Елена Катасонова - Переступая грань

• Название: Переступая грань
• Автор: Елена Катасонова
• Жанр: Любовные романы

---

"Что она этим хочет сказать?" - маялся он тяжелым недоумением, пока Денис мыл посуду, а Надя, грозя ему пальчиком, требовала, чтобы он никогда - "никогда, слышишь?" - не смел называть ее "тетей".

- В Америке все зовут друг друга по именам, - говорила она. - Никаких там "тетей", никаких этих наших отчеств. Это же гораздо проще!

Денис сонно кивал, со всем соглашаясь. "Далась им эта Америка", сдерживал зевок Женя: все-таки день у него выдался напряженный. Радостный, полный тепла и света, но напряженный. Да и выпил в институте порядочно.

- Ну, давайте стелиться, - встал он, прерывая поток слов. - Разложи, Дениска, диван, а я принесу белье.

- Да, пора! - встала Надя и скрылась в ванной. Вышла в розовом Лерином халатике, который, надо признать, очень шел к ее черным глазам.

- Можно? - лукаво спросила она.

- Конечно! - воскликнул Денис; Женя молча кивнул.

Что-то неправильное, нехорошее было во всем - в тапочках, рагу, Лерином любимом халате, - только он никак не мог понять, что именно.

"В конце концов, ничего особенного, - успокаивал себя Женя, лежа в постели и тщетно стараясь заснуть. - Давняя подруга, и это естественно... Лера с Дениской сто раз у нее ночевали..." Да, но ведь не он! А теперь она лежит там, за стенкой, и он боится лишний раз повернуться и стесняется встать и пройти в туалет.

О Господи, какой долгий, перепутанный день! Темная, предрассветная Москва, и он, вместе с народом, едущим на работу, мчится в стремительном поезде к Тане. Там, у Тани, слетает все наносное, неважное и ненужное, и он становится самим собой - молодым, счастливым, уверенным. Таким приезжает в институт, таким оживленно оппонирует Диме, пьет вместе со всеми вино - "За удачу, за докторскую - Димка, не подведи!" - звонит Тане и говорит ей слова любви, едет домой, счастливо опустошенным, мечтая о ванне и сне, а дома новый сюжет. И опять застолье, опять вино, разговоры, и черные, вызывающие глаза сверлят ему душу. Бедные женщины! Ничего-то они не в силах забыть даже несостоявшийся детский роман столетней давности.

- Встал? - встретила его утром Надя. - Завтрак давно на столе.

- А Денис? - огляделся по сторонам Женя, словно сын мог где-нибудь спрятаться.

- Убежал! - деловито доложила Надя, бросая в тостер аккуратно нарезанные ломтики хлеба; перламутром переливались длинные ногти. - У него зачет, ты что, забыл? Уж эти мне папаши...

- Ах, зачет... - промямлил Женя и скрылся в ванной.

"Что за черт? - злился он, умываясь. - Почему она здесь командует как у себя дома! И опять в Леркином халате, наглая баба!" Смутное беспокойство томило его, досада, что-то похожее на страх, острое ощущение, что они совсем одни в доме. "Да нет, глупости", - отмахнулся Женя от дурацких, ни на чем не основанных подозрений и вышел из ванной.

- Наконец-то! - с веселым негодованием воскликнула Надя. - Остынут же гренки!

Пришлось сесть за стол. Аппетитные гренки, яичница с луком смягчили податливое мужское сердце.

- Поедем к Лерочке вместе? - предложила Надя. - Вот обрадуется!

- Там карантин... - пробормотал Женя.

- Чепуха! - энергично махнула рукой Надя. - Конечно, не сейчас - пока еще рано, - но часа в три-четыре.

Женя машинально взглянул на часы. Еще только одиннадцать. Не собирается же она сидеть тут полдня? И опять Надя прочла его мысли.

- А у меня к тебе дело! - Черные глаза смотрели ему прямо в душу и, казалось, видели Женю насквозь. - Я уже говорила с Леркой...

- О чем? - мгновенно насторожился Женя.

- О том, как вам выжить, - спокойно объяснила Надя. - Лерке теперь ведь не до уроков, верно?

Он и сам так думал - никаких уроков, но было невыносимо слышать это от Нади.

- Как-нибудь проживем, - нахмурился, закрывая тему, Женя.

Но это он так решил, не Надя.

- "Как-нибудь" - не получится, - усмехнулась она. - Лекарства нынче дороги, сердечные - вдвойне.

"Тебе-то какое дело?" - кричало все в Жене, но не мог же он наброситься на ни в чем не повинную женщину, да еще подругу жены? А Надя даже не замечала его едва сдерживаемого бешенства.

- Значит, так, - энергично продолжала она. - Живу я теперь в Москве Лерка не говорила? - а дачу сдала. И знаешь, почему я пошла на эту славную рокировку?

- Почему? - повторил ключевое слово Женя, подавив беспомощное негодование: как его обвели вокруг пальца! Он-то думал, поздно ехать на дачу! Какого черта, в самом деле, она осталась тут ночевать?

