Вацлав Михальский - Река времен. Ave Maria

• Название: Река времен. Ave Maria
• Автор: Вацлав Михальский
• Жанр: Современная проза

---

Через четверть часа в дверь купе негромко постучали.

– Войдите, – разрешила Мария.

И, о чудо! Ее глазам предстала их николаевская горничная Анечка Галушко. Рыженькая, кудрявая, пухленькая, белокожая, с веселым, быстрым взглядом зеленовато-серых глаз с чуть припухшими веками и, как всегда, поблескивающим кончиком аккуратного остренького носа.

Будучи не из робкого десятка, Мария Александровна все-таки оторопела. Ей в ту же секунду вспомнился экспресс «Николаев – Санкт-Петербург». Вспомнилось, как они с мамой и горничной Анечкой ехали «присмотреться к Питеру», куда папa приглашали товарищем военного министра [5]. Вспомнилось, как звякала серебряная ложечка в тонком стакане в серебряном бабушкином подстаканнике. Тогда они взяли в дорогу много своего домашнего, привычного и для них, и для их любимой горничной, маминой тезки Анечки.

– Аннет, – сделала книксен проводница.

«Боже мой, еще и Аннет! Чудны дела твои, Господи!» Мария Александровна и прежде отмечала, что на свете много похожих людей, с типическими чертами лица и формами тела.

– Прикажете ужин? Кофе? Чай? – протараторила рыженькая Аннет.

«И тараторит точь-в-точь как Анечка!»

– Пожалуйста, пока присядьте в кресло, – указала ей на место против себя Мария Александровна.

Проводница послушно присела, хотя по лицу ее промелькнула тень недоумения.

– Видит Бог, у меня в детстве была абсолютно похожая на вас знакомая. Вы ее копия. Поете? – неожиданно спросила Мария Александровна.

– Что, мадам?

– Я спрашиваю: вы хорошо поете?

– Говорят, неплохо, – смущенно ответила Аннет.

– Вот и она была певунья. Послушайте, а у вас в поезде найдется бутылка красного вина провинции Медок? Желательно довоенного урожая.

– Пойду, спрошу! – резво вскочила на ноги Аннет.

– И два бокала! – крикнула ей вдогонку Мария Александровна.

– Есть одна бутылка «Медок» тридцать восьмого года, – доложила минут через десять Аннет.

– Тридцать восьмого? – Мария Александровна задумалась, как бы припоминая. – Да, это был год хорошего урожая. Несите вино, два бокала, сыр.

– Ассорти?

– Можно.

«Бывает же такое… До чего живо я вижу сейчас тот экспресс на Питер, маму, Анечку. Само Провидение послало мне эту Аннет».

Проводница принесла заказ.

– Открывайте. – Мария указала глазами на бутылку.

Аннет ловко откупорила вино.

– Наливайте в оба бокала.

Аннет послушно налила бокалы до половины. Столик купе чуть подрагивал от хода поезда, и рубиновое вино играло в бокалах при ярком свете электрических ламп.

– Ты можешь оказать мне любезность? – неожиданно для самой себя перейдя с проводницей на «ты», властно спросила Мария Александровна.

– Да, мадам, конечно.

– Садись, выпьем.

– О, мадам, меня уволят, – прошептала Аннет, и ее хорошенькое личико вмиг стало пунцовым. – Старший проводник…

– Луи?

– Нет, мадам, Луи – бригадир поезда. Луи главнее.

– Пойди, позови его.

– Но, мадам…

– Пожалуйста, позови.

Выходя из купе, Аннет пожала плечами, как бы давая понять, что она привыкла к причудам богатеев, а другие в ее вагоне и не ездили.

– К вашим услугам, мадам! – вскоре появился на пороге купе Луи Анри Филипп, и тут Мария Александровна опять обратила внимание на его кругленький, обтянутый жилеткой животик. Ей невольно захотелось хлопнуть по нему ладошкой.

– Я графиня Мари Мерзловская, – сказала она, подавая свою визитную карточку бригадиру Луи.

– Очень приятно, мадам, – с глубоким поклоном приняв визитку, отвечал тот.

– Понимаете, какое дело, я вижу, вы мудрый человек, господин Луи Анри Филипп… – Мария взяла долгую паузу.

Бригадир машинально подкрутил роскошные черные усы. Ему весьма польстило, что он мудрый. Чего-чего, а уж дураком он не считал себя никогда.

– Господин Луи, – наконец прервала актерскую паузу Мария, – ваша проводница Аннет моя двоюродная племянница. Я помню ее маленькой девочкой. Жизнь давно разлучила меня с ее родственниками. Я буду признательна, если вы разрешите Аннет посидеть полчасика с двоюродной теткой, поболтать, пригубить вина за встречу. Кстати, это вино с виноградников моего покойного мужа. Так вы не против?

– Еще бы, мадам! Ради Бога! – настороженно ответил Луи.

– Тогда вы свободны, бригадир Луи, а Аннет я сильно не задержу, не беспокойтесь.

