Евгений Кутузов - Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

• Название: Во сне и наяву, или Игра в бирюльки
• Автор: Евгений Кутузов
• Жанр: Современная проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-289-00924-8

Роман Евгения Кутузова во многом автобиографичен. Но все-таки это не воспоминания и не собственно жизнеописание. Это скорее биография поколения, к которому принадлежит автор, поколения, чьё детство и отрочество совпали с великими и трагическими потрясениями в истории нашего Отечества.

В определенном смысле можно говорить и о «потерянном поколении», однако герои романа заняты не поиском истины, а поиском путей к выживанию, которые приводят — увы! — как раз к обратному — к гибели физической и духовной.

---

Словом, домой Евгения Сергеевна возвращалась немного успокоенная, уверенная в себе, зная, что ничего лишнего не допустила, не сказала, то есть не дала повода для подозрений, а с заданием справилась успешно. Она уже стала думать, что опасения ее насчет командировки были напрасными, а предупреждение об осторожности, переданное через Алексея Григорьевича, никак не связано с поездкой, а если и связано, то было излишним.

А дома ее ждал сюрприз, и она сразу поняла, что о таком сюрпризе не скажешь, как это сказано в словаре: «неожиданный подарок».

Андрей сообщил, что без нее к ним приходил дяденька и очень жалел, что не застал ее дома.

— И что ему было нужно?

— Спросил тебя, потом мы с ним разговаривали.

— И о чем же он тебя спрашивал? — насторожилась Евгения Сергеевна.

— Да так, вообще. Как учусь. Еще про Уварова…

— Про Уварова? — Она почувствовала холодок в груди. — Что именно он спрашивал про Уварова?

— Бывает ли он у нас…

— А ты?..

— Я ничего, — пожал плечами Андрей. — Сказал, что видел его один раз… Ты не думай, во какой дядька! — Он показал большой палец. — Он еще придет, сама увидишь.

XXXII

ПРИШЕЛ он тотчас, как только Андрей вернулся из школы. Постучал в окно. Андрей выглянул. Перед окном стоял мужчина в кожаном пальто (возможно, именно кожаное пальто и внушило Андрею доверие, а иначе он не впустил бы в дом постороннего) и улыбался, показывая рукой, чтобы Андрей открыл дверь.

И он открыл.

— Я не ошибся, — спросил мужчина, — Евгения Сергеевна Воронцова здесь проживает? — Вид у него был приветливый и не внушал никаких опасений. Во всяком случае, на грабителя он не был похож.

— Здесь.

— Ага, следовательно, ты — Андрей, так?

— Да.

— А я уж боялся, что не найду вас. Давай знакомиться. Меня зовут Павел Васильевич. — Мужчина протянул руку. — А твоего отца наоборот, верно?

— Верно, — сказал Андрей. — А вы разве знаете папу?

— Ну, брат, не все сразу! — Павел Васильевич рассмеялся и развел руками. — Мама дома?

— Нет, она уехала в командировку.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! А я надеялся, что она выходная. Контора ее закрыта. М-да. — Он покачал головой и сбил на затылок шапку, — И надолго она уехала, не знаешь?

— Говорила, что дня на три.

— Надо же, такое невезение… Это всегда так бывает: не повезет так не повезет. Дай-ка водички, Андрей сын Василия.

— А вы проходите, — пригласил Андрей.

— Хозяева не будут ругаться?

— Не будут, они добрые. Да их и дома никого нету. Алексей Григорьевич сегодня дежурит, а Валентина Ивановна на работе. У них не бывает выходных.

— Теперь, брат, мало кто с выходными, — улыбнулся Павел Васильевич. — А ты не боишься чужого человека в дом впускать?

— А чего бояться? — сказал Андрей даже с обидой в голосе. — Вы же не кусаетесь.

— Я-то не кусаюсь, это точно, хотя иногда и не помешало бы. Ну, спасибо тебе за доверие и за приглашение.

Они прошли в кухню. Андрей зачерпнул ковшом воды из кадки и протянул гостю. Он не торопясь, маленькими глотками, выпил половину ковша.

— Ледяная, аж зубы зашлись. Как вы тут устроились, не очень тесно?

— Нет, — ответил Андрей. — Если хотите, можете посмотреть. Вот наша комната.

— У вас отдельная комната? — удивился Павел Васильевич.

— На двоих с мамой.

— Это здорово! Показывай.

Андрей распахнул дверь и только тогда вспомнил про книжку, которая лежала на столе. Это был Аркадий Аверченко, «Веселые устрицы», и Надежда Петровна, когда давала ее, особенно строго предупреждала, что эту книжку никому нельзя показывать. А он не спрятал ее, когда пошел открывать Павлу Васильевичу. К счастью, тот не обратил на книжку никакого внимания. Осмотрелся и одобрительно сказал:

— Терпимо, и даже очень. И хозяева, говоришь, хорошие?

— Хорошие, — подтвердил Андрей.

