Иван Дорба - «Третья сила»

• Название: «Третья сила»
• Автор: Иван Дорба
• Издательство: Вече
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5349-6

Пока Алексей Хованский, уже знакомый читателю по роману «В чертополохе», борется вместе с друзьями-югославами против фашистских оккупантов, его лучший друг и бывший сослуживец Олег Чегодов, выполняя задание Центра, попадает под видом агента румынской сигуранцы в секретную разведшколу абвера в оккупированном Витебске. По имеющимся данным, именно в этой школе готовят специалистов-диверсантов из членов Народно-трудового союза для заброски в глубокий тыл Красной армии…

---

Хованский не сводил с нее глаз, она вся была как натянутая струна; высоко подняв руки и вскинув гордо голову, горячо и вдохновенно говорила, ее гортанный, чуть хрипловатый голос звучал пророчески, взгляд устремленных на него больших черных глаз излучал уверенность и силу. Он любовался ею и думал про себя: «И эта чудесная женщина принадлежит мне! Она боится за меня, за всех нас… Но Олег Чегодов, я уверен, надежен…»

3

В Берлин Гракову уехать не удалось. Он пришел на квартиру к Хованскому вместе с Жорой Черемисовым только на третий день. Алексей его встретил, провел в кабинет. Граков объяснил, что побывал под Белградом, в Земуне, у Георгиевского, который в последний момент заменил служивший ключом шифра сборник стихов Гумилева «Белый жемчуг» на «Черный жемчуг».

— Пришлось задержаться, съездить в Нови Сад к приятелю за этим проклятым «Черным жемчугом». — И Граков достал из кармана зашифрованное послание «Мага» Байдалакову в Берлин, в котором тот рекомендовал председателю просить балерину Рклицкую, нелегально приехавшую во Францию, связаться через Игоря Сикорского, конструктора «летающих крепостей», с его близким приятелем Алленом Даллесом, руководителем политической разведки Соединенных Штатов в Европе.

«У меня есть возможность, — писал Георгиевский, — связаться с Рклицкой и самому, но дама эта практичная и, хоть и является членом нашей организации, даром делать ничего не станет. Да и в наших интересах без липы снабдить Рклицкую заслуживающим внимания материалом для Даллеса». Далее Георгиевский писал, что торопиться к сотрудничеству с американцами не следует, надо подождать, как будут дальше развиваться события на Восточном фронте.

Прочитав шифровку, Хованский взял вторую. Вторая копия шифровки Хованского обеспокоила. Генсек сообщал Байдалакову, что начальник «1Ц» при «Шюцкоре» полковник Иордан поручил Павскому провести расследование: «В Белграде действует несколько подпольных групп большевистски настроенной русской молодежи и лиц среднего возраста. Их вожак — бывший кадет Иван Зимовнов. Красная агентура, вероятно, работает и у вас в Берлине. Павский полагает, что на днях упомянутые лица будут арестованы, как только обнаружится их связь с резидентурой». Известить о результатах «Маг» обещал через две недели, поскольку в Берлин едет член НТС Ара Ширинкина.

Хованский знал, что на всей территории Югославии, в том числе и в Белграде, действуют разрозненные подпольные группы, они помогают партизанам и распространяют сводки Совинформбюро, устраивают саботаж на производстве, составляют прокламации, готовят побеги русским военнопленным. Но его сильно обеспокоило, что в числе «засвеченных» оказался Иван Зимовнов…

— Зимовнов — член одной из подпольных групп, слившихся с другими в «Союз советских патриотов», — объяснил Алексей Латавре. — «Союз» возглавил комитет в составе Голенищева-Кутузова, Лебедева и Алексеева. Их желание войти в контакт с югославами осложнялось недоверием местных подпольщиков к бывшим белоэмигрантам. Зимовнов закончил вместе с Аркадием Поповым военное училище, пользовался доверием коммунистического подполья Земуна еще до войны. Ему поручено тщательно проверить «Союз советских патриотов», куда немцы могли направить своих соглядатаев. И вот Зимовнов на грани провала…

— Надо срочно принимать меры! Скажите, Александр Павлович, — обратилась Латавра к Гракову, — какое впечатление у вас оставила встреча с «Магом»?

— Георгиевский встретил меня любезно, взял пакет с деньгами и письмо Байдалакова, отправился в кабинет расшифровывать… Жена накрывала на стол и расспрашивала о Берлине, жаловалась на рыночные цены, на то, что «Михаил Александрович хандрит», что многие друзья их забыли. Потом пошла в кабинет и спросила: «Ивана Ивановича и Николая Ефимовича будем ждать?», а Георгиевский ей ответил: «Ты все путаешь, дорогая, Иван Иванович придет в среду. Кстати, вот деньги на расход, прислали, черти, немного!» Мы сели обедать. Он расспрашивал, особенно о Вюрглере, Окожь не и Вергуне. После обеда в кабинете он, не прячась от меня, взял книгу Гумилева, и я сразу понял, что это не «Белый жемчуг», а «Черный жемчуг». У меня была когда-то такая книга. И часа два, а то и больше, шифровал.

— А вы что в это время делали? — допытывался Хованский.

