Ольга Громыко - Цветок камалейника

• Название: Цветок камалейника
• Автор: Ольга Громыко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-93556-748-2

Темна и тиха летняя ночь в Царствии Иггровом!

Спите спокойно, отважные обережники, нахальные горцы, надменные йеры, презренные жрецы, охотничьи кошаки, всемогущие боги и вездесущие зеваки! Спите спокойно, дикоцветные земли, пришлые твари и первородные лозы! Спите спокойно, ибо не скоро вам в следующий раз удастся выспаться…

---

— И много их там, ннэ?

— Кишмя кишат. — Мужик натянул вожжи, придерживая скотинку. Ездить по городу быстрее бегущего человека разрешалось только пожарникам, обережи да йерам. — И когда только расплодиться успели! На поле уже ступить боязно, все в лежках.

— Хэй-най, больше целей — легче попасть! — ободрил его ЭрТар, поглядывая, где там Тишш. Кошак, снова высунув кончик языка, трусил слева от повозки, стараясь держаться в ее тени. Число лежек еще ни о чем не говорит, их может быть много вдоль дороги и ни одной — в глубине поля.

К огромному удовольствию горца, дальше его наниматель осторожными намеками, а там и прямым текстом завел речь о вышеупомянутых приписках. Грех не пойти навстречу хорошему человеку!

Глава 2

Поле-полюшко раздольное,

Я ль тебя зерном не потчевал?

Не поило ль небо дождиком?

Не светило ль солнце жаркое?

Йер ли ирной не задабривал?

Одари ж и ты нас хлебушком!

Песня жнеца

В господский дом охотника, разумеется, не пустили — невелика птица, посидит до темноты и в халупке[10]. Оно даже лучше вышло: домик был просторным и чистым, хозяева прислугу не обижали, и некоторые рабы вели себя даже вольнее наемных работников, отличаясь от них только грубо заклепанными браслетами. Самодельный скваш, которым радушно попотчевали гостя, оказался на порядок вкуснее трактирного, и то разливавший его по кружкам старик сокрушался, что сусло в этом году отчего-то еле бродит, так и норовя заплесневеть.

Вечером в халупке стало еще веселее — вернулись полевые рабочие. По их словам, чуть живые, но уже через полчаса, после ужина, кто-то вытащил из сундука жайру-трехструнку; сначала просто тренькал, негромко подпевая, потом к нему присоединились девчонка с бубном и хмельной дедок, отбивавший ритм ложкой по ведру. Дом наполнился плясовым топотом и визгливым хихиканьем женщин. Одна рыжуха так и норовила присесть к горцу на колени, но тот предпочитал отшучиваться и ссаживать назойливую красотку. Перед охотой ЭрТар старался не злоупотреблять ни выпивкой, ни иными развлечениями. К тому же распущенность равнинных девок коробила горца, хотя и не настолько, чтобы совсем ими пренебрегать.

Вскоре стремительные летние сумерки заставили горца поблагодарить за гостеприимство и распрощаться. Скваш — коварная штука: голова остается ясной, а тело хмелеет, и пока не встанешь, не поймешь, насколько сильно. На сей раз ЭрТару удалось остановиться вовремя… ну, почти. По крайней мере, пока он дошел до третьего по счету поля, от постыдной вялости в ногах не осталось и следа.

Пестрые закатные разводы постепенно стекали за дальний лес, с запада наползала и густела ночная синева. Жара сменилась прохладой, а там и сырым холодом. ЭрТар разгрузил корлисса, набросил на плечи темно-серую куртку с высоким облегающим воротником, больше напоминающую доспехи, — из пропитанной блестящим составом кожи с нашитыми поверх кольцами, широкими и тонкими, как браслетки на девичью руку. Некоторые охотники носили настоящие кольчуги, но те, по мнению горца, слишком сковывали движения.

Оглядевшись и убедившись, что если за ним и наблюдают, то из деликатной дали, ЭрТар, скрестив ноги, уселся прямо посреди дороги и вытащил из внутреннего кармана куртки небольшую, с ладонь, деревянную коробку брусочком. Внутри плотненько, бок к боку, лежали стрелки — черные вперемешку с красными, отравленными. Охотиться можно с любыми, но для вторых меткость не столь важна, лишь бы зацепить, зато первые втрое дешевле. Приказчик сказал, что дичи тут много? Значит, красные. Окупятся.

Тишш потоптался рядом, но ложиться не стал. Косился на поле, смаковал ноздрями воздух и возбужденно пофыркивал. ЭрТар и сам трепетал от предвкушения, но тщательная подготовка — прежде всего. Горец ногтем подковырнул тупой конец стрелки, выуживая ее из коробки. Дальше пошло легче. Тринадцать штук охотник сразу зарядил в мыслестрел, бдительно прислушиваясь к щелчкам пружин, еще два семерика переложил в кожаный кармашек при поясе, дважды проверив, чтобы все лежали остриями вниз. Конечно, помереть от укола не помрешь, но палец опухнет, а то и нарвет. Приятного мало.

