Аллан Фолсом - День исповеди

• Название: День исповеди
• Автор: Аллан Фолсом
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28997-4

В Италии во время празднования дня рождения папы римского убит кардинал. Вскоре в Лос-Анджелесе Гарри Аддисон, преуспевающий юрист, обнаруживает на автоответчике запись отчаянного призыва о помощи от своего родного брата Дэниела, уже много лет живущего в Ватикане и принявшего сан священника. И буквально через несколько часов туристский автобус, в котором Дэниел едет в Ассизи, взрывается на дороге. Гарри Аддисон срочно приезжает в Италию и неожиданно оказывается в самом средоточии поистине кафкианской фантасмагории жестокого насилия и террора…

---

— Снаружи… около ворот. Поезд должен был остановиться и подобрать его…

— Врете.

— Нет.

— Врете. Ворота раздвигаются, а не распахиваются. Там нет никаких укрытий. Негде спрятаться.

В этот момент Добряк сообразил, что Адрианна стоит гораздо ближе к нему, чем вначале.

— Осторожно… — предупредил ее Гарри.

— Что это вы делаете? — осведомился Добряк.

— Ничего…

Она сделала еще один, совсем короткий шажок. Глядя при этом в глаза Добряку.

— Адрианна, не надо… — выговорил Гарри.

Адрианна остановилась. Ее отделяло от Добряка футов пять, не больше.

— Это вы убили кардинала-викария Рима?

— Да.

— И за последние пять минут убили еще четверых человек?..

— Да.

— И когда найдете отца Дэниела, прикончите его… а потом нас?..

— Возможно…

Томас Добряк широко улыбнулся, Гарри понял, что все происходящее доставляет ему огромное удовольствие.

— Но скажите, — вдруг требовательно спросила Адрианна, — какое отношение все это имеет к событиям в Ватикане и отравлению озер в Китае?

Гарри уставился на нее, пытаясь понять, что же она делает. Почему она пристает к Добряку с этими вопросами, когда у того в руках автомат, и какой смысл это может для нее иметь?

Потом до него дошло. В ту же самую секунду, что и до Добряка.

— А-а, вы все это снимаете, вот оно что… Ходите со скрытой камерой и фиксируете все происходящее…

Добряк почти добродушно улыбнулся, очевидно, довольный своей собственной проницательностью. Адрианна тоже улыбнулась.

— Почему бы вам не ответить на мой вопрос? А потом мы могли бы подробно обсу…

Дальнейшее свершилось в доли секунды. Томас Добряк вскинул автомат. Вновь раздался звук работающего перфоратора. На лице Адрианны вдруг появилось выражение безмерного удивления. Она пошатнулась и упала навзничь.

Елена отвернулась от Гарри, ее сковал ужас. Но Томас Добряк не видел этого движения. Он был полностью поглощен тем, чем занимался. Гарри заметил, как у него вздулись вены на лбу и шее. Он шагнул вперед и остановился над трупом Адрианны. И принялся стрелять в мертвую женщину, теперь уже не очередями, а одиночными выстрелами. Потом присел на корточки, широко улыбнулся и выстрелил еще и еще раз; глядя на него, можно было подумать, что он занимается с ней любовью.

Все произошло слишком быстро. Слишком жестоко, слишком противоестественно. У Гарри совершенно не было времени что-либо сделать. Теперь они остались втроем. Он, Елена и Томас Добряк. Посреди совершенно пустого огромного зала. Без всякой мебели. Бежать некуда. И укрыться негде.

Тогда Гарри шагнул. Прямо к Добряку. Тот увидел, повернулся и вскинул автомат.

— ГАРРИ!

Совершенно неожиданно для всех по пустому вокзалу гулким эхом раскатился голос Дэнни.

Гарри обмер.

И Добряк тоже, лишь глаза его метались в орбитах, осматривая пустое помещение.

Гарри резко двинулся в сторону и оказался на одной линии между Добряком, Еленой и дверью, находившейся у нее за спиной.

— Елена, уходи оттуда! Быстро! — приказал Гарри, впившись взглядом в зрачки Добряка.

Елена медленно, словно неохотно, повернулась.

— Уходи!!!

И она сорвалась с места. Кинулась к двери. За мгновение она пересекла половину зала и выскочила наружу.

— Томас Добряк! — так же звучно прозвучал голос Дэнни. — Отпусти моего брата!

Добряк крепко стискивал рукоять автомата в ладони. Его взгляд продолжал шарить по залу. Темный угол, светлые пятна посреди пола, другой темный угол…

— Добряк, она ушла. Тебе все равно крышка. Если убьешь моего брата, ничего не выиграешь. Ведь тебе нужен я.

— Покажись!

— Сначала отпусти его.

— Считаю до трех, святой отец. А потом начну крошить его на фарш. Раз…

Через окно Гарри видел, как Елена карабкалась по лесенке в кабину тепловоза. И, невзирая на всю безысходность своего положения, подивился, что могло ей там понадобиться.

— Два…

Внезапно ватиканские сады огласили частые короткие свистки тепловоза. Добряк, как будто не заметив этого шума, направил дуло автомата на колени Гарри.

— Дэнни! — выкрикнул Гарри. — Какое слово? Какое слово?

