Илья Константиновский - Караджале

• Название: Караджале
• Автор: Илья Константиновский
• Издательство: «Молодая гвардия» МОСКВА 1970
• Жанр: Биографии и Мемуары

Виднейший представитель критического реализма в румынской литературе, Й.Л.Караджале был трезвым и зорким наблюдателем современного ему общества, тонким аналитиком человеческой души. Создатель целой галереи запоминающихся типов, чрезвычайно требовательный к себе художник, он является непревзойденным в румынской литературе мастером комизма характеров, положений и лексики, а также устного стиля. Диалог его персонажей всегда отличается безупречной правдивостью, достоверностью.

Творчество Караджале, полное блеска и свежести, доказало, на протяжении десятилетий, свою жизненность, подтвержденную бесчисленными изданиями его сочинений, их переводом на многие языки и постановкой его пьес за рубежом.

Подобно тому, как Эминеску обобщил опыт своих предшественников, подняв румынскую поэзию до вершин бессмертного искусства, Караджале был продолжателем румынских традиций сатирической комедии, подарив ей свои несравненные шедевры.

---

Теперь несколько слов о личном участии в этих событиях восемнадцатилетнего писаря местного суда — Иона Караджале. При его характере он не мог, разумеется, оставаться в стороне от «движения». Всеми силами души стремясь участвовать в революции, он даже обезоружил одного полицейского субкомиссара, забрав его саблю… с вешалки полицейского участка. Случившийся поблизости «президент» Кандиано-Попеску, увидев молодого человека с саблей в руках, тут же назначил его субкомиссаром вместо низложенного сатрапа. В своем новом звании Ион сопровождал «вождей революции» по плоештским кабакам, где шло возлияние в честь победы. Новый «субкомиссар» совершил одну роковую ошибку — он явился с саблей домой. Мать немедленно его обезоружила, конфисковав не только саблю, но и ботинки юного героя. Подвергнутый неожиданному домашнему аресту, юный «субкомиссар» уже не увидел печального конца «Республики».

В своем известном рассказе «Боборул» Караджале почти документально описал эти события. Герой рассказа Стан Попеску — реальное лицо. Он фигурировал третьим в списке обвиняемых на процессе плоештских республиканцев. Караджале рассказывает, как вечером 7 августа, накануне «революции», Стан Попеску играл «в километр» в одном из плоештских ресторанов. Игра «в километр» состояла в том, что каждый из участников, осушив до дна бутылку вина, клал ее плашмя на пол, вдоль плинтуса и принимался за другую бутылку. Победителем признавался тот, кто первым заполнял «километр» от стенки до стенки. В случае неясности или недоразумения назначался реванш, и все начиналось сначала.

Несмотря на нагрузку, которую пришлось выдержать отважному игроку «в километр», он все же принял участие в революции и даже был назначен начальником полиции. «Субкомиссар» Караджале сопровождал этого начальника в летний ресторан Липанеску, где гратары[1] шипели вовсю, распространяя аппетитные запахи: «наподобие античных алтарей, на которых сгорали жертвоприношения богам». Пили уже не из бутылок, а из бочек… После столь тяжких трудов Стан Попеску вернулся в полицию и мирно заснул в своем новом кабинете. Здесь нашел его майор, присланный из Бухареста, чтобы навести порядок в Плоешти. На вопрос, кто водворил его в канцелярию полиции, еще не протрезвившийся Стан Попеску дал свой знаменитый ответ: «Боборул!»

А вот как описал Караджале арест «президента» «Республики».

«Реакция грубо восстановила статус-кво анте. Стражники префектуры настигли президента к вечеру того же дня по дороге в Бузэу, уже за Линией, в двух почтовых перегонах от восточной границы его государства. Когда стражники, скачущие верхом, окликнули его с ходу: «Стой!», он, который шел пешком, имел смелость остановиться. А когда они спросили его: «Что ты здесь делаешь?», он коротко ответил: «Прогуливаюсь». И так как на прогулке безразлично, в какую сторону идешь, презренные стражники заставили его повернуть назад. Назад, только назад и никогда вперед! — вот девиз реакции».

Эта «героическая страница либерализма» послужила Караджале уроком на всю жизнь. В истории «Плоештской Республики» отразились типические черты общества, где «революции» начинались с соизволения полиции и заканчивались в кабаках и пивных.

Следует отметить, что бравые руководители плоешт-ского «восстания» отнюдь не пострадали за свои действия — суд признал их невиновными и освободил от ответственности. «Президент» «Плоештской Республики» Кандиано-Попеску дослужился в конце концов до генеральского чина и стал… королевским адъютантом! В своем новом амплуа этот бывший республиканец продолжал оставаться в высшей степени караджалевским персонажем. Это он, будучи префектом полиции, сказал однажды королю Каролю Г. «Меня влекло к аристократии ее воспитание, поэтому я голосую левой, но ем правой».

Эпоха компромиссов, риторических бунтов и картонного героизма была той почвой, на которой вырос литературный талант Караджале.

Но прежде чем рассказать о его творчестве, надо еще поведать о том, как он стал писателем.