Парень захлопнул коробку, перевернул и, вставив кончик ножа в еле заметную щелку, сдвинул панель потайного отделения. Там, обернутые вощеной бумагой, чтобы не бренчали при встряхивании, лежали синие стрелки, купленные у знакомого обережника. Разрешения на них у горца, разумеется, не было, да охотникам его и не выписывали. Тем не менее подобные штучки «на всякий случай» имелись у всех мыслестрельщиков (как витиевато выражался наставник ЭрТара, «даже сестре милосердия не стоит ходить по темным улицам без дубинки»), от ночных сторожей до наемных убийц.

Синенькая отправилась в последнее гнездо мыслестрела. Мало ли кто ночами по дорогам шастает, можно и на беглого каторжника нарваться.

Тем временем небо догорело, и самым ярким пятном в нем стала ущербная луна с тусклым отблеском подлунка справа. Черный силуэт Ориты горной грядой раскинулся на северо-востоке; у ее подножия величаво прогуливались желтоглазые хищники — двойки обережников с факелами.

— Тишш! — ЭрТар за хвост вытянул недовольно взмяукнувшего киса из посевов. — Погоди, я ж еще не закончил.

Охотник натянул защитные перчатки, поверх застегнул на правом предплечье браслет мыслестрела. По руке пробежала сладкая дрожь, требовательно ткнулась в плечо, сообщая о готовности оружия. Если у него и впрямь имелась душа, как уверяло большинство мастеров, то эта с тем же успехом могла принадлежать стройной, холодной и надменной брюнетке с повадками дикого корлисса, способного часами лежать в засаде, чтобы потом одним прыжком сломать жертве хребет. Штучная игрушка, из-за которой, собственно, охотник и оказался на мели. Но она того стоила: из легчайшего юлландского сплава, полностью сливающаяся с рукой, повинующаяся даже не мысли — ее преддверию.

Горец, наконец, поднялся (кошак тут же радостно юркнул в голенастые стебли) и неспешно побрел по направлению к центру поля, сдержанно поругивая Темного Иггра, научившего людей бражничать. Остец — высокий и густой злак, хотя менее урожайный, чем та же рожь, а требует двукратной ирны. Но именно из остеца делают сусло для скваша, поэтому выращивать его все равно выгодно.

ЭрТар не сделал и семерика шагов, когда наткнулся на пятно более низких и светлых стеблей, заставившее охотника одобрительно покачать головой. У хозяина поля оно наверняка вызывало противоположные и куда более красочные чувства, ибо означало, что здесь завелись крагги. И, если как можно скорее от них не избавиться, с обильным урожаем можно распрощаться.

А вот тут его добыча сидела долго, возможно, несколько ночей подряд. Остец не только резко замедлил рост, но и пожух, скрючил листья и полег, словно ему под корень плеснули кипятком.

Как раз в этот момент одна из крагг, словно решив, что коль их уже вычислили, то можно не таиться, подала голос:

— Пррр… ста, ста! Пррррр… сссхакт! Ссса…

Стрекочущие звуки раскатились над полем, как горсть брошенного на лед пшена. Совсем рядом с охотником, у кромки поля, отозвалась другая, на противоположном краю, хором, еще три или четыре.

— Работаем, Тишш! — ЭрТар набросил кожаный капюшон и туго стянул завязки под подбородком. Людей крагги не едят, но, как и осы, злобно атакуют незваных гостей. Кто-то может выдержать три-четыре укуса, кто-то отдает концы от одного — но такие обычно в охотники не идут. В любом случае, удовольствие маленькое — жвала у крагг хоть и слабые, зато преострые, незащищенное тело способны располосовать до костей, вокруг раны быстро возникает отек, в глазах мутнеет, а сердце начинает колотиться как бешеное.

Шорох стеблей стих. Горец по-прежнему не двигался с места, даже не пытаясь определить, в какую сторону сейчас крадется взявший след кис. Все равно почти никогда не угадывал, только головой крутить и оставалось.

Ага!

Невидимый Тишш сделал охотничью стойку: передняя половина тела припала к земле, кисточка высоко задранного хвоста ярко белеет над зеленями, в темноте кажущимися черной глубокой водой. Охотник в сотый и последний раз провел рукой по застежкам куртки, проверил, свободно ли вращается запястье и не топорщится ли перчатка перед дулами. Вроде порядок.

— Киса, взять!

Кисточка исчезла. Сочно всхлипнули мнущиеся стебли, корлисс визгливо мявкнул, и из «воды» вырвалась первая крагга. Три пары жестких крыльев затрещали флюгерами, поднимая в воздух жирное тельце с растопыренными лапами. Вслед за краггой, не удержавшись, прыгнул кис, пытаясь сбить тварь когтистой пятерней.

— Тишш!!!

Кошак на лету виновато съежился и шумно шлепнулся в остец. Невредимая крагга скрылась в темноте и, судя по звукам, вскоре снова села.

Стрекот оборвался.

Горец не страдал излишней суеверностью, поэтому неудачное начало охоты подпортило ему настроение, но отозвать корлисса не заставило. Пусть другую вынюхивает, засранец хвостатый! Схлопотал бы стрелку в бок, надолго бы отучился под стволы прыгать.