Марина Дементьева - Мир, где меня ждут.

• Название: Мир, где меня ждут.
• Автор: Марина Дементьева
• Жанр: Фэнтези

Странный мир. Настолько иной… непонятный… непривычный. Он населён прекрасными существами и отвратительными тварями. В нём судьбы всех живущих зависят от прихотей капризной и жестокой богини. Здесь маги живут только затем, чтобы умереть, а самое страшное преступление — нарушить клятву. Мир, в котором причудливо мешается прошлое, поросшее легендами, будто седым мхом, с будущим, ненадёжным и зыбким, как пророчество. А в настоящем творится нечто и вовсе уж невообразимое… Хотя, какая, в сущности, разница? Ведь это мир, где меня ждут

---

На небе уже зажигались россыпи звезд, лунный свет выхватывал печальное лицо Марины из мрака. Почувствовав на себе его взгляд, девушка встрепенулась, но промолчала, она попросту не знала, что ей сказать, как себя вести после всего, что произошло. Всё в очередной раз перевернулось вверх дном, шиворот-навыворот, как, впрочем, и всегда, стоило Демиану снежным вихрем, неприятельским войском ворваться в ее покой. Ведьмак поднял голову с ее колен, так же молча сел напротив.

— Я так испугалась… — тихо произнесла, чтобы хоть что-то сказать. Не уточняя, почему и за кого. Непрозвучавшее '… за вас' тягуче повисло между ними в воздухе.

— У меня не было иного выбора, — зачем-то сказал он, хотя и без звона пустых фраз Марина прекрасно понимала правильность его поступка. Не дождавшись ответа, ведьмак задумчиво изучал рисунок созвездий. — Не представлял, что вы так рано проснетесь.

— Просто я очень хотела проснуться. Что с Даволой? Он оставил нас в покое?

— С ним покончено навсегда.

— Вот так развенчиваются мифы…

— Слухи о неуязвимости этой твари оказались несколько преувеличенными. — 'Узнать бы еще, кто помог мне справиться с антариесским отродьем…' Сжал ладонями ноющие виски, поймал испуганный взгляд Марины. — Всё в порядке, просто пытаюсь разгадать одну тайну.

— Это хорошо, — прошептала девушка, и страх в ее опущенных глазах уступил свое место тоске. — Хорошо, когда всё в порядке…

* * *

Эта ночь, словно дар судьбы за все испытания, посланные днем, была неожиданно теплой и ласковой, потоки лунного и звездного света заливали всё вокруг, тоненькими серебряными нитями запутались в кронах деревьев, терялись в густой траве, зарослях папоротника. Озаряли невероятную, гротескную картину — глубокую воронку в центре площадки выжженной, мертвой земли, окаймленной идеальным, как по циркулю, кругом вывороченных, закрученных противосолонь стволов. Взгляды Марины, то и дело, обращались туда. Страшно было даже представить, что творилось здесь, какое зло вырвалось на свободу, какая древняя магия нашла себе выход, пока она спала. Но, если не смотреть на поваленные деревья, внимание, помимо воли, обращается к магу, который лежал на спине, закинув руки за голову, в полуметре от нее и, примерно как она сама тоскливо изучала бурелом, гипнотизировал звезды. Словно астроном, кропотливо выискивающие новые туманности и светила. Если верить старинным рыцарским романам, в подобных ситуациях, на ложе между мужчиной и женщиной помещали обнаженный меч. И хоть о такой средневековой традиции в Пределе, похоже, понятия не имели, и оружие ведьмак попросту положил в изголовье, чтобы в случае опасности не терять драгоценных секунд, разыскивая его впотьмах, да и вообще вряд ли оценил бы подобное вопиющее нарушение ОБЖ, создавалось полное ощущение того, что между ними и вправду возникла некая непреодолимая преграда. Знать бы еще, в чём заключалась ее суть.

Гулко ухнула сова, какая-то мелочь шустро прошуршала в траве. Марина вздохнула и поудобнее устроилась на мягкой подстилке из папоротника, поверх которой Демиан кинул свою куртку. Похоже, ему и в одной тоненькой рубашке было не холодно. Кровь горячая, не иначе. Девушка машинально потерлась щекой о ворсистую замшу. От куртки пахло дымом костра, железом и чем-то еще, почти неуловимым, но приятным. Степная полынь и дикий мед. Марина улыбнулась, искоса поглядывая на четкий профиль спутника. Телларионские монеты много выиграли бы в эстетическом аспекте, стань Магистром ученик мастера Когана. Вспомнила прохладную тяжесть кругляшей, на которых гордо красовался отчеканенный хищный клюв и тяжелый подбородок безумного Повелителя. Путь, который он избрал, ведет Предел прямо в Бездну…

— Я, разумеется, понимаю, что мы оба сегодня… как следует выспались (молодые люди, не сговариваясь, хмыкнули), но завтра нам предстоит нелегкий путь. Будет не время клевать носом.

— Знаю, и всё равно как-то не хочется.

— Что же теперь — сказку на ночь рассказать? — хмыкнул парень.

— А что, было бы неплохо! — азартно поддержала игру Марина.

— Боюсь, из меня плохой сказочник.

— Ну, нет, так нечестно! Плохой или хороший — это уже мне решать.

