Григорий Дьяченко - Духовный мир

• Название: Духовный мир
• Автор: Григорий Дьяченко
• Жанр: Религия

Настоящая книга, состоя в тесной связи с только что вышедшей книгой под названием: Из области таинственного. Простая речь о бытии и свойствах души человеческой. имеет, тем не менее, свое самостоятельное содержание и план. Главное назначение первой книги состоит в том, чтобы убедить читателя силою неотразимых фактов, добытых преимущественно из области опытной психологии, в той истине, что человек имеет душу, как разумную, свободную, бессмертную, духовную сущность, наделенную такими дивными свойствами, что они ясно и неотразимо свидетельствуют о ее богоподобии; – вторая, т. е. настоящая книга приводит читателя путем рассказов, полных, как нам кажется, самого глубокого жизненного интереса, и доступных по изложению и содержанию размышлений к дальнейшим истинам: к бытию Бога, Творца души человеческой и всего видимого и невидимого мира, т. е. бесплотных сил, из коих – одни святые ангелы, а другие – духи тьмы, демоны.

Составитель этой книги хорошо знает, что сухое, строго научное изложение здесь, как и в первой книге, было бы неуместно: и слишком ещё мало читателей у нас привыкло к чтению с таким изложением. Вот почему мы здесь, как и ранее, поместили и ряд рассказов, заимствованных из вполне достоверных и компетентных источников, которые показывают бытие Божие в природе, в душе человека, в частной жизни людей, во всемирной истории человеческого рода, в истории христианской церкви, и т. д.

Конечно, это не доказательства[1], в строгом смысле этого слова, истины бытия Божия, но это то, что заменяет их в известной степени, или, во всяком случае, это то, что приводит всякого непредубежденного человека к внутреннему сознанию необходимости бытия Божия и духовного мира вообще. Подобным же образом мы поступали и с другими главами – об ангелах и демонах.

В этой последней главе мы поместили весьма необходимую по нашему мнению статью, которая изображает характерные свойства большой истерии и дает возможность отличить истерический припадок и, болезни так называемых кликуш от одержания демонами, или беснования, что, к сожалению, к великому соблазну и еще, и большему вреду, нередко смешивается незнающими.

Цель настоящей книги – противодействовать злому духу нашего времени, который проповедует безбожие, грубый материализм и нечестие. Его гибельное дыхание, начинаясь из Парижа, как современного очага неверия и нечестия, мало-помалу, охватывает все страны мира и хотя еще не в – ясных, но грозных знамениях сказывается уже и в России[2] . Если бы по прочтении этой книги читатель приобрел живое, глубокое и сердечное убеждение в бытии духовного мира, – если бы, благодаря нашей книге, он пришел к более истинному и даже более радостному воззрению на мир и жизнь человека, которая вся проходит под воздействием божественного Промысла и бесплотных хранителей людей – св. ангелов хранителей, – если бы он из нашей книги почерпнул иное направление, вносящее в сферу мышления свет истинного знания, в сердце – мир и радость при представлении будущей посмертной жизни человека во свете блаженства с Христом, в область воли – мужество в несчастиях, бодрость в деятельности, терпение в скорбях и смиренную покорность божественному Провидению, – направление согласное с учением православной церкви и таким образом прямо противоположное гибельному и разрушительному духу нашего времени, вносящему в умы, сердца и волю своих поклонников умственный мрак, безысходную тоску и отчаяние, заключающееся иногда самоубийством, животную разнузданность в нравах и готовность к самым злым проявлениям извращенной воли, ко всяким преступлениям: то составитель, прося у него о себе святых молитв, счел бы труд свой вполне достигшим намеченной цели.

Протоиерей. Г. Дьяченко. 1900 г. июня 1 дня.

---

– Это не наша! выручаю я ее: это нам в награду, что верно бережем свою!… Дарья Ивановна инстинктивно полезла в карман за ключами и подает их Николаю Прохоровичу. Ждем, заинтересованные результатом проверки.

– Сколько было? – спрашивает он, входя к нам.

– Пять, – ответила Дарья Ивановна уверенно.

