Леона Карр - Иллюзии

• Название: Иллюзии
• Автор: Леона Карр
• Жанр: Любовные романы

---

- Осторожнее, - усмехнулся Адам, - твое поведение весьма подозрительно.

- О чем это ты? - притворилась я непонимающей.

- Ты прилипла ко мне, как чертополох к лошадиному хвосту.

- Ну, ты действительно уловил сходство! Адам рассмеялся.

- Дорогая, ты никогда не перестанешь меня изумлять. Кто бы подумал, что ты способна на подобное!

- О, я способна на такие вещи, о которых ты и не подозреваешь, самоуверенно возразила я.

- Ты ведь полагаешь, что сегодня вечером я собираюсь украсть драгоценности, не так ли?

- А разве нет?

- Конечно нет. - Адам усмехнулся. Над чем он смеялся - надо мной или над тем, что мог показаться кому-то похитителем драгоценностей?

- Не правда! Ты ждешь не дождешься, когда можно будет запустить свои грязные руки в чужое добро. - Внезапно я почувствовала, что больше не могу притворяться, и взмолилась:

- Давай уедем сейчас же и вернемся в домик на Риджент-стрит. Я боюсь того, что должно произойти. Прошу тебя, Адам...

Тогда он взял меня на руки. В его глазах больше не сверкала злость. Он медленно поцеловал меня в губы. Поцелуй его был нежным, как бы окрашенным чувством вины или сожаления. Затем он поцеловал мои веки и нежно потерся носом о мой нос.

- Я люблю тебя, Шарль, - прошептал он.

- Так ты уедешь? Бросишь весь этот ужас?

- Я не могу.

- Но почему? - воскликнула я. - Обычно ты, не колеблясь делаешь то, что хочешь. Давай уложим вещи и уедем еще до ужина!

- Шарль, ты не понимаешь, о чем идет речь.

- Как я могу это понять, если ты не говоришь мне ничего?

- Чем меньше ты знаешь, тем в большей безопасности находишься.

- В безопасности? Неужели ты не понимаешь, что, что бы ни произошло, меня обвинят в сообщничестве. Я могу даже попасть в тюрьму!

- Не преувеличивай, Шарль! - Из его голоса исчезла теплота. - Просто веселись сегодня вечером и выброси из головы всякие догадки - все равно они будут неверны!

- Посмотрим! - Я вырвалась из его рук и в молчании завершила свой туалет.

Вечернее платье Адам купил мне в Лондоне, чтобы восполнить отсутствие свадебного наряда, как он сказал. Тогда - я нашла его очень красивым, но сегодня надевала без всякой радости - только потому, что другого подходящего случаю наряда в моем гардеробе не было. Жемчужно-белое платье из атласа украшала желтая шелковая роза, а сзади складки шифона ниспадали на пол в виде шлейфа. Белые перчатки были вышиты цветами в тон цветку на лифе.

Из своих волос я соорудила нечто вроде короны, и в нее воткнула маленькое перышко из драгоценных камней. Вид мой поразил меня - прекрасно одетая молодая женщина, спокойная, знающая себе цену и очень красивая. Мне пришлось напомнить себе, что женщина, отражение которой я увидела в серебряном зеркале, - не кто иная, как я сама.

У Адама даже в вечернем костюме был очень мужественный вид, в то время как у большинства мужчин, когда они надевают стоячие воротнички и рубашки с рюшами, он исчезает. На моем муже был фрак, который подчеркивал его широкие плечи и тонкую талию. Узкие брюки обтягивали длинные стройные ноги. И я поймала себя на том, что вспоминаю, как эти ноги прижимались к моим. Когда-то я назвала Адама дьяволом и теперь понимала, что это, должно быть, правда. Но какое бы зло он ни воплощал собой, я все равно не могла перестать его любить.

Когда меня увидел Ларри, он буквально остолбенел, словно неожиданно узрел прекрасную незнакомку. Затем рассыпался в комплиментах и куда-то убежал, весь красный от возбуждения.

- Я же говорил, что ты устроила настоящее состязание, - рассмеялся Адам.

Его позабавила реакция Ларри на мое появление. Однако когда Фредди устремил на меня оценивающий взгляд, веселость Адама несколько поумерилась, а глаза обрели привычное холодное выражение.

В основном движимая желанием позлить Адама, я кокетливо улыбнулась Фредди и почувствовала волнение, когда его взор скользнул по лифу моего платья и остановился на глубоком треугольном вырезе.

- Исключительно, - дерзко пробормотал он, целуя мне руку.

В этот момент я увидела Памелу всего в нескольких шагах от нас. Так она стала свидетелем нашей встречи! В ее темных глазах плескалась ненависть. Одета она была в черный бархат, который подчеркивал белизну кожи и великолепно контрастировал с бриллиантами и рубинами, украшавшими ее шею. Так вот они, фамильные драгоценности Линвудов!

