Е. Григ - Да, я там работал: Записки офицера КГБ

• Название: Да, я там работал: Записки офицера КГБ
• Автор: Е. Григ
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-02112-Х

Работать «в поле» … На жаргоне сотрудников секретных служб это означает — заниматься оперативной работой. Автор, в прошлом рядовой контрразведчик КГБ, проработал «в поле» 33 с половиной года — в мобильных группах наружного наблюдения, в знаменитом «Доме 2» на площади Дзержинского (Лубянке), «под крышей» гражданских ведомств. В Москве и Нью-Йорке, в Грозном и Хельсинки, в Питере, Вашингтоне и много где еще он наблюдал за интересовавшими КГБ людьми, участвовал в разнообразных оперативных мероприятиях, а также размышлял о том, что происходило на протяжении этих 33 лет с ним, с КГБ и со всей страной.

---

А неугомонный Алекс Филиппопулос, один из лучших, а может быть, лучший журналист Греции, главный редактор БСЭ на греческом языке, раздумывал о новом проекте. Он был газетчиком и давно мечтал о работе в серьезной, солидной газете. Насколько я мог понять, Алекс был обеспеченным человеком, но основать такую газету и работать в ней он мог, только объединив свои возможности и способности, а может быть, и средства, с возможностями, способностями и средствами такого человека, как Боболас. Георгос и Алекс были, как мне кажется, близкими друзьями, сотрудниками, но вовсе не единомышленниками. Боболас прежде всего — предприниматель, промышленник, бизнесмен. Филиппопулос, конечно, тоже был и предпринимателем, и бизнесменом, но прежде всего — журналистом со стойкими взглядами оппозиционера. Их сотрудничество по изданию БСЭ было вполне естественным, но представить их работающими в одной газете было довольно трудно…

Газета получила название «Этнос» — «народ». Я не могу сказать, насколько она была народной, но сомнений в популярности «Этноса» не было ни у кого, тираж газеты увеличивался постоянно.

Мне не приходилось встречаться с нашими разведчиками, работавшими в Афинах. Мало того, каждый раз я нарушал один из приказов председателя КГБ, по которому сотрудник любого Управления, выезжавший в зарубежную командировку, был обязан ставить в известность об этом резидентуру ПГУ в соответствующей стране. Я не делал этого потому, что хорошо знал: на какую-либо существенную помощь рассчитывать не стоило, а я вряд ли мог быть полезен людям, работавшим в стране по нескольку лет. Уменьшалась и возможность быть проданным «с потрохами» — число предательств и побегов разведчиков ПГУ и ГРУ отнюдь не сокращалось. Горько лишний раз вспоминать об этом, но из песни слова не выкинешь: среди тысяч порядочных людей, работавших в разведке, находилось слишком много предателей, и рисковать я не собирался. Кроме того, с первых выездов я понял, что любое наше посольство за рубежом — это вовсе не посольство СССР, как было написано при входе. Это посольство ЦК КПСС, МИДа, всесильных блатных родственников, чьи дети работали там, но не СССР. Так же и резидентуры КГБ не были резидентурами КГБ — они были резидентурами ПГУ, ЦК КПСС и все тех же родственников. Вниманием, помощью или поддержкой посольства, резидентуры могли пользоваться лишь те, кто принадлежал к указанным кругам или к номенклатуре вообще. Так что я предпочитал сам отвечать за все порученное мне, и более того — это мне нравилось.

Первый «звонок» прозвенел в 1982 году: в приложении британского еженедельника «Экономист» — «Экономист форин рипорт» — появилась статья «Россия и Греция», где, помимо прочего, утверждалось, что «Этнос» субсидируется СССР, и даже указывалась сумма — 1,8 млн. долларов. Почему? А потому что «Этнос» был не похож на большинство других греческих газет. Писалось, что ЦРУ поддерживает «Солидарность», что оно замешано и в гибели корейского авиалайнера, афганские душманы назывались бандитами (так оно и есть), в общем, самоудовлетвориться для «Экономиста» можно было, только узрев «руку Кремля». Греки подали в суд, обвиняя «Экономист» в клевете, и тут коса нашла на камень — англичане, как и греки, обожают судиться.

Процесс шел пять с половиной лет, на нем выступали десятки свидетелей, включая министра культуры Греции — знаменитую актрису Мелину Меркури, и в конце концов «Экономист» рухнул. Его представители вынуждены были признать ложность измышлений, помещенных в журнале, принести извинения и выплатить штраф в сумме 180 тысяч фунтов — размеры судебных издержек.

Примерно в это же время разразился серьезный кризис — притихший было Янникос подал в суд на Боболаса, требуя… возмещения убытков и возвращения его доли в «Акадимосе». Цинизмом Янникоса все были просто потрясены — за время сотрудничества с Боболасом он вытянул из него достаточно, казалось бы, денег, ездил за его счет за границу, расплачивался его деньгами за свои долги и т. д.