— Мы перекидывались словами с мадам… Прощаясь, генсек интересовался, не встречался ли я с Зимовновым, и сказал, что с ним далек и не видел его с апреля, как началась война. Он спросил, у кого я брал разрешение на проезд в Земун, не у Губарева ли? И когда я подтвердил, воскликнул: «Умная бестия! Если что потребуется, обращайтесь к нему, сославшись на меня. Он многое может». Вот вроде и все. Только не знаю, кто такой Николай Ефимович, который должен обедать у них в среду вместе с Иван Ивановичем.

— Иван Иванович? Это Павский! — воскликнул Черемисов. — А вот Николай Ефимович?

— Губарев все еще заведует в полиции русским отделом? — вступила в беседу Латавра.

— Он правая рука самого Драгомира Йовановича, близок с комиссаром гестапо Гансом Гельмом и вхож к майору Гольгейму, шефу здешнего абвера. Бывает у Берендсов. Главное его занятие — по-прежнему ловить «красных» любого толка. В методах неразборчив, жесток. Являлся одним из организаторов убийства Ивана Абросимовича. — Хованский повернулся к Латавре. Никто, кроме нее, не знал, что Иван Абросимович был руководителем Алексея Алексеевича до 1939 года.

— Карамба! Я знаю, кто тот Николай Ефимович! Это ведь ехида Бабкин. Он, подлец, однажды меня провоцировал в беседе, дескать, немцы — сволочи, надо объединяться, напустил туману и ждал, что я отвечу. Ну я его послал, извините, к соответствующей матушке. Неужели Ванька Зимовнов не раскусил эту сволочь? Беда! Надо к нему бежать, предупредить, или, может, привести сюда? Что скажете, Алексей Алексеевич? — заволновался Жора Черемисов.

— Телефона у них нет, а если бы и был, то прослушивается. Придется с ним незаметно связаться и дать адрес нашей конспиративной квартиры. Проверить, действительно ли Бабкин провокатор, и, наконец, провести операцию по ликвидации Павского, но так, чтоб комар носа не подточил. — И Алексей, глядя куда-то в окно, резко бросил: — Пора с ним кончать!

Латавра посмотрела на него одобрительно. Таким она его еще не видела — волевого, сильного, злого.

На обсуждение плана операции пошло более часа. Рассмотрели всяческие варианты. В городе установлен комендантский час, немцы в случае малейшего неповиновения стреляли. Действовать среди бела дня было рискованно.

Предупредить Зимовнова о грозящей опасности взялся Буйницкий, появившийся в последний момент их совещания. И тут же отправился на операцию. Жил Иван в бывшей квартире Драгутина и Зорицы на Баба-Вишниной улице в большом дворе. Надев на себя рваную хламиду и перекинув полупустой мешок через плечо, убедившись по задвинутым занавескам, что Зимовнов дома, Буйницкий вошел во двор и, останавливаясь перед каждым крыльцом, кричал: «Старудию купуемо! Ста-а-ру-у-удиююю!»

Услыхав знакомый голос и увидав в окно Буйницкого, Зимовнов схватил первый попавшийся ему под руку ношеный пиджак, вышел на крыльцо и окликнул «старьевщика». Буйницкий артистически сыграл свою роль: окидывал презрительным взглядом вещь, давал мизерную цену, клялся и божился, голосил на весь двор, что вещь и половины не стоит, клал ее в мешок, вынимал обратно, уходил и возвращался и хищно выспрашивал, есть ли еще что-нибудь.

Любопытные соседи смотрели в окна или, чуть приоткрыв дверь, слушали, заключая про себя: «Этот старьевщик хуже цыгана, обманет, бестия, молодого парня ни за понюх табаку!»

А Буйницкий тем временем вошел в прихожую и вкратце объяснил положение, в которое попал Иван.

— Павскому, по-видимому, поручено тебя арестовать.

— Чувствовал я, что Бабкин — провокатор, он в глаза мне не смотрит! А на днях у нас во дворе в комнате пьяницы, которого недавно похоронили, поселились два типа, — возмущенно говорил Зимовнов. — Эх, я кое в чем доверился Бабкину!

— Ну ладно. Договаривайся с Бабкиным на завтра в два часа дня на встречу. Скажи, что с ним хотят познакомиться товарищи из руководства. Назови ему этот первый адрес, Бабкин наверняка сообщит его Павскому. А сам поезжай с Бабкиным по второму, — и протянул записку. — Ясно? Теперь быстро собирай самые ценные вещи, складывай ко мне в мешок, и я уйду. Твоя задача, Иван, заманить Павского в нашу ловушку!

Через минуту-другую «старьевщик» вернулся на крыльцо. Мешок его увеличился в объеме. Обходя неторопливо оставшиеся во дворе квартиры, он заметил в одном окне русопятое лицо, голубоглазое, скуластое и курносое: «Дежурит кубанец. Наблюдают люди из "Шюцкора", а не гестапо или абвер, и даже не молодчики из полиции». В этот момент отворилась дверь крайнего домишки, на пороге показалась старуха и махнула ему призывно рукой. Буйницкий направился к ней и купил старье.