– Четыре, – серьезно отрезал Николай Прохорович, и все мы растерянно глядим друг на друга…

На третий день, 25 июля, утром раздается голос часового: «крыша загорелась снаружи!…» Скоро сбежались свои и соседи и затушили. Но около пяти часов пополудня, когда ветер усилился и повернул на слободу, снова раздается тревога: «пожар!…»

Сразу загорелась на доме вся крыша, от нее примыкавший к дому сарай, отсюда бросило на противоположный, и в несколько минут все подворье было в пламени… и сгорело все дотла… Сгорело при этом и несколько соседних подворий и домов. В ночь прибыл исправник, и на другой же день начато следствие о пожаре и о «явлениях в квартире капитана Жандака»

Итак: 1) «явления» в квартире капитана Жандака сразу признаются сверхъестественными и обнаруживаются трижды: в январе 1852 г., потом почти через год – с 4 по 5 января 1853 г., и ровно через полгода 23 июля 1853 г., и говоря вообще – при наличности в доме одних и тех же членов семьи и того же состава прислуги, кроме 1-го периода «явлений», когда я с Костею был в гимназии, и 3-го периода – когда новый денщик Кудерка (с 11 июля 1853 г.) заменил прежнего Василия Кораблева, который однако же приезжал в Липцы к полудню 22 июля и в тот же день являлся в квартиру капитана за своими вещами.

2) В «явлениях», с первого до последнего, резко обнаруживаются враждебность, и дух разрушения. Наносятся ущербы, даже поранения [331], бьется домашняя утварь, портятся запасы, и, наконец, двумя пожарами истребляются две квартиры и почти все имущество «опального» капитана Жандака.

3) «Явления» не могут быть приурочиваемы к месту, так как, обнаружившись в одной квартире, с истреблением, ее они возобновляются в другой, куда переходит капитан Жандак. Но, ни в двух временных квартирах (в промежутке между пожарами), ни в его собственном доме, который отделялся от квартиры № 2 одним лишь пустопорожним планом, они не преследуют его.

Мало того, в самой квартире № 2, в которой первоначально обнаружились «явления», и которую потом отстроили и отвели под квартиру станового пристава 2 стана Харьковского уезда, спокойствие хозяев ни разу не было нарушено.

Остается разве предположить, что «явления» были ограничены известным периодом времени, так как ни в условиях жизни капитана Жандака, ни в составе его семьи и прислуги (за исключением замены денщика Кораблева Кудеркою) никаких изменений и перемен не произошло. Я по-прежнему проводил вакантное время в доме капитана Жандака до декабря 1859 года, когда за окончанием университета расстался с ними, да и затем по переписке, длившейся до 1865 года, я знаю, что у них в доме и у соседей было все «тихо и благополучно». (См. «Ребус» 1897 г., № № 12-16).

Странные явления в г. Екатеринбурге.

17. Странные явления в г. Екатеринбурге. В газете «Урал» помещено нижеследующее описание явлений, наблюдаемых в Екатеринбурге и имевших место в доме священника села Логиновского отца Николая.

«Отец Николай живет в этом доме уже 13 лет. Истекшим летом дом капитально ремонтировали. До ремонта в доме было совершенно спокойно, и после ремонта еще два месяца прошили в полном спокойствии. Но вот, недавно батюшка стал слышать, что в кухне изнутри пола кто-то скребет, иногда посвистывает. Он тщательно осмотрел пол, заглядывал в подполье, но ничего там не нашел. Так прошло три дня. Он никому ничего не говорил, боясь смутить домашних. Затем, кроме скребленья и посвистывания, начались стуки в пол, довольно сильные. Казалось кто-то скребет пол когтями; поскребет и свистнет. Тогда услышали и узнали это все домочадцы. Понятно, сначала испугались, а потом стали доискиваться причины таких явлений. Полагали, что это мыши, хомяки или другие зверьки, но никаких признаков присутствия мышей не открыли. В подполье ставили съестное, разные приманки, рассыпали муку, чтоб открыть животных или хотя бы их следы. Приманки оставались нетронутыми, на муке не оказывалось никаких следов. Постукивание и посвистывание продолжалось то под шкафом, стоящим возле западни в подполье, то у противоположной стены кухни. Стучало утром часов в 9-10, стучало днем, особенно стук и звуки надоедали поздно вечером, ночью даже до 3 – 4 часов утра. Никто не мог заснуть, все были в напряженном состоянии. Защищались лишь молитвою и крестом. Раз собрались целою компаниею исследовать явление. Зажгли огонь и в подполье спустилось несколько человек. Смотрят, шарят там, но ничего не находят и даже не слышат, а наверху, напротив, постукиванье и свистки явственно продолжаются. Все село заволновалось. Толпами приходили наблюдать духов. Однажды днем на дворе и в доме были люди, в кухню вдруг со двора сверху влетел камень. Влетел в окно, когда окно не было отворено, даже рама не створная, а стекло оставалось неповрежденным. В другое окно, по другому направлению, влетели куски сухой глины и извести и упали на пол. Стоявшие на дворе не видали ничего особенного, но заметили только, что люди, бывшие в кухне, казались сильно испуганными. Куски глины и извести о. Николай хранит и поныне. Один кусок ударился в руку женщины, которая некоторое время чувствовала значительную боль. Ничего более не оставалось делать, как прибегнуть к молитве. О. Николай распорядился поднять св. иконы из церкви и принести домой. Лишь только иконы поставили в комнате, как в кухне еще два раза стукнуло. Отслужили молебен и прочитали соответственные молитвы; с тех пор стало спокойно» («Урал»; см. «Ребус» 1898 г., № 44).

