Марина Струкова - Мир за рекой. Русская готика

• Название: Мир за рекой. Русская готика
• Автор: Марина Струкова
• Жанр: Контркультура
• Год: 2007

---

Выходя из дома, она любила представлять, что деревья на обочинах - колонны, украшенные затейливой резьбой. Стандартные коробки домов мысленно преображала в дворцы, а людей наряжала в прекрасные средневековые одежды. Когда-то она прочла краткую инструкцию по медитации и теперь пользовалась знанием, набрасывая на окружающую реальность радужный флёр фантазий. Как можно меньше времени находиться в реальном мире было её принципом. Испепеляющее очарование недостижимого - так и надо - идеала. Мусор жизни - окружающие люди. В мусоре попадались красивые, издалека блестевшие осколки. Одним из них был Слэш. Ещё не сильно истасканный по своим тусовкам, с кольцами русых кудряшек, с яркими детскими губами, - хотелось укусить, чтобы кровь брызнула как вишневый сок. В черной куртке на голое тело, с горько-сладким запахом анаши, сигарет, бензина. Он был повзрослевшим, раздался в плечах. Они сидели в комнате и разливали по захватанным стаканам водку. Она по привычке одержимой искала сходство с Сашей, не находила. В облике Слэша было что-то ускользающе-ненадёжное, податливость, уступчивость. На сцене он, ожесточенно тряся светлыми кудрями, вырубал из своей сверкающей гитары скрежещущие звуки. А в жизни раздражала его мягкость и аморфность. Синие глаза были хитрыми и лгущими глазами шаловливого ребёнка, играющего в жизнь, наполняющего дни очаровательными глупостями, пьянками и девчонками. Он мечтал о славе и ничего не делал, чтобы её достичь... - А у тебя красивый член, - она, склоняя голову, разглядывала его обнаженное тело, брала в рот тугую, вздрагивающую в губах плоть, щекотала языком, жадно сосала, положив ладонь на твердый пресс, чувствуя, как напрягается, как по телу проходит сладкая судорога... Её нравилось целовать его соски с вонзенными колечками пирсинга, хотелось заставить его вздрогнуть от боли, когда теребила колечко языком. Она воображала себя мальчиком, а его - слабовольного и нежного - девушкой... - Слэш, ты должен найти серьёзную группу. - Ай, Светка, не волнуйся, успех сам меня отыщет. - Что-то долго ждёшь... Хочешь, размещу объяву в интернете? - Нет, нет,.. - он пугался перемен, лениво перебирал струны, развалившись на диване. И начинал рассуждать о философской отрешённости от мира. И получилось - он мыслитель, чуждый бренному существованию, а Света - суетливая баба. Света вспомнила как в очередной раз, наткнувшись на высокомерное замечание Слэша, сказала: - Знаешь, чем вы все от меня отличаетесь? Тем, что только пьете. А я пью и рисую, и о моих картинах пишут уже. Я личность, а ты - прах говорящий... - А помнишь, как голая в ванной блевала, а я за тобой убирал? - Мне позволено больше, чем тебе. Ты загнёшься, от тебя ничего не останется, а после меня - картины. И буду я в статьях биографов - одухотворенной и талантливой, хоть ты тресни!

Света стала сама подпаивать Слэша, чтобы после высокомерных монологов ползал по собственной квартире, а она посмеивалась. Он забросил занятия боксом. Как-то они пили третий день. Наконец Света пошла домой, ожесточенно вымывшись и вычистив зубы и разжевав жгучую тошнотворно-мятную жвачку - чтоб мать не учуяла перегара. Она стояла напротив картины в ЦДХ, когда мобильник зазвонил. - Света, не можешь прийти? - Только что расстались. - У меня проблемы. Не буду подробно. Сказать правду, Свете плевать было на чьи бы то ни было проблемы, исключая разве что проблемы её матери. Но все добрые чувства для неё заменяло чувство долга, вроде того, что "Мы в ответе за тех, кого приручили". И ей было приятно осознавать себя неколебимо выполняющей долг. "Ты можешь на меня надеяться" - это были не пустые слова в её устах. В жизни ей не встречалось надёжных людей, и это было классно - она, значит, была круче. Чувствовала, что относится к своим мужчинам, как к девушкам, слабым, очаровательным ветреным. В песнях о любви она находила отзвук своих чувств, когда их пели мужчины, обращаясь к соблазнительным и ненадёжным сучкам. Она была рыцарем слабых смазливых мальчиков. Почему-то эти громилы, все как один позиционирующие себя крутыми, сталкиваясь с проблемами, растекались как кисель, умывались слезами и соплями, спивались, садились на иглу, лезли в петлю. Ах, эти современные "настоящие мужчины", ах, это "кто в доме хозяин?", надувные супермены, стандартные наборы комплексов, ворочающие штангу, но боящиеся труда и ответственности, убогие шлюшки и пьянчужки в душе, да для чего же вы нужны женщинам? Для постели - сойдёт. Но постель - не повод для любви. О Слэше она думала в женском роде: "Моя Серёжечка". И, конечно, поехала, чтобы узнать, в чём его проблемка. Нажала кнопку звонка. - Светик, ты там одна?

