Юлия Барановская - Мгла

• Название: Мгла
• Автор: Юлия Барановская
• Жанр: Фэнтези

Потеряв память, героиня теряет и саму себя, не способная найти ни смысла жизни, ни спасения от собственных кошмаров. Дни уходят за днями похожие один на другой, но всё меняется, когда волей судьбы она оказывается вовлечена в тайны своей семьи и таинственных гостей, прибывших накануне. Она сама не знает, решит ли она вмешаться или же постарается забыть, как не знает того, что только пройдя путь, отведенный задолго до своего рождения она сможет узнать какие тайны скрывает ее прошлое, вспомнив которое она наконец сможет обрести себя и ответить, кто приходит после заката...

---

Пытаясь разобраться в происходящем, чуть приподняла голову и едва не застонала от ужаса. Элоиза, моя беспечная младшая сестра, выбрала самый неподходящий момент, дабы продемонстрировать миру недостойное дворянки любопытство.

Забыв всякие приличия, откинулась на стул и с неприкрытым любопытством и небольшой долей раздражения ничуть не таясь, рассматривала на беду сидящих напротив нас посетителей.

Что подумают о нас гости! — Ужаснулась я.

Моля пречистую, чтобы они не успели заметить этого недостойного дворянки любопытства, быстро вскинула голову и вздрогнула, будто на лезвия клинков напоровшись на два одинаково пристальных взгляда, небесно-голубых и золотисто-карих глаз столь же неотрывно смотрящих на нас. Смутившись, я вновь потупилась, стараясь не думать о бестактных взглядах кажущихся особенно невыносимыми во властвующим над залом безмолвии.

Через несколько минут всё той же кажущейся абсолютной тишины, я перевела взгляд на мать, но, к сожалению, та так же предпочла изучать затейливые узоры, покрывающие серебряные блюда невежливому рассматриванию молодых лиц.

Впрочем… нарушением протокола было уже то, что над залом плыло возмутительное молчание, так не похожее на те пространные, и, зачастую бессодержательные разговоры, что развлекали случайных посетителей и эмоционально окрашенные речи, знаменующие присутствие за столом друзей.

Заметив мой вопрошающий взгляд, мама попыталась улыбнуться. Вот только улыбка у неё вышла виноватой, даже несколько жалкой. Почти испуганная я, толкнула Эло носком туфли в ногу.

Оторванная от созерцания всё таких же молчаливо — бестактных мужчин, сестра вздрогнула и вперила в меня возмущенный взгляд. С её точки зрения подобная выходка была достойна её, Элоизы, но уж никак, не моей непогрешимой особы.

Вместо извинений, едва заметно кивнула на напряженных родителей, попутно отмечая, что гости всё так же не сводили с нас изучающих глаз.

Смущенные столь бестактным вниманием, мы с сестрой взглядами пытались выяснить у родителей личности новоприбывших. А они… никогда не видела таких затравленных глаз у отца и бледного лица у нашей обычно невозмутимой матери. Баронесса де Эллэр, подарившая жизнь двум детям, уже разменяла третий десяток лет, но… как же она была красива.

Прямые, жесткие волосы, обрамляли белокожее лицо, на лилейной поверхности которого сияли рубины пухлых губ. Тонкий, с аристократической горбинкой нос и невероятные, бархатные, огромные глаза.

Подобные, глубокие, невероятные, чистые встречались лишь у благородных оленей, поражая своей притягательной силой. С ними нельзя было не спорить, не осуждать. Лишь враждовать. Либо подчиняться. Впрочем, первое выбирали очень не многие — ибо красота этой хрупкой, невысокой женщины была сродни красоте южных цветков, чье изящество непостижимо сочеталось с абсолютной смертоносностью.

За последний год я видела свою мать разной. Мягкой, словно лебяжий пух и твердой, будто сталь одного из старых клинков, что висели на стенах оружейной залы. Она ослепляла своей радостью и причиняла почти физическую боль грустью, но никогда я не видела подобного смятения, ужаса и тоски, что плескались сейчас в темных глазах.

— Мама, папа… — Не выдержала, наконец, Элоиза и добавила, смягчая свои слова мягкой улыбкой. — Не могли бы вы представить нам наши гостей?..

Встрепенувшись, будто вырываясь из дурного сна, кивнул отец, и произнес хриплым, будто сорванным голосом:

— Благородные лорды…

— Зак и Светоч, — заметив заминку, подсказал один из них, сверкая лучезарной улыбкой на загорелом лице.

— Зак и Светоч, — нервно улыбнулся отец. — Позвольте представить вам моих дочерей Эльвиру и Элоизу де Элер. Эльвира, Элоиза, это — дети старого друга нашей семьи графы Восточных земель Зак и Светоч.

— Очень приятно познакомиться, высокие лорды. — Оживилась сестра, обрадованная тем, что наконец-то пропало напряженное молчание, разбитым хрусталем звенящее в воздухе.

