Эрих Фромм - Концепция человека у Маркса (Избранные главы)

• Название: Концепция человека у Маркса (Избранные главы)
• Автор: Эрих Фромм
• Жанр: Философия

---

VII. СУДЬБА МАРКСОВЫХ ИДЕЙ. Если бы были правы те, кто утверждает, что идеи молодого Маркса, содержащиеся в &laquo;Экономическо-философских рукописях 1844 года&raquo;, зрелый Маркс отбросил как остатки идеализма, которому он был обязан гегелевской школе, то наше изложение марксистских понятий природы человека, отчуждения, деятельности и так далее было бы односторонним и во многом ошибочным. Если бы они были правы, то можно было бы сказать: мы предпочитаем молодого Маркса старому и хотим строить социализм по молодому Марксу. К счастью, нет нужды делить Маркса на две части. Ибо на самом деле идеи Маркса о человеке от &laquo;Экономическо-философских рукописей&raquo; и до &laquo;Капитала&raquo; не претерпели серьезных изменений. Сначала посмотрим, кто же усматривает наличие неразрешимых противоречий между взглядами &laquo;молодого&raquo; и &laquo;старого&raquo; Маркса. Этот взгляд принадлежит в основном русским коммунистам, и они не могут мыслить иначе, ибо их мышление, их политическая и социальная система во всех отношениях чужды духу Марксова гуманизма. В их системе человек - слуга государства и производства, а не высшая цель всей общественной деятельности. Цель Маркса - развитие индивидуальной человеческой личности - в советской системе социализма отрицается еще больше, чем в современном капитализме. Материализм коммунистов гораздо ближе стоит к механическому материализму буржуазной эпохи XIX в. (против которой выступал Маркс), чем к &laquo;историческому материализму&raquo;&raquo; Маркса. Компартия СССР высказала свое мнение по этому поводу, когда Дьердь Лукач (который первым оживил гуманизм Маркса) в 1924 г. бежал в Россию от нацистов и там его принудили &laquo;признать&raquo; свои ошибки. Эрнст Блох, написавший блестящую книгу &laquo;Принцип надежды&raquo; (1959), в которой он также делал акцент на Марксовом гуманизме, был подвергнут серьезным нападкам со стороны Компартии СССР, несмотря на многие похвалы в адрес КПСС, содержащжся в его книге. Кроме коммунистов такую же мысль высказал недавно и Даниэл Белл, заявивший, что в &laquo;Экономическо-философских рукописях&raquo; изложены взгляды лишь раннего Маркса. По его мнению, хотя это кажется и очень привлекательным, но утверждать, что гуманистические идеи составляют сердцевину Марксова мировоззрения,- это означает продолжать мифологизацию его творчества. Нельзя не согласиться с тем, что классические интерпретаторы Маркса (будь то реформисты типа Бернштейна или ортодоксы типа Каутского, Плеханова, Ленина, Бухарина) не только никогда не считали гуманистическую проблематику в наследии Маркса центральной, они вообще не придавали ей существенного значения. Это явление можно объяснить двумя обстоятельствами. Первое состоит в том, что &laquo;Экономическо-философские рукописи&raquo; были опубликованы впервые лишь в 1932 г., а до этого были неизвестны даже в рукописи. Второе заключается в том, что &laquo;Немецкая идеология&raquo; в полном объеме (без сокращений) увидела свет также лишь в 1932 г., да и первый сокращенный вариант был опубликован только в 1926 г. (под ред. Д. Рязанова - в 1928г.). Эти два факта вызвали целую массу искажений и односторонних интерпретаций Марксова наследия. Но и это обстоятельство (незнание до 20-З0-х годов XX в. работ Маркса) отнюдь не достаточное объяснение того, что Марксов гуманизм был предан забвению классическими интерпретаторами. Ведь &laquo;Капитал&raquo;, &laquo;Критика гегелевской философии права&raquo; (1844) и многие другие работы Маркса дают достаточно оснований для обнаружения его гуманистических идей. Более убедительным является объяснение такого забвения тем, что в философском мышлении очень долго (еще со времен жизни самого Маркса и до 20-х годов XX в.) господствовали идеи позитивизма и механицизма, которые оказали влияние на таких мыслителей, как Ленин и Бухарин. Кроме того, не следует забывать, что сам Маркс, как и все классические марксисты, органически не переносил таких понятий, которые имели хоть малейший привкус идеализма и