Льюис Кэрролл - Сильвия и Бруно

• Название: Сильвия и Бруно
• Автор: Льюис Кэрролл
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Сказка
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0672-2

---

— Если бы ей и вправду было их жалко, — заметила Сильвия, — она не стала бы их есть после того, как они погибнут.

Это замечание, однако, не ускользнуло от внимания участников сей напряженной этической дискуссии.

— А еще она сказала… — Оратор постоянно прерывался, опуская, как совершенно излишние, свои собственные реплики в диалоге и сосредоточившись на словах Кошки — …Она сказала, что мертвые Мышки никогда не возражают против того, чтобы быть съеденными. Она сказала: «Зачем таким толстеньким Мышкам зря пропадать?» Она сказала: «Они такие вку-у-усные…» Она сказала: «Если бы ты только мог, ты тоже сказал бы: „О, как мне хотелось бы стать Мышкой, чтобы меня тоже съели!“» А еще она сказала…

— Да у нее просто времени не было наговорить такую кучу чепухи! — недоверчиво оборвала его Сильвия.

— Но ты же не знаешь, как говорят Кошки! — тотчас возразил Бруно. — Они говорят просто уфасно быстро!

Глава двадцать третья СКАЗКА О КАБАНЧИКЕ

Тем временем гости немного успокоили свой аппетит, и даже Бруно, когда Профессор предложил ему четвертый кусок сливового пудинга, с трудом переводя дух, заметил: «Я думаю, трех кусочков довольно!»

Внезапно Профессор вздрогнул, словно его током ударило.

— Надо же, я чуть было не забыл предложить вам гвоздь нашей программы! Другой Профессор прочтет вам Историю Кабанчика, то есть — я имел в виду — Сказку о Кабанчике, — поправился он. — В ней в начале и в конце есть Вводные Стихи, сами увидите.

— А разве Вводные Стихи могут быть в конце? — удивилась Сильвия.

— Подождите немного, и вы сами все услышите, — отвечал Профессор. — Я не помню точно, нет ли их еще и в середине. — Он поспешно поднялся, и в Банкетном Зале мгновенно воцарилась тишина. Всем хотелось услышать Профессора.

— Дамы и господа, — начал Профессор, — Другой Профессор любезно согласился прочесть нам эту поэму. Она называется «Сказка о Кабанчике». Знаете, он еще никогда никому не читал ее! (По аудитории прокатился шепот изумления.) Так вот, сегодня он прочтет ее нам! (В зале послышались возгласы одобрения, и сам Профессор, держа в одной руке очки, а в другой — ложку, чуть было не взобрался на стол, чтобы удобнее дирижировать хором общих восторгов.) Другой Профессор поднялся, запрокинул голову и начал:

Пташки любят кушать,
     Я вам доложу.
     Я по мху сужу.
Надевайте гетры:
Я под шелест ветра
     Сказку расскажу.

Пташки любят лопать
     Ветчину, друзья,
     Радость не тая;
Любят устриц лопать
И по тине топать —
     Так же, как и я.

Пташки улыбаться
     Учат малышей
     И тигрят, ей-ей —
Петь, забот не зная,
Ротик разевая
     Прямо до ушей.

Птички дремлют сладко
     Посреди болот,
     Где удача ждет.
Открывайте ж глазки:
Будем слушать сказки
     Старые. Так вот,

Жил-был Кабанчик. День и ночь
     Над сломанной трубой
Он плакал и — ни шагу прочь:
Никто не мог ему помочь,
Он прыгать не умел — точь-в-точь
     Обижен был судьбой.

Верблюд спросил, на берегу
     Услышав плач и вой:
«А вдруг я горю помогу?
Ты, может, в плен попал к врагу?»
«Ах нет, я прыгать не могу:
     Обижен я судьбой!»

Верблюд задумался слегка:
     «Подумаешь, герой!
Ей-ей, такого толстяка
Я не видал еще пока.
Но хоть задача нелегка,
     Давай поспорь с судьбой!

Вон — темный лес в двух милях, тень
     Простерший над рекой.
Что ж ты весь день сидишь, как пень?
К нему раз десять сбегай в день —
И через год, осилив лень,
     Подпрыгнешь над судьбой!»

Верблюд вздохнул — и зашагал
     Над сломанной трубой.
О, как Кабанчик наш рыдал,
Как на себе щетинку рвал!
Еще бы: маленький нахал,
     Обижен он судьбой!

