Борис Горбачевский - Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов

• Название: Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов
• Автор: Борис Горбачевский
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45499-0

Новая книга от автора бестселлера «Ржевская мясорубка». Горькая правда о Великой Отечественной войне, которая приведет в ярость всех сталинистов. Ветеран-фронтовик, выживший в самом кровавом и продолжительном сражении Второй Мировой, опровергает один из главных советских мифов — о «великом стратеге Сталине» и его «неоценимом вкладе в Победу». Пройдя с боями от Ржева до Кенигсберга, основываясь на собственном фронтовом опыте, автор доказывает, что Красная Армия победила не благодаря, а вопреки кремлевскому тирану, никогда не щадившему солдатских жизней и признававшему лишь один стратегический прием: завалить врага трупами; что войну выиграл народ, а Сталин украл и присвоил Великую Победу.

---

Известно, по далеко не полным данным, с 31 июля по 8 августа, то есть за десять первых дней боев, передний край бросили (а кое-кто оставил и оружие) 547 человек. 386 из них — солдаты 220-й дивизии. Позорный факт для чести армии! Начальство старалось его скрыть. Если распространить эти цифры в масштабах фронта, нетрудно определить, что убегали тысячи.

Вновь атаки, атаки… С короткими перерывами они следуют одна за другой. И так — до 12 августа — четырнадцать дней.

Давно поле боя — от исходных позиций до Бельково (пятьсот-шестьсот метров) — названо «Долиной смерти».

Грязные, заросшие, немытые, полуголодные, с истерзанными нервами, с изношенной вконец психикой, без веры в «Бога и черта», люди превратились в полудикие существа. Куда делась простая речь, искренние добрые человеческие чувства? «Дайте хоть ночку, хоть часок расслабиться», — просили солдаты командиров. Не получалось.

Спросить бы солдата, чудом уцелевшего под Бельково, что сохранилось в его душе, только после одного дня — 3 августа, когда пятнадцать «юнкерсов» за один день двадцать раз набрасывались на дивизию. На следующий день, как «подарок» пехоте (только так это расценили солдаты), в небе появились на пятнадцать минут наши самолеты: с 9.30 утра до 9.45 утра. Заодно и пробомбили «своих». К счастью зашибли одну лошадь.

Как часто и тогда, и позже в самых жестоких ситуациях на войне нас, командиров и солдат, выручала молодость: продолжать жить, воевать, подавлять в себе страх, не терять веру в успех! В этих боях, как я узнал позже, молодые парни превращались в стариков, нередко седели, теряли бодрость, уверенность в себе, крепость духа, а случалось, и рассудок.

Бесконечные кровавые атаки без надежды на успех, которые оборачивались всякий раз иллюзией, превратили в короткий срок и старых, и молодых в механических исполнителей чужой воли, сделали их подлинными рабами войны. Все ли шло от страха? Нет. О нем забыли, его заменило полное безразличие к самому себе, к жизни, к своим товарищам.

В самые отчаянные моменты сражения под Бельково солдаты редко плакали. Плакать — зачем? О сострадании давно забыли. В то же время постоянно росло в людях чувство бессилия, оно все глубже пускало корни в душе. Мало кто надеялся выбраться живым из бойни под Бельково.

Ночью огромное зарево ярко освещало «долину смерти» — вокруг горели деревни. Горы трупов — наших и немцев. Давно известно, цивилизованная дикость — худшая из всех форм дикости. Однако то, что происходило под Бельково, Свиньино, Харино, ни по каким меркам не определяется словом «дикость». Это — бессмысленное убийство, без всякой ответственности за человеческие судьбы, без стыда и понятия вины.

За каждые сутки в те адские две недели, по данным штабных оперативных сводок и по донесениям политорганов, дивизия теряла 100–150 человек убитыми и 600–700 ранеными. Думаю, цифры занижены.

Чем отличались от сухих штабных сводок политдонесения? Во-первых, большим враньем и разукрашенными, как пасхальные яички, добавлениями: «о массовом героизме», «об отдельных подвигах», в первую очередь коммунистов и комсомольцев, о потоке заявлений «от бойцов» с просьбой принять их в ряды Коммунистической партии. Например, приводились такие сведения: в разгар самых яростных боев между 3 и 10 августа на передовой подано было больше 200 заявлений. Может быть, вначале так и происходило, а затем — увольте…

Вероятно, в то время под Бельково появился среди красноармейцев забавный рассказ о солдате-украинце, перед боем написавшем заявление о вступлении в партию: «Якщо вбьють, прошу вважаты мэнэ коммунистом, а якщо ни, то ни…»

Один из типичных примеров политдонесений — липовый рассказ о герое-танкисте И.Воронцове, весьма далекий от реальности. Позже я часто видел, как политработники составляли политдонесения. Сколько в них присутствовало лжи! Скажите, о каком «потоке» заявлений можно писать, когда солдата гонят и гонят на немецкие пулеметы? Он просто не мог в те дни и ночи о чем-то размышлять, что-то понимать, что-то ощущать, кроме собственного бессилия и, очевидно, справедливой жалости к себе. Именно в этом, а не в политдонесениях и состояла правда.