Возмущенный и озадаченный, он почти не слушал, что там говорит Надя возбужденно, азартно - про свою новую жизнь.

- Продаю, покупаю контейнерами! Пристроилась под бочок к Детскому фонду - ну, понимаешь, чтоб не платить налоги. Кое-кому, конечно, приходится отстегивать, так ведь не сравнить...

- Ты стоишь за прилавком? - грустно спросил Женя.

- Еще чего! - возмутилась Надя. - Ты, как я погляжу, меня и не слушаешь! Так вот, к делу: мне нужен помощник.

- А при чем здесь я? - холодно поинтересовался Женя.

- Ты мне подходишь, - нагло заявила Надя. - Да не боись: помощник нужен по связям с общественностью.

- Чего-чего?

Вытаращив глаза, Женя смотрел на развалившуюся в кресле Надю, буквально, в прямом смысле слова, потеряв дар речи. Его, научного сотрудника Института истории... Его, без пяти минут доктора... С его знаниями, студентами, иностранными языками... Так примерно и прокричал он Наде, когда обрел наконец этот дар. Надя вскочила.

- А я, по-твоему, кто? - подбоченившись вот именно как торговка, кричала она. - Мой диплом, помнишь, считался одним из лучших! А кто лучше всех в группе знал латынь? А английский? Тоже, позволь тебе напомнить, два языка! Значит, Лерка должна мотаться, как овечий хвост, по урокам, выбиваться из последних сил, заставляя всяких оболтусов хоть что-то такое уразуметь, а ты в своей богадельне будешь думать и писать "о высоком"?

- Писать "о высоком" - это плохо? - с трудом сумел вставить слово Женя.

- Нет, не плохо, - язвительно ответила Надя. - Жаль, что жить на это нельзя. Невозможно-с!

- А на что можно?

- А вот иди ко мне в помощники и узнаешь. - Она уже успокоилась. Подошла к Жене, положила руку ему на плечо. - Правда, Жень, - миролюбиво сказала Надя. - Лерку жалко до слез. И никто не призывает тебя, кстати, бросать институт.

- Как это?

Он правда не понимал.

- А так. - Надя покровительственно похлопала его по плечу. - Ты мне нужен всего два раза в неделю. Ну, еще по субботам. С твоей головой...

- А что делать?

Становилось уже интересно.

- Вести переговоры. От моего имени.

- А сама?

- Это мы уже проходили, - вздохнула Надя. - Тут нужен крепкий мужик. Не баба!

- А что, случаются перестрелки? - неловко пошутил Женя.

- Не говори глупостей, - отмахнулась от него странно повеселевшая Надя. - С криминалом я - ни-ни, все чисто.

- Кроме фонда, - поддел ее Женя.

- Кроме фонда, - спокойно согласилась Надя. - Но это не криминал, а нормальная тактика. Если платить все налоги, вмиг разоришься. Получать будешь шестьсот баксов в месяц. Устроит?

Она говорила так, будто они уже обо всем условились. Но Женя еще побарахтался, хотя шестьсот долларов... Цифра эта его прямо убила.

- Я должен подумать, - сказал он и двинулся к мойке, чтобы освободить наконец от Надиной руки плечо.

- Подумай, - великодушно разрешила Надя. - Только не очень долго. Например, до среды.

- Почему до среды? - удивился Женя. Голова у него гудела от обилия информации.

- Потому что сразу после Нового года - переговоры, - объяснила Надя.

Вход на черную лестницу был закрыт, а у парадной стоял с виду неприступный охранник.

- Вот те на... - протянула Надя. - А вчера все было настежь... Похоже, даже она растерялась. - Забаррикадировались, черти... Ну, пошли, коли так, к окошку.

- К Вороновой в пятое? - переспросила нянечка, заглянула в список и сняла телефонную трубку. - Тут к Вороновой пришли... - Она выслушала чьи-то указания, положила трубку. - Вы - муж? Пройдите к главному. Пятый этаж, комната номер двенадцать.

- А что? Почему?

Голос отказывался повиноваться.

- Там все скажут.

Охранник пропустил беспрепятственно. Притихшая Надя осталась ждать в вестибюле. Лифт поднял Женю на пятый этаж. Он нашел номер двенадцатый, робко постучал в дверь и, рассердившись на собственную, привычную, советскую робость, не дожидаясь ответа, потянул ее на себя.

- Моя фамилия Воронов, - сказал он. - Мне велели...

- Заходите, садитесь.

Плотный, энергичный мужик, стриженный "ежиком", встал навстречу. Белый халат и шапочка придавали ему внушительность.

- Значит, так, - без предисловия заговорил он. - У вашей супруги случился обширный инфаркт и что-то с сосудами головного мозга. Сочетание редкое и неблагоприятное. Вот смотрите...

Он сыпал медицинскими терминами, но Женя его не слушал, потому что понял главное: Лера жива, самого страшного не случилось. Усилием воли заставив себя включиться, уловил последние, заключительные слова: Леру можно (и нужно!) перевести в особое отделение, чтобы во всем разобраться. Там и уход, и препараты, аппаратура - все много лучше. Но каждый день будет стоить...