Тут Лягушонок на него
     Зрачок набычил свой:
«О чем ты плачешь? Ничего!
Есть горе хуже твоего!»
«Я толстый, только и всего:
     Обижен я судьбой!»

Раздулся Лягушонок тут
     И стал гора горой.
«Не плачь! Пусть слезы не текут!
Я научу, взяв грош за труд —
И через несколько минут
     Поспоришь ты с судьбой!

Начни сначала, милый мой,
     Ты с кочки небольшой,
Трудись упорно день-деньской —
А там, глядишь, и над стеной
В двенадцать футов вышиной
     Махнешь, как над судьбой!»

Кабанчик так и подскочил:
     «Ах, Лягушонок мой!
Меня ты просто окрылил!
Уж я не пожалею сил,
Нет! Лишь бы ты меня учил,
     Как прыгать над судьбой!»

«Меня сначала угости
     Бараньей отбивной,
Пониже хвостик опусти
И сосчитай до десяти,
Согни коленки — и лети,
     Подпрыгнув над судьбой!»

Кабанчик бедный, как дурак,
     Подпрыгнул над трубой —
Но дело вышло не пустяк:
О камень шлепнулся он — так,
Что кости затрещали: «Крак!»
     Вот так! Не спорь с судьбой!

Читая эти стихи, Другой Профессор подошел к камину и уперся головой в дымоход. Затем, неловко повернувшись, он потерял равновесие и полетел вниз головой в каминную решетку. Его огромная голова застряла между прутьями, он весь перепачкался и никак не мог освободить ее.

Бруно не упустил случая заметить:

— Я уж подумал, он хочет поглядеть, сколько народу может уместиться за середкой.

— Решеткой, а не середкой, — поправила его Сильвия.

— Не говори чепуху! — возразил Бруно.

Вся эта беседа происходила в то самое время, пока Другой Профессор старался выбраться из ловушки.

— У вас лицо черное как уголь! — испуганно воскликнула Императрица. — Если позволите, я велю подать вам мыло!

— Не стоит, благодарю вас, — отвечал Другой Профессор, отвернувшись. — Черный — это тоже вполне благородный цвет. К тому же мыло без воды ничем не поможет…

И он, отвернувшись от слушателей, принялся читать Вводные Стихи:

Пташки пишут книжки
     И забавный стих,
     Но — для поварих…
Лучше их обшарить
Взглядом — но не жарить
     Жарка портит их.

Пташки на волынке
     Любят поиграть
     Для гостей опять.
Но бросают гости
Шиллинг им со злости:
     — Хватит! Перестать!

Пташки крокодила
     Окунают в крем.
     Бред! А между тем
В креме крокодилы
Просто очень милы
     И не злы совсем!

Верблюд пришел, и день погас
     Над сломанной трубой.
«Бедняга! — ухом он потряс. —
Знать, прыгнул ты в недобрый час!
Иметь нам надо верный глаз,
     Чтоб прыгать над судьбой!»

Кабанчик все лежал пластом,
     Ни рылом, ни ногой
Не шевеля, на камне том,
И слезки капали ручьем…
Ему, как видно, напролом
     Не прыгать над судьбой…

А Лягушонок наш затих;
     Он понял той порой,
Что не видать, как лап своих,
Ему бараньих отбивных —
И грустно носом он поник
     Над сломанной трубой!

— Какая печальная история! — вздохнул Бруно. — Она грустно начинается, а кончается и того печальнее. Я вот-вот расплачусь. Сильвия, дай мне, пожалуйста, носовой платок.

— У меня нет при себе платка, — шепотом отвечала девочка.

— Ну, раз так, я не буду плакать, — мужественно решил малыш.

— Знаете, там осталось еще несколько Вводных Строф, — заявил Другой Профессор, — но я страшно проголодался. — С этими словами он уселся к столу, отрезал себе кусок кекса, рассеянно положил его на тарелку Бруно и удивленно уставился на свою собственную — пустую.

— Откуда ты взял этот кусок, а? — шепотом спросила брата Сильвия.

— Он сам мне его дал, — отвечал Бруно.

— Но тебе не следовало просить его! Ты же знаешь, что это нехорошо!

— А я вовсе и не просил его! — возразил малыш, уплетая кекс. — Он сам дал мне этот кусочек!

Сильвия на минуту-другую задумалась, а потом, как кажется, нашла решение: