Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае

• Название: Чудо-моргушник в Некитае
• Автор: Александр Гейман
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ну что, голубчик? - остыл? - спрашивал аббат.

- Чего остывать-то, - ухмылялся громила. - Чай, не мороз.

- Какой же ты, братец, злобивец, - сокрушался аббат. - Надо прощать, прощать... За что же ты яришься на этих добрых христиан?

- Дак они, падлы, - объяснял водовоз, - обещали пивом поить дак ни хрена че-то не поят нынче.

- Ах, ах, - снова сокрушался Крюшон, - как же это они... А ты с ними по-хорошему - может, они и сами нальют тебе кружечку-другую. А, сэр Тапкин, как - нальете? Идите-ка, дети мои, - напутствовал аббат паству, - идите в харчевню да угостите этого водовоза пивком.

- По четыре с каждого! - бухал Синь Синь.

- Да не сердите вы его, - увещевал аббат своих подопечных. - Вы же видите, какой он яросердый. Вы с ним помягче - соглашайтесь во всем, ублажайте... Может, он музыку любит - ну, спойте ему что-нибудь, сыграйте... Вы ведь, герр Пфлюген, на гармошке губной играете, верно?

Послы исполняли все сказанное и даже дуэтом пели народную балладу "Дрочилка Артуа", чтобы усладить слух водовоза. Однако же, на следующее утро ярость вышибалы разгоралось снова Бог весть почему.

Все это, однако, никак не могло заглушить звучащий в душе аббата голос странствий. Образ милого графа Артуа по-прежнему стоял перед аббатом, взывая к странствию и исканию. "Линять, линять пора!" - зудела мысль в голове Крюшона. Он жестоко раскаивался. "Я тяжко согрешил, - думал аббат (утрата яиц осуждается орденом иезуитов как один из тягчайших грехов). Теперь я должен потрудиться, дабы искупить свою вину". На приемах он тяжело вздыхал.

- Вы сокрушаетесь о безумствах этого любострастца Луи? - участливо осведомлялся государь.

- Ах, нет... - шептал аббат.

- О судьбе несчастной Европы?

- Увы, нет...

- О святом графе Артуа? - проницательно спрашивала государыня.

- О, да, да, о нем в особенности... Ваше величество! - признался аббат. - Я чаю разыскать своего святого соотечественника. И, так я дерзаю уповать, за святость его Господь не откажется выполнить ту просьбу, с которой я хочу обратиться к своему другу графу Артуа. Я чаю вернуть свои пропавшие яйца... Может быть, после моления этого подвижника явится Сен-Пьер и скажет: Аббат! Возьми назад! - ты заслужил их! - и с ласковой улыбкой протянет мне мою пропажу.

Аббат скорбно вздохнул. Император почесал в затылке.

- Ну, ты прямо... А зачем они тебе?

- Надо, - отвечал аббат с кроткой улыбкой.

- Но ведь тебе же все равно не положено ими пользоваться? - удивился император.

- Ах, ваше величество, - сообщил аббат, - устав нашего ордена строжайше осуждает утрату яиц аббатом, особенно если он француз. Это грех-с.

- Ну, не знаю что и сказать, - развел руками император. - Я бы лучше живот этой зверюге вспорол или от барана себе пришил... А как ты думаешь заслужить назад свои яйца?

Аббат Крюшон не затруднился:

- Очень просто, ваше величество, - я буду проповедовать христианское учение. И за мой подвиг миссионера, - аббат всхлипнул, - за мой труд на ниве Господа моего Он, по неизреченной милости Своей, - аббат снова всхлипнул, - колбаса мой сентябрь... килда с ушами...

Император, сострадая, тоже всхлипнул:

- Ну, ежели так... А ты бы хоть рассказал, что же ты проповедовать-то будешь?

- Ах, ваше величество, я буду учить евангельским заповедям. Это исключительно проповедь добра, весьма, кстати, полезного для властей и государей. Надо, - открыл аббат, - любить Господа своего, а ещё ближнего своего, а ещё соблюдать, что велено.

- А что же велено-то?

- Не укради, не убий, не прелюбодей, - и аббат перчислил все заповеди, сопроводив их вставками из Нагорной проповеди и иных мест евангелия.

Весь двор принялся озадаченно переглядываться. Император скреб затылок и разводил руками в сильном затруднении. Наконец он заговорил:

- Оно не жалко, конечно, читай свои проповеди... Только вот загвоздка - тебе ведь грешники нужны, чтобы их вразумлять? Так кого же ты наставлять будешь - у нас ведь в Некитае никто заповедей не нарушает.

- То есть как так - не нарушает? - возопил изумленный и раздосадованный аббат. - Никто не крадет, не грабит, чужую жену не это... ля-ля?..

- Дык так оно, - виновато развел руками государь. - Которое уже тысячелетие.

- И брат не судится с братом? И никто творит себе кумира? И...

- Да, да! - хором подтвердил двор.