Ни штабисты, ни политорганы в течение всей войны, и подо Ржевом и под Берлином, ни разу не сказали, не прокричали во весь голос о самом-самом главном: «Наступление без предварительного подавления всех основных огневых средств противника — недопустимо!» Между тем, к сожалению, ни в одной из операций Красной Армии Калининского и Западного фронтов (I, 1942, II.I, 1943) на ржевско-вяземском плацдарме это требование не было осуществлено. Отсюда — колоссальные потери и поражения. В то же время и одно из объяснений успешной немецкой обороны. Как нам всем — и генералам — и солдатам не хватало тогда умения воевать!

Обратим внимание на мемуары маршалов, генералов, командиров всех рангов, вышедшие в 60–70-е годы — сотни книг. В любой из них автор сетует на то, что не удалось подавить все огневые средства противника.

Несмотря на все сложности, о которых я рассказал, 12 августа, ближе к вечеру, два полка 220-й дивизии выбили немцев из Бельково, Свиньино и Харино. Это удалось сделать после ввода в бой для разгрома опорного пункта противника 2-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием генерал-майора П.Г. Чанчибадзе. (Эта дивизия единственная была снята из-подо Ржева летом 1942 года и отправлена под Сталинград).[17]

После каждого боя все больше редели полки, батальоны, роты. Когда подсчитали результаты, вот что вышло: в 376-м полку осталось 40 человек, в 653-м — 48, в 673-м — 64. Итого: 152 бойца и командира в трех стрелковых полках дивизии. К началу наступления в них насчитывалось почти 8000 человек.[18]

Может быть, под Бельково и родилось страшное выражение — «одноразовый солдат». Откуда оно взялось, кто его придумал? Возможно, по аналогии «одноразовый шприц» или «одноразовый костюм» — для покойников? Суть заключается не в поисках аналогии, а в том, что солдат, попавший на передний край подо Ржевом, сразу чувствовал себя «покойником».

Возможно, то, о чем я поведал читателю, покажется бредовой фантазией. В подтверждение приведенных фактов приведу короткую выписку из «Информационного бюллетеня немецкой разведки» (январь 1942 года). Вот что в нем говорится: «Атаки русских проходят, как правило, по раз и навсегда данной схеме — большими людскими массами, несколько раз без всяких изменений. Наступающая пехота компактными группами покидает свои позиции и с большого расстояния устремляется в атаку с криком «ура!».

Офицеры и комиссары следуют сзади и стреляют по отстающим… Благодаря превосходству в численности этот метод позволил добиться многих крупных успехов». Немецкий офицер в письме к родным так рассказал об атаках Красной Армии в августе под Киевом: «С расстояния 600 метров мы открыли огонь, и целые отделения в первой волне атакующих повалились на землю… Уцелевшие одиночки тупо шли вперед. Это было жутко, невероятно, бесчеловечно. Ни один из наших солдат не стал бы двигаться вперед. Вторая волна тоже понесла потери, но сомкнула ряды над трупами своих товарищей, павших в первой волне. Затем, как по сигналу, цепи людей начали бежать. С их приближением доносилось нестройное раскатистое «ура-а-а!»… Первые три волны были уничтожены нашим огнем… Натиск четвертой волны был более медленный: люди прокладывали путь по ковру трупов… Не буду скрывать, они испугали нас… Если Советы могут позволить себе тратить столько людей, пытаясь ликвидировать даже незначительные результаты нашего наступления, то как же часто и каким числом людей они будут атаковать, если объект будет действительно очень важным?»

Поэты-песенники в годы войны придумали высокопатриотические тексты, а композиторы писали к ним хорошую музыку. Солдаты охотно пели эти песни, хотя знали, что многие из них далеки от суровой фронтовой действительности. Например — «Смелого пуля боится, смелого штык не берет» или «Не страшна нам бомбежка любая, помирать нам рановато — есть у нас еще дома дела» и т. д. и т. п. Война сурова и не всегда так бывает, как поется в песнях.

Древние мудрецы говорили: «Слепец не тот, кто не видит, а тот, кто не хочет видеть». Сколько среди командиров и комиссаров в годы войны я встречал усердных служак, потерявших драгоценное качество человека — «видеть», а значит, и сопереживать. Когда мы, офицеры, беседовали на эту тему, почти все, как правило, приходили к одинаковым выводам: «Кто бы позволил во фронтовой обстановке ослушаться, не выполнить приказ?» Выходит — мрачная беспросветность? Не совсем так. История сохранила в годы войны немало фактов и имен командиров и комиссаров, когда они отказывались гнать солдат, как «пушечное мясо», на немецкие пулеметы, двигать танки под бомбы или пушки противника. Увы, в боях за Ржев я не слышал о подобных фактах.

Мнение о командирах