Николай Федь - Литература мятежного века

• Название: Литература мятежного века
• Автор: Николай Федь
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Но значит ли, что социализм в целом оказался никуда не годной цивилизацией? Ведь смотрите, какой был наработан интересный статус социального общежития. Давайте вспомним про здравоохранение, образование, про доступные широким массам связь и пути сообщения.

А что теперь, в 90-е годы? Большинство северян лишены возможности не то что съездить к родственникам в гости, потому что билет до Москвы стоит от 6 до 10 тысяч рублей. Они не могут даже позвонить друг другу. Услуги связи стоят нынче бешеных денег.

На мой взгляд лучшие социальные наработки двадцатого столетия должны были войти в двадцать первый век. Мы же от этого отказались. А вот другие страны этот опыт, накопленный социализмом в плане доступности народу здравоохранения и образования, наоборот, взяли на вооружение. Я имею в виду Англию, Швецию и многие другие государства...

- Какова же формула выхода? Пока не будет национально мыслящего правительства, ничего не произойдет. Мы по-прежнему каждый день будет стоять перед вопросом: "Как выжить?"

- Мало утешительного...

- Меня часто спрашивают: откуда в моих последних книгах так много мистики?

Мир сейчас стоит на пороге катастрофы. Рушатся целые цивилизации. Под ударом - христианство.

Человечество находится в броуновском движении. Может поэтому художник вынужден использовать сегодня самые разные приемы. В том числе и обращение к мистике. Кстати, один из своих рассказов я назвал "Число зверя". Это не случайно. Это число - 666, символизирующее приход Сатаны, приближение Апокалипсиса. Я, обратившись к конкретным именам, самым высоким в истории двадцатого века, начиная с Ленина, попытался понять как же так получилось, что мы вдруг оказались перед крахом".5

Подобные признания дали повод благоденствующим "живым классикам" обвинить художника в пессимизме. Подобные утверждения происходят от того, что они смешивают художественные приемы с художественным мировоззрением.

Так ли это? Посмотрим.

В конце ХХ - начале ХХI веков мало кто из литераторов и ученых (да простится наша откровенность) по-настоящему задумывается над существом процессов глобального масштаба, угрожающих человечеству. Мир сорвался со своих петель и летит в пропасть, судьба его непредсказуема и темна, а пути, неисповедимы, вещают со всех щелей и углов силы зла. Посему, мол, и грядет глобализация, несущая в себе неведомую цивилизацию, основанную на иных законах бытия, на иных энергетических ипостасях и теперь остановить или что-либо изменить в этом плане нельзя - человек слишком слабосилен и ничтожен перед законами всесильной неизбежности. Ему, человеку, только кажется, что он могуществен или, по крайней мере, обладает волей и способностью влиять на сложные жизненные процессы - это заблуждение, мираж воображения, галлюцинация души.

Смотрите же, кончается одно столетие и наступает очередное - и что же наступил социальный прогресс, изменился человек в лучшую сторону? Отнюдь. Мир стал немилосерднее и циничнее: выросла преступность и неизлечимые болезни, быстро увеличивается число нищих, обездоленных и голодных, а кучка, захватившая власть и присвоившая себе мировые богатства, стала еще алчнее и развратнее, в то время как бедные - еще беднее, униженнее и низведены до скотского состояния.

Кроме того, посланцы князя тьмы вселили дух обреченности и страха в души целых народов... Выход один - борьба против сил зла до конца.

Как настоящий художник и глубокий философ Проскурин мыслит категориями эпохи, на которой лежит отблеск трагизма и мистики. В рассказе "Огненный ангел" (1997 г.), подвигая Скурляева на подвиг во имя спасения отечества, Возинов напоминает ему о предельном упадки души человеческой о силе зла, о том, что Россия, как один из духовных и нравственных столпов человечества повержена, а ее народ на глазах хиреет...

Еще несколько десятилетий - и память о нем сохранится лишь в преданиях и легендах. С Севера и с юга наползают пустыни, города во власти банд, народ вымирает, отравлена вода и земля, генофонд русских почти уничтожен и все началось с разрушения его души. На очереди - Азия, силы зла уже пробуют на прочность культуру Японии, Китая, Индии... Дальше - мрак, хаос, безмолвие. И сейчас любой, в ком тлеет искра Божия, должен бояться опоздать сказать свое слово, уверяет герой "Огненного ангела". И он недалек от ужасающей истины.

Художник умеет точно и сильно передать атмосферу ускользающей реальности, текучести, зыбкости бытия, наполненного призрачными, фантастическими картинами и причудливыми фигурами. Это из области мистических видений, способствующих проскуринскому умению связывать в тугой узел реальное и ирреальное, общее и единичное, вечное и скоропроходящее, смешное и трагическое. Так подлинная человеческая жизнь предстает в рассказе как бы подсвечена лучами фантасмагории.