религии, ибо они были совершенно уверены, что эти понятия долгие годы использовались для вуалирования основных фактов экономической и социальной реальности. Марксова нетерпимость к идеалистической т е р м и н о л о г и и становится еще более понятной, если вспомнить, что его корни восходят к глубоко спиритуалистской традиции (хоть и в ее атеистическом варианте), которая простирается не только до трудов Спинозы, Гете и Гегеля, но еще глубже - вплоть до мессианских пророков. Такие же идеи были ясно выражены у Сен- Симона и Мозеса Гесса; они, безусловно, составляли весомую долю среди философских идей социалистов XIX в. и даже в философском мышлении XX в. вплоть до первой мировой войны (например, Жан Жорес). Гуманистическая традиция, в которой жил еще Маркс и которая была почти полностью задушена духом механистического материализма в период расцвета индустриализма, ожила вновь (хоть в несколько ограниченном виде) у отдельных мыслителей в конце первой мировой войны и с новой силой во время и после второй мировой войны. Дегуманизация человека, связанная с ужасами сталинизма и гитлеризма, жестокие слепые убийства в период войны и плюс к тому все возрастающее обесчеловечение, вызванное к жизни бюрократизацией жизни и отчуждением труда в организованном обществе потребления,- все это вело к новой акцентировке гуманистических идей. Другими словами: выраженный Марксом, Кьеркегором и Ницше протест против отчуждения, который перед лицом успехов индустриализма звучал несколько приглушенно, приобрел небывалую мощь и привел к новой оценке Маркса в тот момент, когда господствующая система обанкротилась. Эта новая оценка была сделана с учетом Маркса в целом, то есть на основе его гуманистической философии. Здесь надо добавить еще имена югославских коммунистов, которые первыми заявили о своем интересе к личности (в противовес русским коммунистам, у которых на первом месте всегда была государственная машина централизма и бюрократизации) и развернули систему децентрализации и индивидуальной инициативы. В Польше, ГДР и Венгрии политические выступления против русских также были тесно связаны с идеями гуманистического социализма. Во Франции, Западной Германии и отчасти в Англии идет сейчас оживленная и грамотная дискуссия о Марксе. Из немецких авторов я назову лишь протестантских теологов (Фетчер), а французская литература еще обширнее и принадлежит перу как католиков (Ж. Ж. Кальвез), так и марксистов и немарксистов (А. Лефевр, Навиль, Л. Гольдман, А. Кайре, Ж-П. Сартр, М. Мерло-Понти) . Новая волна марксистского гуманизма вспыхнула в англоязычных странах в связи с публикацией английского перевода &laquo;Экономическо-философских рукописей&raquo;. В США самые крупные работы с анализом понятия Марксова гуманизма принадлежат Герберту Маркузе (&laquo;Reason and Revolution&raquo;) и Рае Дунаевской (&laquo;Марксизм и свобода&raquo;). Указание на вышеприведенные факты (например, на то, что русские коммунисты были вынуждены проводить грань между молодым и старым Марксом) и перечисление имен серьезных авторов, выступивших против этой позиции русских, еще не является доказательством того, что русские (и Д. Белл) не правы. Попробую кратко показать, в чем ошибоч ность этой позиции. Имеются некоторые факты, которые при поверхностном анализе вроде бы подтверждают взгляд коммунистов. Так, в &laquo;Немецкой идеологии&raquo; Маркс и Энгельс уже не пользовались понятиями &laquo;род&raquo; и &laquo;человеческое существо&raquo;, которые были использованы в &laquo;Экономическо-философских рукописях&raquo;. Кроме того, позднее, в Предисловии &laquo;К критике политической экономии&raquo;, Маркс писал, что они с Энгельсом решили вместе разработать свои взгляды в противовес идеологии немецкой философии и тем самым &laquo;свести счеты с нашей прежней философской совестью&raquo;. Некоторые считают, что это &laquo;сведение счетов с прежней философской совестью&raquo; означает, что Маркс и Энгельс отказались от основных идей, высказанных в &laquo;Экономическо-философских рукописях&raquo;. Но даже беглое чтение &laquo;Н е м е ц к о й и д е о л о г и и&raquo; показывает, что это мнение ошибочно. Хотя здесь и не используются некоторые