ВЫБОР ПУТИ

Через месяц после внезапного возникновения и столь же быстрого исчезновения «Плоештской Республики», умер Лука Караджале. После похорон сын ни разу больше не явился на службу, выхлопотанную отцом. Нужно заметить, что юноша, не пожелавший больше тянуть лямку канцелярского чиновника, отнюдь не был лишен чувства ответственности. Став главой семьи, он храбро взял на себя заботу о ее благополучии. Но справедливо рассудил, что, оставаясь судейским писарем, вряд ли сможет обеспечить мать, уже старую немощную женщину, и сестру, который только исполнилось пятнадцать лет. Словом, восемнадцатилетний молодой человек, поставленный в трудное положение, показал себя не только храбрым, но и рассудительным. Этот молодой человек понимал, что после смерти Луки не имело больше смысла оставаться в Плоешти. И семья переехала в Бухарест, найдя на первых порах убежище в доме Клеопатры Лекка — двоюродной сестры Екатерины Караджале.

Итак, восемнадцатилетний Караджале, бывший писарь праховского суда и бывший ученик бухарестской театральной школы, снова в Бухаресте. Он теперь глава семьи. Как он будет выполнять свои обязанности? И какой путь изберет в жизни?

В Бухаресте все было трудным и сложным. Караджале беден, у него нет ни богатых родственников, ни знатных покровителей, у него нет никакой профессии. Еще в Плоешти он убедился, что у него не лежит сердце к службе в любой канцелярии: он жаждет самостоятельности. Осуществить мечту, которую он лелеял в шестнадцать лет, и стать актером? Но мечта эта уже потускнела. И перед его глазами несчастный опыт дядей. Костаке окончательно сломлен и ищет пристанища в адвокатской деятельности. Иоргу все еще разъезжает со своей труппой, но еле сводит концы с концами. А юному Караджале нужен заработок, чтобы уже сегодня прокормить семью. Какой же деятельности он посвятит себя в Бухаресте?

На первых порах все-таки театру. Театральный мир единственный, где у него есть знакомства. По рекомендации известного театрального деятеля Михаила Паскали, того самого, кто несколько лет назад покровительствовал юному Эминеску, Караджале получил должность суфлера и переписчика при Национальном театре. Именно эту должность занимал прежде Эминеску. Даже оклад Караджале тот же, что получал Эминеску, — 166 лей в месяц. Не богато, но жить уже можно. Конечно, без семьи. Ради ее благополучия юноше пришлось сразу же искать дополнительный заработок. Он стал корректором в большой типографии.

Как жилось молодому человеку, проводящему свои дневные часы в типографии среди газетных гранок и ящиков с шрифтами, отдающих тяжелым запахом свинца, а вечера в суфлерской будке, подсказывая вымазанным мукой и краской актерам сомнительные остроты какого-нибудь французского фарса? Судя по его позднейшим высказываниям об этом времени, Ион Лука не очень-то огорчался и не отчаивался. «Я, слава богу, здоров и умею тянуть лямку, — писал он много лет спустя, вспоминая свою бухарестскую юность, — доказательством этому служит тот факт, что я могу одновременно быть суфлером и переписчиком в театре, корректором в большой типографии, где печатаются две газеты, и еще давать частные уроки». Но он тут же признается, что его точит затаенный недуг: желание стать писателем.

Этот отрывок взят из письма Караджале к писателю Александру Влахуца, написанного в 1909 году. В нем он рассказал о реальной дилемме, перед которой он стоял в 1872 году. Читая это письмо, можно подумать, что его написал Караджале-отец. Удивительно трезво судил о своем житейском положении и своих перспективах юный Караджале.

«…Мне исполнилось двадцать лет. Я сын бедных и безвестных родителей. После смерти отца я остался единственным кормильцем своей матери и сестренки. У меня не очень-то серьезное воспитание, у моих родителей не было средств платить за мое обучение; но я обладаю некоторой долей здравого смысла и, как вы можете семи убедиться, не будучи особенно оригинальным, умею все же выражать свои мысли с достаточной ясностью и последовательностью».

Молодой человек отдает себе отчет, что мог бы сравнительно легко сделаться адвокатом. Он не считает себя глупее других, и если столько посредственностей добились успеха в адвокатуре и политике, то, надо полагать, он сумеет достичь не меньше их. Но в глубине души он давно знает, что не сможет все же сделаться ни адвокатом, ни судейским чиновником, ни профессиональным политиком. Его мальчишеские мечты о сцене потускнели. Их заменила другая страсть, которая не дает ему покоя. Он жадно вглядывается в окружающих его людей, и странная улыбка блуждает на его устах. Нет, он уже не собирается передразнивать их смешные жесты, как это делал некогда плоештский школьник. Но ведь можно о них написать. Мир полон смешных нелепостей. Сколько вокруг комедийных персонажей, которые так и просятся на сцену. О, они этого, конечно, не подозревают. Они бы обиделись, если бы узнали, что думает этот двадцатилетний молодой человек, готовый острить но любому, поводу и способный смеяться даже над самим собой.