В этом свете по-новому предстает и образ Батюшина из рассказа "В час искушения" (1997 г.), жизнь которого "проскочила в непризнании". Вот он подводит итог пройденного пути, усеянного острыми каменьями и ухабами: "...все было расплывчато и далеко, - жизнь прошла. Кому же он служил себе, Богу, сатане, людям? А что такое люди, что такое человек? Разве кто-нибудь знает? Или он служил русскому народу? А что такое - русский народ, да и вообще, что такое - народ? Еще один век кончается приходит очередное тысячелетие, а кто считал, кто положил этому глупому счету начало? От русского народа осталась лишь размытая тень, он окончательно лишен воле к борьбе и победе. Его вызывающее равнодушие к собственной участи изумляет, и его нельзя больше пробудить, он пребывает в каком-то летаргическом сне и, вероятно, так и растворится в мареве времен, не пробудившись, - так уже исчезали десятки и сотни малых и больших племен и народов. Но кто он такой сам, чтобы судить? Некий Батюнин, написавший несколько сотен никому ненужных картин? Жалкий неудачник, возомнивший себя на смех людям пророком? Человек не должен быть смешным, особенно в старости. Зачем рассуждать о запретном? Народы рождаются, расцветают и вызревают, затем уходят по своим, никому неведомым законам, и путь их темен и жесток..." Кажется, нет никакого просвета, все погибло, а вместе с ним сгинуло и все что ни было достойно в этом талантливом человеке.

Ан, нет. Когда приходит дьявольский посланец Всемирного Аналитического Центра и сулит издание картин истосковавшегося по известности этого настоящего мастера миллионными тиражами, деньги и прочий материальный дрязг за один росчерк пера о сотрудничестве с Центром, Батюнин отказывается подписывать соглашение. "Я - гол, как сокол, у меня не осталось ни одной самой завалящей работы... Ни эскиза, ни наброска - все продано и пропито!.. Вот только каминная решетка выполненная по моей прихоти в пору расцвета соцреализма. Что вы так трагически смотрите, я ведь весь свой долгий век был изгоем, все свое вбухал в русскую идею, и вот... завершение - пришлось отдавать свое самое дорогое за кусок хлеба, за бутылку водки... И я, поверьте, рад своей нищете, по крайней мере, даже сейчас ничего подписывать не придется". И к изумлению дьявола из преисподней, именуемой теперь Всемирным Аналитическим Центром, Батюнин поджигает свой дом, погибая вместе с посланцем темной силы.

Проскурин-художник любит испытывать своих героев на прочность, ставя их перед роковым выбором. Вместе с тем, он стремится проникнуть в глубины исторических событий, поднимая на поверхность то, что спрятано в потаенных уголках души и разума соотечественников.

Из записной книжки писателя. 03.04.93 года. "Сегодня ночью перечитал "Окаянные дни" Бунина. Сколько тоски, любви, желчи, ненависти, бессилия... И сколько затаенной надежды на возвращение привычного, уходящего в небытие русского дворянского бытия... Недоумевающий Иван Алексеевич Бунин, обнищавший русский дворянин и поэт, ужасающийся варварскому перерождению русского языка... не мог понять и принять, может быть, одного действительности и зыбкости русской души, ее падкости на всяческие лжепосулы и лжеобещания, но этого никто и никогда понять и объяснить не мог и вряд ли когда сможет. Такой она уж выродилась из европейско-азиатского мрака, русская душа, и такова, очевидно ее приспособляемость выживания в борьбе с врагами, непрерывными волнами накатывающимся на просторы русской души, то и дело выплескивающие парализующий трупный яд неверия в самое себя и отрицание самое себя.

Бунин все искал причины самой русской сути, в самом русском национальном характере и отсюда его тоска и ужас - ощутить себя частью "неполноценного" народа, предназначенного самой природой к порабощению; но если и знал о них, то не рисковал касаться темных мировых сил, издревле ведущих скрытую и подлую борьбу по захвату власти над миром, над всеми народами, и не мог еще понять, что вся власть на земле, сколько бы ее не было, взаимосвязана и строго дозируется и распределяется по средствам особо тайных организаций и центров и давно сросшегося с ними еврейского бездонного золотого мешка - вот паутина, в которой одинаково бессильно бьются и дергаются и Наполеон, и Линкольн, и король английский, и монарх русский, и Ленин и Гитлер, и Сталин; не обходит это правило ни восток, ни Запад, лишь действует иначе и приспособленнее к обстоятельствам времени и характеру народа.