Адам поспешил к ней, и сердце мое упало. Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой и процитировал:

- "Она прекрасна, словно ночь". Уверен, что поэт имел в виду именно вас, Памела, когда писал эти строки.

Она улыбнулась, и на мгновение выражение ее лица смягчилось.

- Благодарю вас.

- Это колье немыслимой красоты.

- Целая сотня великолепных камней, - ответила Памела, дотрагиваясь до украшения, достойного королевы.

Теперь стало ясно, почему Адам пожертвовал изумрудами кузины!

- Прадедушка привозил камни со всего света, а потом, когда их набралось достаточно, заказал это колье.

- Изумительно, - пробормотал Адам.

- Да, оно просто великолепно. - Я улыбнулась Памеле. - Никогда не видела ничего подобного... Но наверное, вам не очень уютно в нем, Памела.

Она холодно посмотрела на меня - ее длинная шея как будто еще немного вытянулась.

- Однако драгоценности и существуют для того, чтобы их носить.

- Да, конечно, - вежливо согласилась я.

Мне пришло в голову, что Памела выставила напоказ свое богатство специально для того, чтобы побудить Фредди сделать ей предложение.

Этот вечер стал для меня настоящим кошмаром. Я говорила то, что должна была говорить, при этом постоянно думая об одном... Ужин сервировали в роскошном зале, видеть который прежде мне не приходилось. Его потолок украшало панно с изображением пасторальных сцен... Огромные фламандские гобелены висели на стенах. Профессор упомянул, что его предки сделали состояние на торговле что ж, в зале было более чем достаточно свидетельств того, что дела их шли действительно успешно.

Огромный стол сверкал от хрусталя, серебра и тонкого фарфора. Памела заняла место на одном его конце, профессор - на другом. Они сидели на высоких троноподобных стульях, а по бокам стояли такие же, только чуть поменьше. На столе не было гостевых карточек, и я обрадовалась, когда профессор пригласил меня сесть рядом. Фредди расположился по одну сторону от Памелы, Ларри - по другую. Остальные гости расселись кому куда хотелось.

Затем начали входить слуги с подносами, уставленными различными яствами. Позднее я не могла вспомнить, что именно ела, однако могу с уверенностью сказать, что блюда сменяли одно другое на протяжении трех часов. Поэтому когда мы дошли, наконец, до последнего, я побоялась, что мое платье лопнет по швам.

- И как тебе это после моей готовки? - спросил Адам.

Этот вопрос вызвал в памяти атмосферу удивительной интимности, царившей в домике на Риджент-стрит. Адам всегда сам готовил завтрак и подавал его мне в постель, в то время как я лежала, пресыщенная любовью, на смятых и еще теплых простынях. Ох, отчего жизнь не может быть такой всегда, с горечью подумала я.

Должно быть, губы мои задрожали, потому что Адам прошептал:

- Ну хоть чуточку веры.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Только то, что сегодня тебе следует радоваться жизни.., и не смотреть на меня так, словно я опустил в карман серебряную вилку.

- А ты это сделал?

- Конечно нет, - усмехнулся он. - И драгоценности с шеи Памелы тоже срывать не собираюсь.

Означало ли это, что он планировал украсть их позже, когда все будут отдыхать? У меня не было возможности спросить его об этом.

После ужина Памела организовала маленький концерт. Без сомнения, он был устроен для того, чтобы перед танцами дать возможность гостям переварить пищу. Сидя в бело-золотом кресле, я никак не могла сосредоточиться на звуках, издаваемых флейтой и фортепьяно, хотя была уверена, что никогда раньше Шопена и Дебюсси не исполняли столь проникновенно.

Моя соседка шепнула мне, что музыкантов специально на этот вечер пригласили из Лондона. Было видно, что на расходы Памела не поскупилась. Несколько раз я украдкой смотрела на нее, удивляясь тому, что она отдала свое сердце человеку, встреченному на борту парохода. Человеку эгоистичному и явно не способному хранить верность своей избраннице. Однако в следующий момент я упрекнула себя в лицемерии и напомнила себе, что вряд ли имею право судить кого-либо в делах, касающихся чувств.

После концерта начались танцы. Точно так же, как и на борту "Лучании", в объятиях Адама я позабыла обо всем. Для меня не существовало ничего, кроме его чарующего взгляда и нежных рук. Он, несомненно, чувствовал себя здесь в своей тарелке, и его состояние передалось мне.

Когда меня пригласил Ларри, первым моим порывом было отказать ему - мне не хотелось терять Адама из виду даже на один танец. Но я не смогла обидеть славного малого.