— Я в восхищении, леди…

— Элоиза, — Польщено зарделась сестра, а рыжеволосый уже припал к тонкой девичьей руке.

— Я тоже. — Любезно улыбнулся и второй. Вот только глаза его подвели — как были, так и остались осколками льда, хищно щерившимися из полыньи.

Глава 2

В ту ночь мне не спалось. Изящные стрелки напольных часов приближались к верхнему делению, любопытная ночь заглядывала в стрельчатые окна, а я всё лежала без сна, вслушиваясь в звуки засыпающего мира. Впечатления дня роились в моей многострадальной голове, сплетаясь в пульсирующий клубок со страхами пред темным временем суток, прогоняя сон прочь от моей постели.

Поняв, что в эту весеннюю ночь мне уже не уснуть, после недолгих рассуждений направилась в библиотеку, намереваясь провести оставшиеся тёмные часы за увлекательной книгой, пестрящей страшными сражениями и шумными пирами. Безбоязненно пройдя по длинному коридору, осторожно приоткрыла створку и, убедившись в отсутствии в помещении кого бы то ни было, я решительно шагнула в библиотеку.

Казавшееся бескрайним помещение встретило меня величественным молчанием. С этим местом нас связывали особые отношения. Сколько поистине упоительных часов я провела, скользя пальцами по теплой поверхности пожелтевшей бумаги! Сколько тайн открыли мне древние страницы! Уже не таясь, я зашагала вдоль стеллажей, получая искренне, почти физическое, удовольствие от осторожных прикосновений к тесненным корешкам книг.

Прохладная кожа и переливающаяся под пальцами парча, тонкая вязь древних рукописей и быстрый росчерк хроник военных лет. Книги по философии и алхимии, стратегии и воинскому ремеслу. Затянутые в бархат и покоящиеся в защитных чехлах, инкрустированные жемчугом и яхонтом и поражающие простотой шершавой обложки — именно они были истинными сокровищами северной твердыни. Тысячелетия истории и тьма веков — тайны всего мира терпеливо дожидались своего часа в светлом помещении фамильной библиотеки.

Наконец, я остановилась. Мой выбор пал на потрепанный томик древних преданий, манящих древней историей с хрупких от времени листов. Осторожно вытянув показавшуюся мне соблазнительной книгу, я направилась к закрытому стеклянным экраном камину напротив которого располагался кажущийся необъятным стол, на который и был водружен талмуд, в то время как я опустилась в ближайшее кресло, беззвучно переставив подсвечник поближе к себе. Несмотря на весеннюю пору в камине ярко горел огонь, освещая стены теплым, золотистым светом, постепенно сменяющимся мглой, властвующей над стеллажами, и, будто живой темнотой, таящейся в углах кажущейся бескрайней комнаты. Успокаивающая и такая знакомая картина… умиротворенно вздохнув, раскрыла книгу, но не успела прочитать и десятка страниц, как за дверью раздались шаги, исходящие, судя по всему, из небольшой галереи, соединяющей библиотеку и западный коридор. Беспокойно прислушавшись к всё явственнее звучащему шуму, я торопливо закрыла книгу, и, вернув её на полку, заметалась по ставшему вдруг враждебным помещению, и не найдя ничего лучшего, скрылась за дальними стеллажами.

Как оказалось, вовремя.

Стоило мне ступить в ставший спасительным мрак, как двери распахнулись и в наступившей тишине зазвучали шаги. Тяжёлые, чеканные, явно принадлежали мужчине. В игривой дроби вторых без труда угадывался стук изящных женских туфелек, подбитых звонкими, серебряными подковками. Вжавшись в темное дерево, я с нарастающей паникой прислушивалась к приближающимся шагам, моля богов и богинь о том, что бы моя дрожащая особа, не была замечена ими. Поздние посетители книжной обители приближались.

Наверное, в этот вечер, боги были милостивы ко мне. Поздние посетители библиотеки равнодушно миновали моё убежище, на миг, промелькнув в просвете коридора, образованного двумя стеллажами и я с удивлением и изрядной долей растерянности узнала своих родителей.

Прошествовав к столу, отец опустился в ближайшее кресло, устало откинувшись на высокую спинку, обратившись к моей явно взволнованной матери: — Успокойся, Одетта.

Но женщина лишь раздраженно тряхнула головой, не щадя высокой прически:

— Зачем они приехали? Мне казалось, что до оговоренного срока еще больше трех месяцев!

— Так и есть дорогая, — отозвался барон, наполняя бокал белым вином.

— Тогда что они здесь делают?! — Не могла успокоиться баронесса, игнорирую предложенный ей напиток, и с раздражением отбрасывая когда-то роскошный веер на стол, пуская легкую мелодичную дрожь по высокому графину, хранящему благородный напиток, часть которого ныне занимала, баюкаемый отцом бокал.

Барон де Элер предпочел промолчать, но, неожиданно, по помещению пробежался ветерок, растрепавший пламя свечей в витых канделябрах и в их разговор ворвался бархатистый мужской голос: