Виталий Козловский - Телевидение. Взгляд изнутри. 1957–1996 годы

• Название: Телевидение. Взгляд изнутри. 1957–1996 годы
• Автор: Виталий Козловский
• Издательство: Готика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002

Мемуары Виталия Николаевича Козловского объемно и живо рассказывают читателю о рождении советского телевидения, его расцвете в 60-70-х и постепенном угасании. Лаконичность, профессионализм и человечность Виталия Козловского несомненно очарует любого читателя.

Энергично, точно, увлекательно, автор рассказывает о своей жизни на телевидении, о замечательных людях, с которыми ему довелось работать. Это была целая эпоха со своими кумирами: Игорем Кирилловым, Валентиной Леонтьевой, Эдуардом Успенским, Ираклием Андрониковым. Книга будет безусловно интересна и полезна не только тем, кто работает или хочет работать на телевидении, но и тем, кто хочет понять, чем жило советское телевидение в те годы, как развивалось, кто им руководил, о чем на телевидении думали и спорили.

---

Выяснилось, что не только я для них не авторитет, но и даже такой «всемирно известный поэт» тоже — никто.

Евтушенко тут же повернулся и ушел, пригрозив, что не только мне, но и «вашему руководителю Мамедову» он устроит неприятности. Расстроенный, я тут же пошел к Мамедову и покаялся: вас ждут неприятности. Он в ответ: это тебя ждут неприятности. И все. Больше ничего не было, но, как говорится — «осадок остался».

Из работников телевидения часто приходилось встречаться с дикторами, известными тогда всей стране: Игорем Кирилловым, Валентиной Леонтьевой, Владимиром Ухиным, Виктором Балашовым, Анной Шатиловой, Люсей Соколовой, Анной Шиловой, Нонной Бодровой и другими. Сейчас уже никто не помнит ведущих тех лет, а тогда гремели имена Валентина Зорина, Юрия Фокина, Александра Каверзнева и других.

Приходилось встречаться и с политическими деятелями, но всегда оставалось на душе неприятное чувство, что они тебя за человека не считают. Правда, были и исключения.

Очень тепло прошла встреча с секретарем ЦК КПСС Михаилом Васильевичем Зимяниным. Мы, группа работников телевидения, закончили Высшую партийную школу, и он нас принял. Как-то хорошо и душевно повел разговор. И тут один из нас (не подписавшись) передал ему записку, в которой упрекнул его в некоторых неправильных ударениях. Мы все возмутились, но Зимянин извинился и сказал, что он по национальности белорус и поэтому некоторые слова говорит неправильно. Это еще больше нас к нему расположило.

И все же больше всех мне понравился будущий член Политбюро Александр Николаевич Яковлев. О том, как мы с ним разговаривали, я уже писал. Что мне больше всего поразило? Он разговаривал со мной на равных. Рассказал о себе, как читал лекции на английском языке, как встречался с работниками телевидения, какие у него планы на перестройку всей системы радио и телевидения. Жаль, что впоследствии у него не получилось так, как он задумывал!

Резким контрастом была встреча с Петром Ниловичем Демичевым. Будущий кандидат в члены Политбюро был тогда первым секретарем Московского горкома партии и вызвал Мушникова (главного редактора Московской редакции) и меня (зав. отделом «Московских новостей») для постановки задач перед редакцией.

Мы вошли, как первоклассники к директору школы. Не поднимая головы от каких-то бумаг, Демичев не сразу предложил нам сесть. Говорил тихим (по-моему, нарочито тихим) голосом, не глядя в глаза, по-прежнему уставившись в стол.

Что он говорил, я тогда не запомнил.

Еще более грустное впечатление оставил Юрий Чурбанов, зять Л.И. Брежнева. Он с большой свитой генералов и полковников МВД (Чурбанов тогда был зам. министра МВД Щелокова) приезжал к нам в подмосковный дом отдыха «Софрино», где проходила ежегодная учеба партийного и творческого актива Гостелерадио СССР.

Я тогда был зам. секретаря парткома Гостелерадио СССР по идеологии и сидел в президиуме вместе с нашим начальством и руководством парткома. Лапин и Мамедов не приехали, и правильно сделали.

Что прежде всего поразило — лицо у Чурбанова было нарисовано. Толстый слой грима, черненые брови. Видимо, он был с большого перепоя и пытался это скрыть.

Говорил одни банальности. На острые вопросы, на которые были мастаки наши теле- и радиожурналисты, отвечал плоскими шуточками. На все это зал реагировал молча, никто не смеялся. Поэтому после встречи он спросил у нашего руководства, какое он произвел впечатление. Кто-то то ли из вежливости, то ли из подхалимства, ответил, что все довольны его выступлением. Но мы еще раз убедились в беспомощности дряхлеющей власти.

Много еще можно рассказывать о телевидении, но, пожалуй, хватит. Работникам нового телевидения все это покажется временем юрского периода, а действующие лица — вымершими ящерами. Но это наша история. В ней было и много хорошего. И те, кто думает, что на все прошлое надо наплевать и забыть, сильно ошибаются. Сейчас не стесняются брать за пример обветшалые передачи западного телевидения, которое в те времена было хуже нашего (об этом говорили работники телевидения западных стран, устно и печатно).

О нарушение всех моральных принципов в некоторых нынешних передачах я уже и не говорю.

Мне кажется, что если бы новые руководители всех телевизионных каналов поизучали историю советского телевидения (а настоящих, серьезных книг и передач в Телерадиофонде достаточно), то нашли бы там много полезного.