Сергей Алексеев - Тайна третьего кургана

• Название: Тайна третьего кургана
• Автор: Сергей Алексеев
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1983

---

– Пашка, немедленно соглашайся на окуневскую культуру! Курганчик-то окуневский! Ну?

– Поглядим, – сказал я. – Я верю Овалову.

– Иван, тащи лопату! – приказал Бычихин. – Сейчас мы, не отходя от кассы, проверим содержимое.

Он встал и начал руками снимать моховой покров. Шкуматов послушно отправился на мыс, где лежали наши вещи.

– Стой, погоди. – Я сел перед Сергеем и прихлопнул рукой отодранный лоскут мха. – Давай начнем завтра, и все как следует. Потерпи, больше терпели.

Мне показалось, что если сейчас же начать раскопки, то все работы в этом сезоне встанут с ног на голову. Но самое главное, пропадет интерес, азарт, без которых – существовало поверье – не откроется самая важная находка.

Я знал, Сергею будет трудно согласиться со мной. Открытие Еранского могильника – его заслуга, и он имел полное право здесь распоряжаться, несмотря на то, что руководителем раскопок был я. Однако Бычихин согласился, видимо поняв, что его спешка выглядит по-мальчишески.

Занявшись курганом, я совсем забыл о Фросе. Она сидела под сосной и что-то рассказывала Алене, доверительно склонившись к ее уху. Я подошел к ним, и Фрося стыдливо вскочила.

– Идти мне надо, – сказала она и поискала кого-то глазами, – Лычиха там помирает, воды подать некому…

Она сделала несколько шагов и вдруг спряталась за дерево. Между сосен мелькала гимнастерка Шкуматова. Он нес лопату. Фрося, выглядывая из-за дерева, подождала, пока Иван пройдет мимо, затем пригнулась и побежала.

– Спасибо! – запоздало крикнул я, но она даже не обернулась.

– Представьте себе, для нее еще война не кончилась… – тихо и задумчиво проронила Алена. – Тридцать лет войны. Какой ужас!..

Я услышал в ее голосе страх, и ощущение его передалось мне. Что такое тридцать лет войны?.. Нет, я не представлял. Я мог представить войну и эпоху железного века, с подробностями, в деталях. Воображение, так необходимое археологу, рисовало жестокую картину побоища. И прошлая война мне виделась тоже, я представлял ее с детства. Но для Фроси война – это не бой, а что-то другое. Может быть, ожидание своего жениха с фронта, похоронки, пришедшие в деревню, работа, одним словом, героическая жизнь тыла, о которой я тоже знал. Давно нет войны, а сумасшедшая Фрося все еще живет ею…

– Я хотела объяснить, что война кончилась, – не понимает, – продолжала Алена. – Спрашивает, где же тогда Гриша? Почему не идет домой? И почему другие не идут?.. Гришу, наверное, убили…

– Нужно ли это объяснять? – размышляя, спросил я. – Важно помнить, Фрося – больной человек.

– Да нет, Павел Александрович, я так… – Она тряхнула головой и встала. – Просто исключительный случай, трагическая судьба… Мысли притягивает. – Алена виновато улыбнулась. – Вы меня вечером в деревню отпустите? Мне нужно узнать, какие тут поют песни. Вы не забыли, что у меня фольклорная практика?

Я пообещал отпустить. От кургана мы пошли на мыс, где решили ставить лагерь. Начинались житейские хлопоты, и я старался больше не думать о Фросе.

– Вы знаете, почему она ходит летом в шапке? – неожиданно спросила Алена. – У нее голова мерзнет. Она простудилась на лесоповале в войну и с тех пор носит шапку… Понимаете?

Я не ответил, прикидывая, как расположить палатки. Мыс был идеальным местом для лагеря. Пожалуй, за все экспедиции я не встречал такой красоты.

Мы с Иваном и Стасом установили палатки, соорудили стол, подготовили площадку для работы с материалом раскопок и принялись разбирать оборудование и приборы. Сергей Бычихин помог растянуть одну палатку, но вдруг заскучал и, прихватив с собой оваловский план, ушел на разведку. Ему не терпелось поскорее начать раскопки. Алена все поглядывала на меня, стараясь оказаться рядом: видимо, хотела еще о чем-то спросить. Это злило меня, и я отправил ее готовить обед. Не было уверенности и в том, что она сможет сварить какой-нибудь суп. Я бы не взял ее в Еранское, если бы за нее не попросил Бычихин. Но зато эта милая неумеха отлично знала теорию и любила пофилософствовать – хлебом не корми. Вторым философом-теоретиком в экспедиции был школьник Кареев. За дорогу до Еранского я наслушался от него всякого. Багаж его знаний и кругозор, откровенно сказать, иногда меня ошеломляли. Из него мог получиться археолог, ботаник, филолог, а может, и еще кто-то – об этом не знал и он сам. Однако со Стасом было проще, чем с Аленой. Он трудился изо всех сил, хватаясь за самое тяжелое, не ожидая команды. Изнемогал, злился и, стиснув зубы, пытался не отстать от Ивана Шкуматова. Иван был самым надежным человеком в экспедиции, и я доверял ему больше, чем «философам».