Аббат заморгал - затруднение пришло с той стороны, откуда он ждал менее всего. Да, с этими язычниками ухо надо востро!..

- Ну, а вот насчет "не прелюбодей", - наконец заговорил он. - Вот её величество, скажем...

- Э, куда хватил! - засмеялся император. - Да ведь женка-то моя как раз христианка, с самого вашего Рима католичка. Ты что же - снова её будешь в христианство обращать?

Императрица, гордо улыбаясь, показала аббату висящий на шее серебряный крестик.

- Ах, отче, - сказала она, - я такая грешница! Я никак не соберусь к вам на исповедь. А ведь знаете? - когда его святейшество напутствовал меня занять престол в Некитае, то заранее отпустил все грехи и благословил во всем наперед.

Аббат, помрачнев, задал новый вопрос:

- Что же - у вас и в триединого Бога все верят?

- А как же! - дружно отвечали аббату. - Именно в триединого.

- Но ведь вы, наверно, ещё не крестились? - с надеждой предположил Крюшон.

- Как это не крестились! - возразил Гу Жуй. - Да мы каждый вечер и утро крестимся в реке.

- Верно, - поддержал Ли Фань. - С тех пор, как уверовали, так и крестимся. Уж тому сколько тысяч лет - десять.

- Пятнадцать, - поправил Гу Жуй.

Ошарашенный аббат разевал рот - затруднение оказалось и вовсе непреодолимым. Одна на весь Некитай выявилась грешница, да и та императрица, да и та уже была христианка, да и той его святейшество папа загодя отпустил все грехи. Вот так так!

- Так куда ж мне идти-то! - возопил несчастный аббат.

- Да вот и сам теперь не знаю, куда тебя послать, - развел руками государь. - Хотя... Знаешь, аббат, насчет путешествий у нас тут управа есть - Сюй Жень и Тяо Бин ей заведуют. Ты сходи к ним в контору - может, чего подскажут. Не совсем же зря, чай, жалованье-то получают!

УПРАВА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ПУТЕВОЖДЕНИЯ

Некитайской Управой маршрутов и предварительного путевождения ведали Сюй Жень и его заместитель Тяо Бин. Задачей управы являлось ознакомить путешественников с местностью и дорогами Некитая, а затем "сообразно личным склонностям, характеру и иным качествам предложить путешественнику такой маршрут следования, чтобы он максимально удовлетворял его пожеланиям, с одной стороны, и соответствовал его возможностям - с другой".*

___

* выдержка из "Типового уложения о деятельности управы путевождения".

Для определения этих склонностей существовали специально подготовленные работники с особым даром проницательности - или, по крайней мере, предположительно наделенные таким даром. Вот они-то и подбирали маршруты для тех путешественников, которых почему-либо угораздило занести в управу путевождения. Ни подвижных средств, как-то: лошадей, верблюдов, мулов, яков - а равным образом ни проводников, ни снаряжения, ни даже карт здесь не предлагали, и все это приходилось доставать в других местах самостоятельно. Но, с другой стороны, управа маршрутов находилась на содержании казны и удовлетворяла любопытство путешественников бесплатно. Таким образом, если от услуг этого ведомства и не было большого толку, то и особо повредить оно тоже не могло и, во всяком случае, находило хоть какое-то применение людям с даром проницательности.

Такое положение, однако, не устраивало начальника управы Сюй Женя. Он хотел с бухгалтерской точностью знать - а какова же польза от возглавляемого им учреждения? Как повысить ее? И, главное, - _какова эффективность услуг предварительного путевождения?_ С этим вопросом он постоянно приставал к сотрудникам управы: "Вот вы, Яо Фо-минь, только что консультировали того пузатого англичанина. Какой маршрут вы ему посоветовали?" "Такой-то и такой-то," - отвечал несчастный Яо Фо-минь. "А какова эффективность данных вами рекомендаций?"весь превратившись во внимание спрашивал Сюй Жень. Загнанный в угол подчиненный то бледнел, то краснел, жалко что-то мямля. На вопрос любознательного начальника, действительно, непросто было ответить, даже если бы здесь существовало нечто, поддающееся измерению. Ведь путешественники, следовали они совету управы или нет, проводили в пути годы и десятилетия, чаще всего навсегда пропадая из виду. Как за это время менялись они сами, никто не знал, и более того - за это время менялись и дороги, и самое рельеф Некитая. Для того, чтобы както ответить на вопрос придурковатого управляющего, следовало сделать, по меньшей мере, две вещи: во-первых, изобрести прибор для точного измерения полученных кайфов, а во-вторых, размножить путешественника в неограниченном количестве экземпляров. Затем эти экземпляры следовало пустить по всем возможным направлениям и в конце каждого из них измерить удовлетворение с помощью упомянутого прибора. После этого надлежало сравнить наилучший из показанных результатов - и, соответственно, маршрутов - с тем, что предлагалось на сеансе предварительного путевождения. Степень расхождения и являлась бы искомым ответом. Всего-то!