Майкл Роэн - Преследуя восход

• Название: Преследуя восход
• Автор: Майкл Роэн
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00604-2

Майкл Скотт Роэн (1951) получил образование в Эдинбургской академии и Оксфорде. Он специалист в области антропологии, палеонтологии и классической и народной музыки. К концу 1980-х, после выхода ряда книг, в числе которых его прославленная трилогия «Зима мира», Роэн был признан одним из крупнейших современных мастеров фэнтези.

Действие романа «Преследуя восход», первого из серии романов о приключениях и преображении Стивена Фишера, разворачивается в современной Англии и на таинственной Эспаньоле — родине кровавого вудуистского культа Дона Педро. Это образец «умной» фэнтези, где основательный интеллектуальный и моральный багаж автора отнюдь не в тягость, но приходится как нельзя кстати главному герою в его путешествиях через время и пространство.

---

Непринужденно, без ненужной поспешности я заткнул меч за пояс, потянулся вверх — я видел, как это делают моряки, — и подтянулся на поручень. Я теперь уже почти освоился на борту, во всяком случае так я себе говорил. А что до риска, так тот, на который я пошел только что, был гораздо сильнее. Я посмотрел на Молл, она ответила мне взглядом. Ее лицо было бесстрастным, но все пылало. Я поставил ноги на выбленку и стал подниматься.

Сначала я даже получал от этого удовольствие. Скалолазание в свое время подавило во мне страх высоты, и потом мне же не было нужды лезть до самого верха, достаточно будет и фор-марса. Лезть по туго натянутым вантам было не намного труднее, чем подниматься по лестнице, но похожие на ступеньки выбленки слегка прогибались под моими ногами при каждом движении корабля, казавшегося странно живым. Я никогда раньше не ощущал «Непокорную» живым существом в том смысле, как это понимают моряки. Это было все равно что лезть по гриве какого-то огромного морского зверя. Причем почти так же страшно. Это было совсем не похоже на скалу; судно качалось совершенно непредсказуемо, так, словно у него был свой разум. И чем выше я поднимался, тем сильнее была качка. В первый раз, когда я глянул вниз, мне показалось, что палуба находится уже в нескольких милях, а смотревшая на меня снизу Молл была не более пятнышка — с развевающимся белокурым пухом. Она ведь не подумывала о том, чтобы лезть вслед за мной, нет? Я обнаружил, что спешу добраться до фор-марса; но когда я туда залез, сидеть на голой платформе на свистящем ветру без лееров или чего-то другого, за что можно было бы держаться, оказалось куда страшнее. Здесь и воронье гнездо у меня над головой казалось более надежным пристанищем. Однако и желания так быстро спускаться вниз, даже если Молл за это время немного поостыла, у меня не было. В итоге я взялся за ванты и полез еще выше.

В этот раз я старательно не смотрел вниз, и это, похоже, помогло. Я довольно быстро добрался до фор-марса, хотя от канатов у меня образовались мозоли, а пот разъедал порезы. