Имран Касумов - На дальних берегах

• Название: На дальних берегах
• Автор: Имран Касумов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Около самолета суетились партизаны, и среди них вездесущий Сильвио, наконец-то распрощавшийся с болотными сапогами и обувшийся в легкие чусты что-то среднее между сандалиями и спортивными бегунками...

- Амортизаторы слабые, - озабоченно повторял он с видом человека, всю жизнь имевшего дело с авиационной техникой.

За стеклами кабины управления виднелась фигура летчика. Он отчаянно жестикулировал, показывая на задвижку гаргрота, но партизаны, не понимая его жестов, отвечали также малопонятной жестикуляцией. Сильвио, цепляясь за перекладины сломанного шасси, подтянулся, взобрался на плоскость, подошел к гаргроту и кивнул летчику, чтобы тот вылезал наружу. Летчик опять показал на задвижку.

- Слезай, Сильвио, - сказал подошедший Сергей Николаевич.

Сильвио слез.

- Задвижку заело... И запасной выход тоже, - с профессиональной деловитостью пробормотал полковник.

К просеке все подходили и подходили партизаны.

Сергей Николаевич поднялся на плоскость и легким движением руки поднял стальную крышку кабины управления.

В распахнувшихся дверях показался приветливо осклабившийся штурман. Он посторонился, пропустил вперед летчика и вслед за ним спустился на землю.

У летчика, высокого костлявого детины с лысеющей головой, пестрели на груди орденские ленточки. Он присел дважды (видно, затекли ноги); взглянув на крыло, буркнул что-то штурману и невозмутимо направился к партизанам.

- Хэлло, - он приложил два пальца к виску. - Арчибальд Мильтон, кэптэн.

- Полковник Любимов, заместитель командира партизанской бригады, представился Сергей Николаевич. Мехти, понимающий английский язык, но плохо говоривший на нем, вызвался переводить и, с трудом подбирая слова, повторил сказанное полковником по-английски.

- Йес, - не скрывая удивления, сказал летчик.

Он ткнул пальцем в сторону копошившегося возле самолета штурмана.

- Мак Джойс, штурман, черный.

Мехти перевел, что штурман - негр. Сергей Николаевич успел в лагере хорошо изучить нравы американцев, и все-таки его покоробило от слов летчика, который счел нужным сразу же подчеркнуть расовую принадлежность своего штурмана.

Вскоре к ним подошел Мак с сумкой в руках. Полковник и Мехти тепло поздоровались со штурманом. У Мака была молочно-белая кожа, светлые глаза, тонкий с горбинкой нос, - и Сергей Николаевич даже усомнился, правильно ли перевел Мехти слова летчика. Лишь позднее он узнал, что прабабушка у Мака негритянка, дед наполовину негр, в отце была четвертая часть негритянской крови, а для Мака достаточно оказалось и "осьмушки", чтобы полной чашей испить горя, выпавшего в его стране на долю негров. И в списках жителей Лос-Анжелоса и в списках личного состава авиационных сил Соединенных Штатов к его фамилии непременно прибавлялось короткое слово "черный".

Черные, кстати, были сейчас нужны правителям Штатов, и ему, Маку, дали даже медаль, ленточка которой светлела над его левым нагрудным карманом.

Мильтон объяснил, что у них испортился маслопровод и если бы он не посадил самолет, то они сгорели бы в воздухе. Сергей Николаевич вежливо выразил радость по поводу того, что летчики остались живы и невредимы, и сожаление, что самолет сильно поврежден. После этого он пригласил летчиков в командирскую палатку, находившуюся на поляне, в пятнадцати минутах ходьбы.

На поляне в этот полуденный час было немноголюдно. Партизаны одного из отрядов, расположившись у входа в землянку, чистили оружие. Шла обычная хлопотливая возня у походных кухонь. Санитары развешивали на ветвях деревьев выстиранные простыни и бинты.

Сергей Николаевич пропустил своих гостей в палатку и послал ординарца на один из дальних аванпостов за Ферреро. Потом он присоединился к летчикам, и в палатке произошел разговор, неожиданно проливший свет на многие подозрения Сергея Николаевича.

Угощая гостей чаем, полковник спросил, откуда и куда летел самолет. Мильтон ответил, что они базируются на юге Италии, а сейчас возвращались домой после выполнения очередного задания.

- Какого же, если не секрет? - поинтересовался полковник.

- О, от вас у нас нет секретов! Мы сбросили боеприпасы партизанской бригаде Ферреро.

Полковник недоуменно поднял брови:

- Но мы не видели никаких боеприпасов!

- А разве они были предназначены вам? - возразил Мильтон. - Я же сказал: мы сбросили их бригаде Ферреро. Она находится в двухстах километрах на юго-восток от вас.

