою дочь зовут Сен. Своему сыну ты дашь… — Сидзукэ остановилась. Нет, пускай Аямэ решает сама — хотя в завершенности времени она уже решила, что назовет сына Дандзуро. Но те, чье прошлое отделено от будущего, не умеют видеть подобным образом. И назвать имя сейчас — означает украсть у Аямэ еще не наступившую радость. — …дашь благородное имя, которое он заслуживает. От имени князя Хиронобу я принимаю его в наш клан. С момента рождения твой сын будет Окумити.

— Госпожа Сидзукэ, если вы говорите правду и если вы действительно видите то, что грядет, используйте же свое прозрение, чтобы спастись! Это же грех — понапрасну отказываться от жизни!

— Подойди к окну и посмотри на восток, — приказала Сидзукэ.

После едва различимого мига колебаний Аямэ повиновалась.

— Что ты видишь?

— Волны, разбивающиеся об берег, моя госпожа.

— Успокой их, — велела Сидзукэ.

— Простите, госпожа?

— Останови волны, Аямэ. Успокой океан.

— Я не могу.

— Подойди к западному окну. Посмотри как можно дальше. Что ты там видишь?

— Ясное ночное небо, — перечислила Аямэ, — яркую луну и вдали — гору Тоса.

— Принеси мне гору Тоса.

Аямэ уставилась на Сидзукэ. Неужто страх и печаль свели ее с ума? От беспокойства на лбу придворной дамы пролегла морщина.

— Моя госпожа, даже величайший колдун не сможет сдвинуть с места гору.

— Ты видишь волны, но не можешь остановить их. Ты видишь гору Тоса, но не можешь сдвинуть ее с места. Я вижу то, что грядет, но не могу ни отвратить это, ни изменить хотя бы в малом. — Сидзукэ улыбнулась. — Ты переживешь эту ночь, и я тоже. Ты переживешь это утро, а я — нет. Я говорю об этом так же, как говорила бы о волнах, разбивающихся о скалы, и о горе Тоса в лунном сиянии. Это описание мира, а не нечто такое, что следует сделать.

— Знать — и быть не в силах что-либо сделать. Что проку в подобном даре?

Ты никогда не узнаешь об этом, — подумала Сидзукэ, — и не узнает Дандзуро. Но Сен будет знать. Она почувствовала, как дочь пошевелилась под ладонью.

— Свитки разместили, как я просила? — спросила Сидзукэ.

— Да, моя госпожа, все, как вы приказали. Никаких следов не осталось, никто ничего не видел.

— Похоже, Аямэ, тебя мучают сомнения.

— Я старалась, чтобы меня никто не увидел, — отозвалась Аямэ, — но поскольку это далеко за нашими стенами, враги могут обнаружить его, даже если отступят, не напав на замок.

— Не обнаружат, — сказала Судзукэ.

— И все же остается еще одно затруднение, — сказала Аямэ. — Если враги захватят замок…

Захватят. В течение ближайших часов.

— …и никто из наших сюда не вернется…

Никто из ныне живущих. Дандзуро и Сэн отвоюют замок в двенадцатом году правления императора Го-Мураками. Но к этому времени и Аямэ, и Чиаки будут уже мертвы.

— …то как же эти свитки будут найдены?

— Они будут найдены, — сказала Сидзукэ, — когда будут, и таким образом, который наиболее будет подходить для их цели.

Она видела, что Аямэ очень хотелось спросить об этой цели, но она сдержалась. Что ж, хорошо. Сидзукэ доверяла Аямэ и ответила бы ей на любой вопрос, но Аямэ не поняла бы ответа.

Аямэ поклонилась и подняла оружие.