— Да я и сказок-то никаких не знаю, — усмехнулся Демиан. — В детстве мне их никто не рассказывал, а потом как-то не до того стало.

— Ладно, а как насчет легенд? Легенды-то вы знаете, уверена.

— Некоторые знаю. Смотря какие. Про что конкретно хотите легенду?

— Ну-у… — Марина задумалась, подперев щеку ладонью. Фантазия, как назло, упрямо заартачилась. По совести сказать, ей просто хотелось послушать спокойный, красивый голос ведьмака, вдоволь насмотреться на него. Ей было совершенно всё равно, о чём будет говорить Демиан, пусть хоть фехтовальные приемы растолковывает. Но не признаваться же в этом. И девушка тут же нашла ответ, это оказалось несложно, стоило только посмотреть на густо-чернильное, в разводах облаков, небо. — Ирвис и Ивента — откуда такие названия? Уверена, с предельскими ночными светилами непременно связана какая-нибудь красивая история.

— Странно, что вы о ней еще не услышали. — Демиан внимательно посмотрел на нее, словно силился запомнить ее образ, так, чтобы он до конца дней, до последнего вздоха оставался неизменно ярким и живым, как сейчас, в эту лунную ночь посреди дремучего леса. В черной бездне глаз отражались звезды. — Эту легенду знают в Пределе все, от мала до велика. Ее уже и сказкой не назвать, так — прописная истина.

— А вот я не знаю, ведь родилась не в Пределе, а очень далеко отсюда. Никому и в голову не пришло посвящать меня в эту историю. Заполните досадный пробел в образовании? — Такие глупые фразы, что хочется смеяться. Но нельзя. Смех получится до отвращения фальшивым и до едкости горьким. 'За что ты так жестоко играешь со мной?! То поманишь к себе, то оттолкнешь. Подаришь небеса в алмазах, чтобы тем страшнее и безнадежнее показалась Бездна, в которую ввергнешь в следующую же минуту. И меня мучаешь. И себя…'

Для Демиана, похоже, не остались загадкой ее чувства. Поэтому обоим стало легче, когда он заговорил о том, что их никоим образом не касалось.

— Древние верили, что чистые сердцем и душой люди после смерти становились звездами.

— А что сейчас?

— Сейчас… Не знаю. Многие уже ни во что не верят. Такие уж времена настали. Сам я пока не в курсе дела, — Демиан безразлично улыбнулся, словно вёл речь не о своей смерти, а о росте цен на зерно, — вот только истинные светила — Солнце и Луна, — считались исключительно творениями богов. Воплощенные духи, никогда не знавшие земной жизни, были юными, доверчивыми и невинными. Об освещаемых ими землях они знали лишь с воспоминаний звезд.

И вот однажды (как и положено в легендах это случилось давным-давно) лунный дух Ивента решила посмотреть вблизи, какие же они — люди, с их страстями и радостями, горечью и любовью. Надолго оставить светило она не могла, потому что без нее свет Луны иссякал и тускнел, и для того, чтобы побыть на земле подольше, она выбрала самую светлую, самую яркую из ночей — ночь полнолуния.

— Наверное, это была точно такая же ночь, как сегодня, — шепнула Марина. Картину, которую неторопливо, яркими красками набрасывал Демиан, было так легко представить.

Ивента, незримая, соскользнула вниз, ровнехонько в отражение Луны в лесном озере, там, где река, умерив свой пыл, медленно несла свои чистые воды.

Невесомо пройдя по упругой водной глади, она ступила на берег, заросший высоким камышом и кустарником. Остановилась Ивента, зачарованная новыми впечатлениями. Легкий ветерок игриво шевелил сочные травы и гибкие ветви молодых березок, наклонившихся к самой воде. Из кустов дикой смородины и малины, осыпанных спелыми ягодами, доносилось сладкое пение соловья. В густом ольшанике огромный лось со звучным похрустыванием лениво обкусывал свежие побеги.

Но вот издали послышался негромкий треск ломающихся сухих ветвей. Умолк соловей, встревожено вспорхнул над кустарником; лось перестал жевать, прянул ушами, насторожился.

Зашевелились кусты орешника, чья-то рука отвела в стороны темные ветви — и на берегу у воды появился человек, бережно прижимающий к груди плоский чехол. Молодой мужчина, почти мальчик.

'Боги всемилостивые, — промелькнула мысль у Ивенты, — неужели все люди такие?' Гулко и часто забилось сердечко девушки…

Путник сел на траву, привалившись спиной к древнему дубу, с наслаждением, до хруста, потянулся. На его губах засветилась ликующая улыбка. С осторожностью достал он из чехла кифару, закрыл глаза и легко и нежно коснулся струн.

Дивная, чарующая музыка заструилась над землей, удивительным образом вплетаясь в звуки ночного леса. Скоро к мелодии присоединился мягкий негромкий голос.

Он пел о дальних странах и городах, об освещенных утренним багрянцем горных пиках, о душистых степях, о любви и верности, дружбе и подвигах. С каждым словом, с каждой нотой поднималась в душе Ивенты волна восторга. Совсем близко подошла она к молодому человеку, присела рядом с ним в густую траву, подперла щеку кулачком, вслушиваясь в слова песни и любуясь миловидной внешностью исполнителя.