Михаил Ахманов - Зов из бездны

• Название: Зов из бездны
• Автор: Михаил Ахманов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46312-1

Штатный психолог первой марсианской экспедиции Лаура Торрес неожиданно для себя принимает телепатические послания из глубин Космоса. Странные видения, насыщенные фрагментами земной истории, перемещают ее сознание то в Древний Египет, то в Средневековье, то в наше время. Что это? Зашифрованное послание неведомой сверхцивилизации? Чтобы понять это, нужно досмотреть видения до конца. И первое из них повествует о странствиях египтянина Ун-Амуна, который жил задолго до нашей эры.

---

Cамой заметной деталью Долин Маринера являлся каньон Титониус Часма[6], бывший целью Первой экспедиции. Его размеры впечатляли: протяженность больше, чем Уральский хребет, ширина – до ста пятидесяти километров, а глубина такая, что в этой пропасти скрылся бы Эльбрус, не говоря уж о вершинах Альп и Пиренеев. Как и вулкан Олимп, этот разлом не имел аналогов на Земле и на других планетах Солнечной системы. Можно было предположить, что условия на дне каньона отличаются от сурового климата плоскогорий: там теплее, давление скудной марсианской атмосферы выше, ветры и песчаные бури не столь сокрушительны. Не исключалось наличие подземных вод и даже примитивной жизни, бактерий или чего‑то подобного. Словом, Титониус Часма подходил для долговременной научной базы, которая с течением лет могла превратиться в крупное поселение.

Место для этой станции было выбрано с помощью космических аппаратов «Молния-15» и «Молния-16», запущенных к Марсу в 2031 году. Предполагалось, что на дне каньона, под защитой скальных стен, будет развернут городок с жилыми куполами, энергостанцией, ангарами для техники, цистернами с водой, горючим, сжиженными газами и складами оборудования. Все это полагалось доставить «Колумбу»: купола, ангары, тягачи, летательные аппараты, буровые установки, средства связи и сотни тонн всевозможных запасов – от сублимированных овощей до жидкого кислорода. Первая марсианская экспедиция должна было спустить в каньон двадцать модулей с полезным грузом, смонтировать энергостанцию и один купол с системой жизнеобеспечения, установить телеметрическую аппаратуру и антенну для посылки информации. Строительные работы завершат Вторая и Третья экспедиции, более многочисленные и состоящие из технического персонала; затем наступит черед ученых – они, по самым оптимистическим прогнозам, могли высадиться на Марсе лет через десять-двенадцать. Эта поэтапная технология была отработана при закладке базы на Луне, в которой на данный момент трудилось более сорока специалистов.

Итак, «Колумб» завис над точкой каньона, выбранной по снимкам, полученным с «Молний». Разумеется, этот район, выглядевший наиболее удобным, нуждался в дополнительных исследованиях, и капитан со вторым пилотом сбросили нескольких роботов, приземлившихся на дне и краях провала. Пошла телеметрия, и к ее изучению подключился геолог Мои. Роботы, передав визуальную картину и результаты измерений температуры и давления, принялись бурить грунт, анализировать состав породы и выяснять ее прочность. Как и ожидалось, стены каньона были сложены базальтами, а днище носило следы бурной деятельности водных потоков. Хотя те воды исчезли миллионы лет назад, в почве могли обнаружиться подземные источники или залежи льда. Их поиск не входил в задачи экспедиции, но Фокс все же отправил в каньон передвижную установку с эхолотом.

Пока три члена экспедиции вели дистанционные исследования, археолог висел на телескопе, разглядывая загадочное Лицо, а Саул Дюкар проверял автоматику расстыковки. Каждый спускаемый модуль закреплялся на решетчатых фермах с помощью «лап», управляемых сервомоторами; в момент старта «лапы» раздвигались, а «когти» в их основании выталкивали модуль в пустоту. Остальное было делом пилотов.

Лаура Торрес трудилась едва ли не больше прочих членов экипажа, загоняя их то в душ, то на тренажеры, то к обеденному столу. В долгие дни свободного полета гимнастика, водные процедуры и совместные трапезы считались развлечением, что скрашивало монотонность бытия, но это время кончилось; оттащить мужчин от пультов было нелегко, а «расстыковать» Муромцева с телескопом – просто невозможно. Однако этим приходилось заниматься, ибо невесомость – вещь коварная, и совладать с ней можно лишь с помощью эспандеров и беговой дорожки. Как показали эксперименты на околоземной орбите, для поддержания тонуса мышц необходим минимум час тренировок в сутки.

Поужинали, пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по отсекам на отдых. Подвесились в койках, как говорил Муромцев. Койки были немудреными: рама из пластика с крупноячеистой сеткой и ремнями. Но спать это не мешало.

Закрыв глаза, Лаура подумала, что в невесомости одно становится проще, а другое намного сложнее. Спи, где хочешь, и летай по воздуху… А вот помыться и перекусить – проблема! Или навестить туалет… Или постирать… Или открыть дверь, сделать шаг и очутиться в саду, среди цветущих яблонь… Такое просто невозможно!