понятия, типа &laquo;человеческое существо&raquo;, но важнейшие идеи &laquo;Экономическо-философских рукописей&raquo; находят здесь свое продолжение, и прежде всего - концепция о т ч у ж д е н и я. В &laquo;Н е м е ц к о й и д е о л о г и и&raquo; отчуждение объясняется как результат разделения труда, которое ведет к противоречию между интересом отдельного индивида или отдельной семьи и общим интересом всех индивидов, общающихся друг с другом . Нетрудно доказать, что понятие &laquo;отчуждение&raquo; определяется теми же словами, что и в &laquo;Экономическо-философских рукописях&raquo;: &laquo;Если он <рабочий> относится к своей собственной деятельности как к деятельности подневольной, то он относится к ней как к деятельности, находящейся на службе другому человеку, ему подвластной, подчиненной его принуждению и игу... Подобно тому как он свою собственную производственную деятельность превращает в свое выключение из действительности, в кару для себя, а его собственный продукт им утрачивается, становится продуктом, ему не принадлежащим, точно так же он порождает власть того, кто не производит, над производством и над продуктом&raquo; . Здесь мы также видим, что определение отчуждения замыкается на вышеизложенные обстоятельства: &laquo;Происходит перевертыш, превращение социальной деятельности в монстра: это утрата нашей способности контроля над продуктами нашей собственной деятельности, вещи становятся над нами, уничтожают все наши расчеты и ожидания - и это становится одним из главных моментов всего исторического развития&raquo;. Весьма показательно, что Маркс заменяет выражение &laquo;самодеятель ность&raquo; (Selbstbetatigung) на &laquo;деятельность&raquo; (Tatigkeit). Это говорит о том, что для Маркса было очень важно сохранить понятие &laquo;самодеятельность&raquo; для обозначения будущего неотчужденного труда в неотчужденном обществе. Четырнадцать лет спустя Маркс в полемике с Адамом Смитом (1857-1858) использует якобы &laquo;идеалистические&raquo; аргументы, к которым он прибегал в &laquo;Экономическо-философских рукописях&raquo;; он указывает, что необходимость трудиться сама по себе отнюдь не означает ограничение свободы (если иметь в виду неотчужденный труд). Маркс говорил здесь как раз о &laquo;самореализации личности&raquo; и &laquo;тем самым о подлинной свободе&raquo;. И наконец, та же самая мысль, что целью человеческого развития является создание &laquo;богатого&raquo; человека, который преодолеет разрыв с природой и другими людьми и достигнет подлинной свободы, находит выражение во многих местах &laquo;Капитала&raquo;, написанного Марксом уже в весьма зрелом возрасте. Так, в третьем томе &laquo;Капитала&raquo; мы читаем о подлинном &laquo;царстве свободы&raquo;, которая н а ч и н а е т с я с р а з в е р т ы в а н и я ч е л о в е ч е с к и х с и л, способностей, &laquo;о полном развитии человеческой индивидуальности&raquo;, о том, что &laquo;частичный человек - это результат процесса отчуждения&raquo;, и о том, как &laquo;нужно создать целостного человека&raquo;. Взгляды Белла, который чисто случайно и совершенно по иным причинам разрывает творчество Маркса на молодого и старого, при ближайшем анализе оказываются результатом совершенно ошибочного прочтения Беллом текста Маркса (шестого тезиса о Фейербахе), а также совершенно неверного определения им отчуждения. Как выяснилось, Белл не раз ошибался, читая чужие философские тексты (он даже пришел к выводу об антиличностном смысле философии буддизма). Итак, подводя итоги, следует сказать следующее: это правда, что Маркс и Энгельс изменили некоторые свои понятия и идеи. Маркс стал еще больше избегать употребления терминов, близких гегелевскому идеализму, его язык стал менее эмоционален и эсхатологичен, быть может, оттого, что в последние годы у него поубавилось энтузиазма, которым он кипел в 1844 г. Но, невзирая на некоторые перемены во взглядах, настроениях и языке, философское ядро идей молодого Маркса никогда не менялось. И поэтому невозможно анализировать и понимать его поздние идеи о сути социализма и его критику капитализма, иначе чем опираясь на его концепцию человека, развернутую в ранних произведениях. ....