— В таком случае совсем все отлично. Послушай, Андрей сын Василия, у меня тут мыслишка одна появилась… Мамы нет, ты один. Что, если я попрошу у ваших хозяев разрешения заночевать у тебя, как ты думаешь?.. Понимаешь, я приезжий, пока подыщу что-нибудь…

— Я думаю, что Валентина Ивановна разрешит, — уверенно сказал Андрей. — Только подождать надо, когда она придет.

— А уж это — как ты прикажешь! Я готов ждать, деться все равно некуда.

— Пожалуйста, раздевайтесь тогда.

А потом они сидели, и Павел Васильевич дотошно расспрашивал, как им с матерью живется в Койве и как у Андрея идут дела в школе. Поначалу Андрей отвечал односложно, все-таки и осторожничал немного или стеснялся, но постепенно разговорился, не заметив даже, как это произошло. Павел Васильевич располагал к себе своей простотой и непосредственностью. С ним было легко.

— А признайся-ка, брат Андрей, до чертиков хочется узнать, кто я таков?

— Ну… — Андрей смущенно отвернулся.

— Все правильно. Любопытство, как говорят мудрые люди, не порок, а большое… свинство! — Павел Васильевич рассмеялся громко и обнял Андрея за плечи. — Не сердись, это я в шутку. Все узнаешь, когда придет время. И вообще, много будешь знать, скоро состаришься. А нужно быть молодым. Учти, все самое главное и важное в жизни человек делает в молодости, а потом доживает свой век, хотя доживание это и называют подведением итогов. Итоги, брат, подводит сама жизнь и будущие поколения. Согласен с такой постановкой вопроса или у тебя есть возражения?

— Не знаю.

— А вот это как раз то, что знать необходимо. Ибо только тот добивается чего-то существенного в жизни, кто шагает по ней сознательно, имея впереди ясную цель. Ясная цель — это уже половина успеха… Значит, здесь вы и проживаете… — Павел Васильевич снова огляделся и как бы случайно, как бы только сейчас заметил на столе раскрытую книгу. — Ты читаешь или мама? — Он протянул руку, Андрей съежился от страха. — Ого, сам Аркадий Аверченко, король юмористики! Шестнадцатый год издания?.. Ну, брат!.. Поздравляю. Ты береги', береги эту книгу, это очень ценная книга. И никому не показывай. Где же это вы раздобыли такую редкость?

— Это не наша, — машинально сказал Андрей.

— Не ваша? — удивился Павел Васильевич. — Кто же такой добрый, что доверил тебе эту книжку?

— Учительница, Надежда Петровна, — опустив глаза, признался Андрей.

— Повезло тебе с учительницей, брат. Сильно повезло. — Он аккуратно положил книгу на стол. — А у хозяев дети есть?

— Не-а. Они брат и сестра.

— Ах так. Не скучно?

— Ничего, я больше на улице после школы. Это сегодня сижу дома, потому что нет никого.

— А по вечерам? Представляю, какая скучища по вечерам. И мать, бедная, сидит дома. Пойти некуда, в гости никто не ходит, да и знакомых, наверное, в Койве раз-два и обчелся…

— У мамы есть знакомые, — сказал Андрей.

— Заходят хоть иногда?

— Не очень. Приходил разок Кондратий Федорович, но он противный.

— Имя-то какое интересное, — покачал головой Павел Васильевич. — С маминой работы?

— Он высланный, кажется.

— Тогда правильно, что часто не заходит, теперь время такое. А учишься, говоришь, хорошо?

— По всем предметам «отлично», — с гордостью сказал Андрей, довольный, что гость забыл про книгу.

— За это молодец. Учиться надо хорошо. Вообще всякое дело надо делать хорошо. Старание в конце концов окупается сторицей. Как говорил великий наш полководец Суворов… Что он Говорил?

— Тяжело в ученье — легко в бою, — отчеканил Андрей.

— Именно! — Павел Васильевич поднял указательный палец. — А это никак карты? — Он подошел к окну, взял с подоконника колоду и зачем-то задернул занавеску. — Темновато уже, включи-ка свет.

Андрей включил, хотя было еще достаточно светло. Вообще электричеством пользовались, когда делалось совсем уж темно — экономили, а иначе отключали. Однако Павлу Васильевичу он возразить не смог — гость как-никак.

— Мама пасьянсы раскладывает? — тасуя карты, спросил Павел Васильевич. А тасовал он карты необычно. Брал, например, полколоды в одну руку, полколоды — в другую, запускал их, как гребенка в гребенку, углами вперед, слегка перегибая дугой, и, вытягивая гармошкой, всю колоду складывал аккуратной стопкой. Проделывал он это быстро, ловко, почти незаметно, так что у Андрея разбегались глаза, не успевая следить за этими манипуляциями, и сверкали от восторга. А Павел Васильевич, держа колоду в одной руке, вовсе уж неуловимым движением пальцев превратил ее в веер.

— Вот здорово! — сказал Андрей.

— Ловкость рук, как говорят факиры, и никакого мошенства. Выбирай любую карту, какая тебе понравится. Клади на стол, чтобы я не видел. — Он накрыл даму треф, выбранную Андреем, всей колодой — Теперь сам перемешай.

Андрей взял карты и тщательно перетасовал. Павел Васильевич снова превратил колоду в веер и мгновенно выдернул именно даму треф.