Он ткнул пальцем в карту, лежавшую на письменном столе Ферреро.

- Но бригада Ферреро здесь! Это мы. А в двухстах километрах на юго-восток дислоцированы немецкие части, - жестко произнес Сергей Николаевич. Мильтон флегматично пожал плечами: - Очевидно, наше командование ошиблось. Оно и немудрено - вы все время скачете с места на место.

- Что-то уж очень часты эти ошибки, - заметил полковник.

И разговор на этом, возможно, закончился бы, если бы в него не вмешался Мак Джойс.

- Это не ошибка! - побледнев от волнения, сказал он.

Мильтон метнул на него исподлобья угрожающий злобный взгляд. Но удержать Джойса было уже невозможно.

Он рассказал обо всем, что знал и о чем задумывался в последнее время.

Штурмана многое удивляло, когда он летал на бомбежку промышленных объектов на территории нацистской Германии. Трижды его самолету приходилось опускаться довольно низко, и трижды он замечал, что бомбы падали не на завод или железный рудник, а на деревни, на жилые кварталы городов. Сначала он думал, что ему дают неточные координаты. Но потом убедился, что здесь не неточность, а предумышленность.

Майор Джеффри посмел сказать об этом открыто. В тот же день он таинственно исчез из их части. Потом часть перебазировали в Италию, и здесь стало повторяться то же самое. Мак полез в свою сумку и достал оттуда целлулоидный прямоугольник - карту маршрута.

- Тут указано, куда мы должны были сбросить груз!

Мильтон готов был задушить штурмана, но едннственное, что осталось ему делать, - это спокойно сидеть на стуле и ждать развязки. А Джойс, видно, уже принял для себя какое-то решение и не обращал внимания на знаки Мильтона.

Мехти переводил его слова и никак не мог избавиться от ощущения, что ему снова всадили в спину нож. Подобное ощущение было и у Сергея Николаевича, но он принял слова Мака спокойнее, потому что и раньше уже о многом догадывался...

Бледный, взволнованный Джойс говорил, взвешивая каждое слово:

- Я шел на войну бить нацистов. А у нас это кое-кого не устраивает. Мне с ними не по пути. Я останусь с вами, - закончил он.

Горячо поблагодарив штурмана, Сергей Николаевич пообещал поговорить с командиром о зачислении его в бригаду, а Мильтону вежливо предложил дожидаться в одном из сел, контролируемых партизанами, воздушной или наземной оказии: ему помогут добраться до части.

Спокойно (даже Сергей Николаевич не ожидал от него такого спокойствия) отнесся к сообщению американского штурмана Ферреро, прибывший вскоре после того, как летчиков проводили отдыхать.

Он вытер платком лоб, помолчал, пососал пустую трубку и спрятал ее в карман.

- Ничего не попишешь... Империалисты! - развел он руками.

И фраза эта прозвучала у него как-то по-особенному просто и убедительно: ее произнес человек, отдавший борьбе с империалистами всю свою жизнь.

Больше всех был подавлен Мехти. Он стоял в углу палатки, скрестив на груди руки, хмуро опустив голову.

- Я был под Сталинградом, в Польше, в Австрии, здесь... - медленно, словно припоминая что-то, сказал Мехти. - Страшно бывало... Но в то же время и просто: на нас шли фашисты, и надо было их разбить, чтобы на земле снова наступил мир... А над землей, оказывается, нависла новая тень... И все куда сложней, чем я думал!

- Да, Мехти, нам пытаются мешать, - сказал Сергей Николаевич.

- Но ведь это же союзники! Мы спасаем их страны от Гитлера!..

- И народы будут нам благодарны за это. А их правители - никогда.

Входная полость палатки приоткрылась, вошел ординарец, четко отрапортовал:

- Связной из Триеста!

Это была Анжелика, больше недели назад отправленная в Опчину. Она привезла письмо от группы товарища П.

Ферреро взял у Анжелики маленький конверт и отпустил ее. У входа в палатку девушку нетерпеливо поджидал Вася.

Ферреро надел очки, вскрыл конверт, пробежал глазами письмо. Мифический брат Анжелики нудно рассказывал о том, как он работает на лесопилке; просил присмотреть за козой, прислать ему праздничную рубаху. Расшифровав и прочтя письмо, Ферреро бросил его на стол.

- Что пишет товарищ А.? - спросил Сергей Николаевич.

- Что Карранти и Чарльз Беннет, агент Федерального бюро расследований одно и то же лицо.

Мехти сделал шаг вперед. Сергей Николаевич усмехнулся:

- Одно к одному...

- Карранти - Чарльз Беннет! - повторил Ферреро, и ему стало ясно то, в чем и самому себе больно было признаться. - Он был прислан к нам из штаба корпуса. Значит, венгров расстреливала рука того же человека, который прислал Карранти...