Уверен, что я был единственным из участников проекта, кто связал воедино выступление «Экономиста» и акцию Янникоса. То ли врожденная, то ли приобретенная подозрительность говорила мне, что терпение контрагентов лопнуло, и начинается серьезное наступление на наших греческих друзей.

Через пару недель Ситников, я и директор одного из издательств, имевших отношение к работе с «Акадимос», — назовем его Н., вылетели в Афины. Планировались долгие переговоры, консультации, но главная задача была — уладить конфликт между Боболасом и Янникосом, найти компромисс, с помощью которого этот конфликт можно погасить.

Сделать это мог только «Дед». Он ближе всех был знаком с Янникосом, пользовался авторитетом у Боболаса, являлся, кроме того, большим дипломатом и хитрецом.

Переговоры велись сначала в офисе Боболаса на Стадиу, 5, где Георгос излагал свою позицию относительно вылазок Янникоса. Потом мы отправлялись на Акадимия, где Янникос снимал контору — нарочито нищее помещение с лампочкой без абажура. С ним был один из сыновей, наверное, старший, — худощавый озлобленный мальчишка лет 17-ти и несколько «советников». Как это любят делать провинциальные трагики, Янникос говорил патетически, принимал картинные позы и особенно напирал на энтузиазм, с которым он участвовал в проекте, и на «пламя души», вложенное в него. Деньги с Боболаса он надеялся получить не очень большие, но вполне приличные — я все время переводил мысленно миллионы драхм то в рубли, то в доллары. Сумму он с некоторым усилием назвал в ответ на мой прямой вопрос, как он оценивает «пламя души». Назвал и сам испугался — не «заломил» ли.

Ситников сначала надулся за то, что я влез в изящный диалог двух хитрецов с таким грубым вопросом, но потом, думаю, сообразил, что я избавил его от необходимости «вынимать» из Янникоса договорную сумму, и успокоился.

Перед отъездом на аэродром мы снова собрались на Стадиу, 5. Боболас, узнав о сумме, которую надеялся получить с него Янникос, почернел от гнева и раскричался во весь голос. Ситников, поразмыслив, посоветовал ему выплатить эти деньги и завершить конфликт. При этом он не совсем к месту привел поговорку «скупой платит дважды», которую я, хотел или не хотел, вынужден был перевести. Георгос от возмущения потерял на время дар речи.

Мы с Н. уехали, оставив «Деда» продолжать переговоры. Я надеялся, что он добьется-таки своего и убедит Боболаса уступить жулику, чтобы не втягиваться в конфликт еще глубже. Но этого не произошло. А раз этого не смог добиться Ситников, значит, добиться этого было нельзя. На третьем этаже Агентства было немало скрытой радости по поводу провала нашей миссии, но я уже ничему не удивлялся — пауки в банке обиделись бы на сравнение их с нашей номенклатурой.

«Этнос» становился все более неприятным для многих: Филиппопулос с самого начала существования газеты занял антиамериканские позиции и определял курс «Этноса» самостоятельно — Боболас, финансируя «Этнос», получал, естественно, прибыли, но направления газеты не определял, более того, конфликтовал с Алексом по ряду вопросов. Постепенно он не только сам увлекся газетой, но и стал подключить к работе в ней своих детей.

С 1982 года началась огромная работа западных спецслужб по компрометации «Этноса», Боболаса, его окружения. Вслед за «Экономистом» в игру вступили американские «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон таймс», «Уолл-стрит джорнел», английская «Дейли телеграф», французский «Экспресс», бельгийский «Валери Актуэль», западногерманская «Гамбургер абендбладет» и многие другие. К концу года публикаций были десятки, поднималась тема финансирования проектов Боболаса Москвой, под этим углом зрения рассматривались и «Этнос», и издание БСЭ, и «Акадимос», и вообще все предприятия Георгоса. Но теперь там звучала и тема КГБ — отказать себе в удовольствии использовать информацию из книги Бэррона, в которой красовалась фотография «Дяди Васи», могли очень немногие.

Было бы глупо думать, что «масс медия» нескольких стран, далекая от внимательного рассмотрения греческих проблем, вдруг одновременно проявила к ним такой живой интерес. Не нужно было быть сотрудником КГБ, чтобы понять — этим хором руководила опытная рука. Опытная и щедрая… Но самое интересное было впереди.

В 1983 году кипрский журналист Павел Анастазиадис, писавший под псевдонимом «Пол Анастази», опубликовал книжку «То «Этнос» ста хериа сас» — «Берите «Этнос» в руки» (обыгрывалось название газеты — «Народ»). Примитивная, написанная наскоро, книга содержала обычный набор сведений о КГБ, которыми наши контрагенты снабжали прессу, и обличения в адрес Боболаса и его друзей. Решительно все — от Панкина до Люды Смирновой, от Боболаса до Марии Бейку в книге причислялись либо к офицерам, либо к агентам КГБ, зацеплялись там и некоторые сотрудники нашего посольства в Афинах — кажется, один из них действительно был сотрудником, но не КГБ, а ГРУ. Обо всех этих деталях я узнал гораздо позже, когда по моей просьбе сын перевел мне книгу Анастази.