Сообщение г. Пржецлавского

18. Я намерен рассказать бывший со мною в 1825 году странный случай. И тогда я не мог, да и теперь не могу объяснить его никакими известными нам по науке законами действующих в природе факторов, сообщает в «Русской старине» некто О. А. Пржецлавский.

С самого приезда в Петербург в 1822 году, я жил постоянно вместе с другом моим, товарищем по университету, Александром Парчевским. Во время происшествия мы квартировали в известном доме Иохима, в бывшей Мещанской (теперь Казанской) улице, напротив Столярного переулка. Квартира наша, в 3 этаже, расположена была следующим образом. При входе с лестницы малая передняя, из нее налево большая кухня, с окном, выходящим на лестницу так, что в него можно было видеть, кто к нам приходит. Затем вторая передняя побольше первой. Она вела в большую комнату, служащую нам общею гостиною; из нее направо также общий кабинет, где каждый из нас имел свое бюро. Налево из гостиной темная комната, общая наша спальня. Мы не обедали дома, и в кухне помещался наш лакей Антон. Мы имели собаку, большого легавого кобеля Бекаса. Пес этот был замечательно смышленое животное, до того, что в том, что его лично интересовало, он понимал наш разговор. Уходя со двора вечером, когда мы отправлялись к близким знакомым, то брали с собой Бекаса, что ему доставляло большое удовольствие. В других случаях он оставался дома. Когда мы собирались уходить, Бекас напряженно прислушивался к нашим речам, сам научившись понимать их. Если мы согласились между собою, что он пойдет с нами, то он впадал в радостный восторг, прыгал по комнатам, подавал нам шляпы и палки. Если же уразумел, что должен остаться дома, то с грустным выражением в глазах ложился под диван и в негодовании даже не провожал нас до дверей. Ночью это был самый чуткий страж.

В половине октября товарищ мой уехал на несколько времени в свое поместье в Виленской губернии, и в квартире остался я один с лакеем и с собакой. Я вел тогда жизнь довольно рассеянную, бывал много в свете, но главное принадлежал к кружку, где мы много играли, преимущественно в самую завлекательную игру «квинтич»; вследствие этого я возвращался и домой очень поздно, иногда на следующее утро, и вообще не ложился ранее третьего или четвертого часа. Однажды я заболел так называемою жабою (опасным воспалением горла) и должен был оставаться дома; тогда я читал часа с два в постели.

В первую же ночь, так проводимую дома, я продолжал читать в постели, когда часы прозвонили «страшный час полуночи». Бекас спал в углу на своей подушке. Только вдруг вижу я, что он встает с глухим ворчанием и с глазами, устремленными на дверь спальни. Потом замечаю в собаке признаки необыкновенного волнения и страха. Она подходит ко мне, вся шерсть встала на ней дыбом, глаза обращены на дверь, и она продолжает ворчать и трясется всем телом. Это меня тем более удивило, что когда что-нибудь тревожило ее ночью, то она обыкновенно не ворчит, а громко лает и бросается вперед. Я остаюсь в недоумении, когда вдруг раздается сильный стук во входную дверь, и кто-то шевелит ручкою от замка, как бы усиливаясь отворить эту дверь, запертую ключом. Я сначала подумал, не возвратился ли внезапно с дороги мой товарищ, в, позвав лакея, спросил его: не видел ли он из своего окна, кто так поздно, не звоня, ломится в дверь? Заспанный Антон принадлежал к тому разряду слуг, которые не много церемонятся с своими господами, поэтому он и отвечал грубо: «в окно не видно никого, да и никого нет». – «Кто же это стучит?» – «А кто его знает? Это уже пятая ночь. Если бы вы приходили домой раньше, то слышали бы его не в первый раз. Мне сначала страшно было, и я попросил знакомого лакея жильца со второго этажа ночевать со мною; теперь уже привык, пусть его стучит».