- Конечно. А кто ещё должен быть - зелёные черти? Слэш резко открыл дверь, втащил в квартиру: "Быстро, быстро. Думаешь, у меня "белочка"?" - Да что с тобой? Слэш упал ничком на диван и завыл. Света уже несколько раз наблюдала подобные истерики, списывала это на слэшевские прошлогодние занятия боксом - видно крепко ему по башке на тренировках стучали, крыша малость и едет. - Я удушусь. Крюк у люстры прочный, я пробовал. - Почему, Серёжечка? - Мы с ребятами пили, я стекло выбил, оно вниз полетело и на тачку одному козлу грохнулось. Он влетел, орёт: придурок, из дома не выйдешь, чтобы завтра же бабки подогнал! А где их возьму? - Я хочу тебя защищать, - с жаром сказала она Слэшу. - Хочешь, в милиции скажу, что тогда была у тебя, а ты был трезвый и никакого стекла не разбивал? - Он в милицию не будет заявлять, он и без милиции меня под стол загонит и выебет. - Родителям позвони. - А у них откуда? Это несколько тысяч баксов. Абзац конкретный. - Подумай хорошенько, может быть, займёшь у кого-нибудь? - Ты классная! Я вспомнил! Попытка не пытка. Слэш уселся к телефону, набрал номер: - Алло, Вячеслава можно? Слав, это я - Сергей. Понимаешь, у меня проблема. Извини, что гружу, но, может быть, ты что-нибудь подскажешь? Приедешь? Я у тебя время отнимаю? Неудобно как-то. Когда Слэш положил трубку, лицо у него было весёлое. - Я с этим мужиком в секции познакомился, он тоже боксом занимается. Кличка Албан. Он крутой. Бизнес свой.

Через час явился Албан. Пахнуло морозной улицей, в короткой темной челочке зеленоглазого крепыша искрились снежинки. Он бросил куртку на диван, встряхнул Слэшеву вялую руку, тот глядел на гостя с собачьей надеждой. Албан вытащил из кожаного коричневого рюкзака бутылку коньяка, и Света побежала за бокалами. - Это бокалы для красного сухого, - охарактеризовал Албан. Света смутилась: А различается? Ну, понятно, бокалы для шампанского, рюмки для водки, а про другое различие она не знала. - Не имеет значения, не обращай внимания... - Он налил коньяка. - Они выпили. - Ну, рассказывай. Слэш поведал, косясь на Свету, видно было, что ему неприятно признаваться в собственном бессилии. - Разъебай ты, Серёга, не при даме будь сказано. Под фонарём в дерьмо вляпался. Но всё будет ништяк. Он схватил Слэша за плечи и сильно встряхнул. Албан спустился этажом ниже, перетереть тему с соседом. Света и Слэш вышли на лестничную площадку, прислушивались к тому, что происходит. Они услышали только албановское миролюбивое: «Борзеешь, земляк. Всёй твоей тачке красная цена четыре тысячи».

Потом вернулся, сказал, что заплатил соседу, а Слэшу со смешком заявил:

- Облажался, Серёга, теперь я тебя на счётчик поставлю. А делать ты ни хуя ни умеешь, поэтому придётся собой подрабатывать где-нибудь в "Красной шапочке". Там богатые тётеньки мальчиков снимают. А иногда дяденьки... - Ну ты загнул, - боялся возмущаться Слэш. - Вот за сколько ты мужику...? - Да ни за что! - Потом подумал. - Ну, разве что за миллион... Я пошутил! Света посмотрела с радостным презрением - все вы одинаковые, Сергей не заметил. - Я договорюсь с сестрой, у неё ресторан, будешь там играть по вечерам, так отработаешь. Да какой из тебя музыкант? Трынди-брынди балалайка. Выпив, Албан посерьёзнел, он бросал на Свету хищные быстрые взгляды, как будто примеряясь сожрать. Волчище - беззащитную беленькую девочку в каменном лесу... Нервы щекотало. Он подсел ближе, Слэш как будто не замечал. Албан подливал Свете коньяк, заглядывал в глаза зеленоватым взглядом. - Пойдём в кухню, - мотнул головой Албан, сжимая крепкими тёмными пальцами её круглое колено. И Свете тут же представилось, как он её сзади наклоняет на кухонный стол и задирает юбку. Она прерывисто вздохнула. И искоса оглядела его в новом бледно-голубом джинсовом костюме. Он был пластичен, двигался легко и быстро, как гибкий крупный зверь. Жесты были резкими и скупыми, чувствовалась сила дикаря. Она чувствовала опасность и желание сделаться добычей. Но словно опасалась потерять себя как личность, подчинившись властному мужчине, потому что он всё равно уйдёт, а она останется слабой поглупевшей сучкой. - Я схожу за коньяком, - бросил Албан. - Мне пора, - сказала Света, надевая дублёнку. Албан придержал Свету за плечо: Куда?! - Домой. - Ночевать тут, что ли, в первый раз? Всё равно я тебя трахну, - он мягко впихнул её обратно в комнату, схватив валявшиеся на столе ключи, вышел и запер дверь на два замка. Ни в коем случае Света не планировала оставаться здесь с пьяным незнакомым мужиком и бесчувственным Слэшем. Она закрылась в комнате, где лежал на диване Слэш. Вскоре услышала в прихожей шаги, вернулся Албан. Он толкнул дверь в слэшевскую спальню. - Открывай, давай. Вот именно, давай. Чёртов Албан! Она понимала, что в принципе не будет ничего страшного, он ворвется в комнату, отымеет её и, скорее всего, тут же забудет. А она его забудет? Это же не тряпочные куклы - Крыс и Слэш... - Открывай, - орал очаровательный озверевший Албан, - вламывая в дверь коваными ботинками. Слэш с оплывшим некрасивым лицом валялся на диване, Света трясла его, била по щекам, светловолосая голова скатывалась с подушки, он медленно тяжело дышал. Слюна белела в уголке рта. Пьяные блондины отвратительны. У них распухают носы и краснеют рожи...