Он вновь посмотрел в глаза Томасу Добряку.

— Я знаю брата лучше, чем ему кажется, — сказал он таким тоном, будто разговаривал с добрым знакомым. — Ну что, Дэнни? Слово! — Он повысил голос, и звуки разнеслись по пустому помещению, дробясь каменными стенами на тысячекратное короткое эхо.

— УРА-А-А!

И Дэнни внезапно появился в глубине зала из-за совершенно неприметной перегородки, в первое мгновение его инвалидное кресло было почти невидимо в глубокой тени. Гарри увидел, как он резко крутит колеса обеими руками. Его с трудом можно было разглядеть в круге ослепительно яркого света, льющегося через высокие окна.

— УРА-А! — заревел в ответ Гарри. — УРРА-А-А!!!

— УРА!

— УРА!

Добряк, ослепленный ударившим в глаза солнечным светом, ничего не видел. Гарри бросился к нему.

— УРА! УРА! — орал он на ходу, не сводя глаз с террориста. — УРА! УРА!

Добряк вскинул автомат в сторону Гарри. В то же мгновение Дэнни вновь двинул вперед свое кресло.

— УРРРРА-А-А-А-А-А!!!

Боевой клич древних кельтов громоподобно раскатился по мраморному залу, в этот момент кресло с сидевшим в нем Дэнни оказалось в поле зрения.

— Пора! — взревел Гарри.

Добряк повернул автомат в сторону Дэнни, но тот чуть раньше кинул в него последние из оставшихся у него бутылок с зажигательной смесью. Одну. И вторую. Они разбились у самых ног Томаса Добряка.

Томас Добряк успел почувствовать лишь один рывок отдачи автомата, а потом вновь утратил возможность что-либо видеть. Вокруг него взметнулось ревущее пламя. Повернувшись, он кинулся бежать. Но чтобы бежать, нужно было дышать, и он, сам того не сознавая, втянул в себя ртом огонь, сразу опалив легкие. Прежде он и представить себе не мог, что такая боль возможна. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни даже закричать. Он понимал лишь две вещи — что он горит и что он бежит. Потом само время стало для него замедляться. Он разглядел открытую входную дверь. Небо над собой. Призывно распахнутые ворота вдали. Как ни странно, невзирая на боль, пронизывавшую теперь его тело до последней клеточки, он ощутил глубочайший покой. Не важно, как он распорядился своей жизнью и что будет потом, — болезнь, которая полностью овладела душой Томаса Хосе Альвареса-Риоса Добряка, наконец побеждена. И не важно, что цена оказалась неимоверно высокой, — через считанные мгновения он будет свободен.

* * *

Тепловоз продолжал свистеть, Скала с Кастеллетти пустились бегом вдоль рельсов к воротам. Стрельба, гудки, а поезд никак не показывается… Пропади все пропадом, они войдут туда. Но вдруг детективы остановились. В воротах появился охваченный огнем человек и, не останавливаясь, продолжал бежать им навстречу.

Полицейские глядели на него, затаив дыхание. Еще десять футов, пятнадцать… Потом он начал спотыкаться, кое-как пробежал еще несколько шагов и упал на рельсы. На территорию Италии он углубился не более чем на сотню футов.

162

Гарри услышал, как с глухим стуком соприкоснулись тяжелые створки ворот. Прямо перед ним, раздвинув толпу одетых в голубые рубахи и вооруженных большими винтовками швейцарских гвардейцев, показалась «скорая помощь», сразу же заехала на грузовую платформу и, сдав назад, остановилась у двери вагона. Врач и санитары подбежали к Елене, стоявшей на коленях возле Геркулеса. За какие-то мгновения они ввели ему в вену иглу, подсоединили капельницу и переложили карлика на носилки. Потом его подняли, поместили в машину, и «скорая помощь» уехала; гвардейцы, стоявшие в оцеплении, расступились перед ней и сомкнулись вновь.

Провожая машину глазами, Гарри почувствовал, как будто его покидает частичка души. Когда же «скорая помощь» скрылась из виду, он оглянулся и увидел, что Дэнни наблюдает за ним, сидя в своем кресле. Выражение лица Дэнни сказало Гарри, что брату привиделось то же самое, что и ему: повторение пережитого, когда очень дорогого им человека кладут в санитарную машину и увозят, а они стоят, смотрят и совершенно ничего не могут поделать. Двадцать пять лет прошло с того ужасного воскресенья, когда шеф пожарной команды положил извлеченное из-подо льда замерзшего пруда тело их сестры, накрыв его простыней, в санитарную машину, которая сразу же скрылась в промозглых сумерках. Разница была лишь в том, что прошло четверть века, дело происходило не зимой, а летом, не в штате Мэн, а в Риме и Геркулес был еще жив.

И тут Гарри понял, что позабыл о Елене. Обернувшись, он увидел, что она стоит в одиночестве, прислонившись спиной к стенке вагона, и смотрит на них с Дэнни, не замечая окружавших их солдат. Казалось, будто она понимала всю важность безмолвного обмена мыслями, происходившего между братьями, и хотела бы к нему присоединиться, но не решалась, а может быть, даже боялась помешать. В эту секунду она стала для него самым дорогим человеком на всей земле.