Бригадир церемонно раскланялся, ввел в купе красную от смущения Аннет, подмигнул ей так, чтобы не видела богатая пассажирка, и прикрыл за собой дверь купе.

– Ну вот, все в порядке, – улыбнулась девушке Мария.

– Что вы, мадам? Откуда у меня французская графиня в родне? Луи меня знает как облупленную… Он прекрасно знает, что я из русских эмигрантов.

– Из русских?

«Бывают странные сближенья», – сказал Александр Сергеевич Пушкин на все времена. Были, бывают, будут.

– Из русских, – подтвердила Аннет.

– А я кто, по-твоему? Китаянка? – вдруг привстав от волнения, спросила Мария Александровна по-русски.

– Вы русски? – уловив знакомый ей с детства строй речи, изумленно спросила Аннет.

– Ты понимаешь по-русски?

– Плёхо понимай… понимай.

– Понятно. Понимаешь, но плохо. Тогда я перейду на французский. Садись, и давай все-таки выпьем. За знакомство! – Мария Александровна подняла бокал. Аннет послушно взяла свой. Они звонко чокнулись и отпили по несколько глотков.

– Очень вкусное! Я никогда не пила такое вино, – простодушно сказала Аннет.

– Да, это хорошее вино. Расскажи о своей семье.

– Папа и мама у меня были русские. Они приехали в Марсель в девятнадцатом году.

– Ты не помнишь, из какого города или губернии?

– Я очень хорошо помню. Такое красивое греческое имя – Херсон.

– Херсон?! Да у меня Нюся из Херсона! – воскликнула Мария по-русски. И тут же перешла на французский: – Мои родители и я жили в городе неподалеку от Херсона, в Николаеве. Так что мы земляки. Давай выпьем.

Они чокнулись и отпили по глотку терпкого сухого вина.

– Ну рассказывай…

– Мама и папа еще молодые приехали в Марсель. Потом родилась я. В России папа работал врачом по женским и детским болезням, а здесь ему не разрешили работать. У него не было французского диплома. А я была маленькая и жуткая плакса. Мама убирала в богатых домах, а папа работал грузчиком в марсельском порту. Он был очень сильный. Я родилась в двадцать шестом году, а в сорок втором они погибли, в сорок втором… – Аннет смолкла, справляясь с волнением.

– А что случилось?

– Их расстреляли боши, гестаповцы. В тридцать восьмом мы купили маленький домик в стороне старого кладбища, с маленьким лоскутком земли. Папа все умел делать сам, и он украсил домик и привел в порядок наш крохотный сад. Была ночная облава. У нас в подвале прятались бойцы Сопротивления – русский и еврей, совсем молодые, оба раненые. За два дня до этого их к нам привезли те, у кого они были раньше. Побоялись держать их у себя, а папа разрешил. Ну вот, боши всех расстреляли. Наверное, кто-то донес. И солдат расстреляли, и маму с папa. А я в ту ночь первый раз не пришла ночевать домой, осталась у своего парня, его родители уехали к родственникам в Авиньон. Вот так чудом я спаслась. Мне еще шестнадцати не было.

Помолчали под стук колес.

– А где ты живешь сейчас?

– Снимаю угол.

– Ты замужем?

– Нет, мадам. Кому я нужна, бесприданница? Мужчины сейчас в большой цене. Говорят, так всегда бывает после войны.

– Угол, говоришь?

– Да, койкоместо.

– Это мне знакомо. Я тоже когда-то снимала койкоместо.

– Вы?!

– Да, Анечка. – В памяти Марии промелькнул марсельский особняк Николь, который она давным-давно подарила Клодин. – А, впрочем, зачем тебе особняк? – вдруг вслух продолжив ход своих раздумий, сказала Мария по-французски. – Может быть, ты хочешь учиться?

– Конечно, хочу, – вспыхнула Аннет, – кто же не хочет?!

– А кем ты хотела бы стать?

– Когда я была маленькой девочкой, я всегда лечила своих кукол. Я всегда мечтала стать, как папа: врачом по женским и детским болезням. Но какое это имеет значение?… Учебу мне не поднять.

– Ничего, как-нибудь поднимем, – неожиданно для самой себя приняла решение Мария, и знакомый холодок пробежал в ее груди. – В Сорбонне?

– Мадам, моя мама говорила на русски: «Не дал Бог на свиня рок».

– Не дал Бог свинье рог… Да, это по-русски! – засмеялась Мария. – Давай еще выпьем. За Сорбонну! – воодушевленно добавила она.

Девушка растерянно пригубила вино, по ее ошалевшим серо-зеленым глазам было понятно, что ей ничего непонятно. Ровным счетом ни-че-го.

– Извини меня, Анечка, – меняя тон с бравурного на задушевный, сказала Мария. – Ты не сочти меня за богатую идиотку. Просто я не каждый день встречаю девушек, как две капли воды похожих на тех, что были со мной еще в те давние времена, когда я жила в России. А в ту ночь, когда погибли твои родители и бойцы, я тоже могла погибнуть, но Бог меня надоумил еще на рассвете того дня уплыть на яхте в открытое море. Так что мне все это очень близко. Ты меня поняла?