* * *

Невозможно?.. Так ли это?..

Вокруг темнели мощные древесные стволы, бугрилось переплетение корней, похожих на змеиные туловища, возносились к небу, солнцу и теплу зеленые кроны… Не сад, разумеется, а дремучий лес! Похож на сельву, решила Лаура. В сельве, в настоящих амазонских джунглях, она никогда не была, но нагляделась на их подобие в дендрариях; кроме того, вспомнились фильмы, знакомые еще со школьных лет. Какой же бразилец не видел сельву, пусть даже на экране! Сельва – фирменный знак Бразилии, такой же, как небоскребы в Нью-Йорке, русский снег, норвежские фьорды и сакура в Японии.

Лес виделся смутно, как бы в тумане. Деревья высоченные, с ровными стволами без ветвей – большие перистые листья свисают вниз с макушки, а у подножий их целые груды. Желтые, коричневые, совсем черные… лежат, гниют… И запах от них неприятный, как от болотной воды…

«Запах!» – подумала Лаура Торрес. В сне с кораблем ей тоже чудились запахи, и это было удивительно. В снах запах редкий гость – во всяком случае, прежние ее видения не сопровождались запахами.

Пейзаж внезапно изменился. Она стояла словно на опушке леса, на границе между джунглями и просторной равниной, заросшей травой. Тут и там зеленели деревья, но не такие, как в лесу, невысокие, развесистые, похожие на ивы. Вдали что‑то поблескивало – должно быть, река, струившая медленные воды среди песчаных берегов. Равнина не казалась безжизненной; среди трав и деревьев смутными тенями мелькали животные, но Лаура не могла их разглядеть – то ли движения этих существ были слишком быстрыми, то ли мешала туманная дымка. Из-за этой пелены мир вокруг напоминал картины импрессионистов: множество ярких мазков, серые и бурые пятна, разбросанные по изумрудному фону, солнце в смутном золотистом ореоле…

Тихий шелест травы нарушили низкие глухие стоны. Она не сразу поняла, что это рычание зверя – очевидно, хищника. Тварь уже выбралась из леса и неуклюже шагала к Лауре мерзким видением кошмара: вытянутая голова, пасть с огромными клыками, длинный хвост, могучие лапы и тупые, словно копыта, когти. Огромный зверь! Больше медведя, но не медведь, не лев, не тигр; все они, в сравнении с этим монстром, выглядели образцами ловкости и изящества.

Понимая, что это чудище лишь ментальный образ, женщина, однако, содрогнулась в ужасе. Зверь, оставляя след примятой травы, двигался прямо на нее, и его рык, похожий на стоны, был оглушителен. Возможно, страх обострил ее чувства – этого хищника древних эпох она видела яснее, чем реку, лес и животных на равнине. У него были странные челюсти, вытянутые, будто у крокодила, со множеством острых загнутых клыков. Пахло от этой твари омерзительно.

Хищник прыгнул. Лауре почудилось, что огромная туша собьет ее с ног, а тупые когти сейчас проломят ребра. Этого, однако, не случилось. Каким‑то образом ей удалось увернуться, а может быть, кто‑то представил ей другую картину: вышедший из леса зверь терзал другое чудище, похожее на носорога, кровь текла ручьем, трещали кости, обе твари ревели, ворочались в траве, из‑под копыт и лап летела земля. Потом…

Потом случилось нечто непонятное. Лес, река, равнина, древние твари – все растворилось в тумане; теперь перед Лаурой Торрес появился вертикальный черный столбик на фоне сероватой мглы. Столбик рос, вытягивался, превращался в ствол, потом начал ветвиться: сначала – надвое, затем от каждого побега стали отделяться ветви, а от них – другие, и вся эта странная конструкция тянулась вверх и вверх, пока не стала похожей на дерево с облетевшими листьями. Миг, и эта фигура – схема?.. чертеж?.. – приблизилась, явив одно из разветвлений; у его основания вспыхнул алый крестик, и картина исчезла.

Раздался сигнал таймера – Лаура проснулась.

* * *

Весь следующий день она была задумчивой, хотя выполняла свои обязанности так же тщательно и терпеливо, как всегда. Экипаж ничего не заметил. Роботы копались на дне каньона, зондировали грунт, ползали у скал, около пересохшего русла и на краях огромной пропасти; информация текла рекой, и геолог Мои, загрузив корабельный компьютер, рисовал подробные карты местности. Пилоты сидели у обзорных экранов, высматривая ровный и достаточно большой участок под рифтовой стеной, подходивший для спуска посадочных модулей. Инженер Дюкар закончил профилактику систем расстыковки и теперь возился с «Ниньей»[7], малым кораблем, предназначенным для полетов над Марсом. Археолог запустил зонд в сторону Сидонии, разглядел таинственное Лицо во всех подробностях и убедился, что это не артефакт древних марсиан, а причудливая скала, над которой миллионы лет назад поработали вода и ветер. Это погрузило Муромцева в глубокую печаль; похоже, ему не светили лавры отца марсианской археологии. Лаура прописала ему для бодрости беговую дорожку в двойном размере и контрастный душ.