Мы построили лагерь, Алена сообщила, что обед готов, а Бычихина все не было. С момента его ухода прошло часа три. Мы сели есть без него. Как и следовало ожидать, вместо супа Алена изготовила глиноподобную вермишель с тушенкой.

– Да-а… – протянул Стас, – это не французская кухня… Ваш будущий муж, Алена, обязательно умрет от заворота кишок.

– Ешь что дают… – буркнул Шкуматов, – привыкай, может пригодиться.

Алена самостоятельно вымыла посуду и, скрывшись на минуту в палатку, вышла оттуда с диктофоном и сумочкой через плечо.

– Я иду в поселок, – заявила она и пошла по тропинке вниз. Шкуматов сделал попытку встать, но отвернулся и негромко засвистел. У меня тоже было желание пойти с Аленой в Еранское, поговорить с сельчанами, узнать, есть ли легенды о курганах, да и просто так, глянуть, что за люди живут. Кроме Фроси, мы еще никого не знали. Однако мне нужно было готовиться к началу раскопок и готовить ребят.

После ухода Алены прошел час, а Сергей все не появлялся. Беспокоиться не было причин. Бычихин прекрасно ориентировался в тайге, а заблудиться на выпуклой гриве мудрено. Значит, он нашел что-то интересное? Это как раз меня и волновало. Но что он мог найти любопытного после Овалова, который, судя по дневнику, излазил гриву и ее окрестности вдоль и поперек?

Чтобы отвлечься от сомнений, я принялся объяснять ребятам азы археологии и правила раскопок. Шкуматов слушал, впитывая слова, как сухая губка, Кареев же задумчиво ковырял пальцем песок, и на лице его время от времени появлялась ироническая улыбка.

– Павел Александрович, разве обязательно раскапывать все могильники? – будто невзначай спросил он. – Какой-нибудь древний город – понятно. А могильники?.. Вот вы уничтожите их и напишете диссертацию. И это все, что получит человечество. Памятник наших праотцев исчезнет навсегда. А что дороже? И вообще, кто уполномочил наших современников рыться в костях и эпохах?.. Вопрос, конечно, дилетантский, но…

Я понял, что обыкновенным ответом от Кареева не отделаться. Объяснять ему, как я объяснял студентам, зачем нужны обширные раскопки, было бесполезно.

– В самом деле, Павел Александрович, мы вот приехали сюда, ворвались как варвары, разрушили святыню и уехали, – продолжал он, грубовато играя простачка. – Да как у вас рука на это поднимется?

– Заставят, и поднимется, – бухнул Иван Шкуматов. – И никуда ты не денешься. Развел тут демагогию: как, как… Обыкновенно, лопатой. Поумнее тебя люди думали.

– Мне жалко вас, Шкуматов. – Стас улыбнулся и покачал головой. – Привыкли в своем стройбате все решать лопатой…

– Я в десанте служил, в особой группе, понял? – с вызовом сказал Иван. – Туда не всех берут… А ты точно в стройбат попадешь.

– Не расстраивайся, Иван, – подбодрил я. – Наш Стас еще молодой. Ему еще осенью писать сочинение «Как я провел каникулы».

– И напишу, – спокойно сказал Кареев. – А вы, Павел Александрович, не уходите от ответа. Если ребенок задает вопрос – взрослый должен отвечать. Иначе у ребенка может сложиться неправильное представление о мире.

Меня начинал разбирать смех.

– Если я тебе скажу, зачем мы и ради чего роемся в святых костях, это будет слишком просто, – сказал я. – Ты же не хочешь этого?.. Истину в археологии все же находят с помощью лопаты.

– Дипломатия – положительная черта руководителя, – проронил Стас. – Ваш намек понял.

Он взял лопату, оглядел ее со всех сторон и, пожав плечами, встал рядом со Шкуматовым. Я открыл дневник Овалова. Учить, решил я, буду на раскопках. Пусть вначале прикоснутся сами к этим «святым костям» и предметам в могиле наших предков, почувствуют трепет от ощущения времени: наверняка многое поймут без объяснений.

Бычихин вернулся, когда солнце садилось в тучу за дальним берегом, отчего сосновый бор на гриве вдруг заполыхал красным, пожарным светом. Я выжидательно смотрел на Сергея, однако он, как всегда, с известиями не спешил. Бычихин съел целую миску остывшей и оттого совсем невкусной вермишели, напился чаю и поинтересовался, где Алена.

– За песнями пошла, – бросил я, едва скрывая нетерпение.

– Старик Овалов ошибся, – наконец сказал Сергей, – курганов тут не два, а три. Я их сразу и нашел… Впрочем, что искать. Они все вдоль этой тропы…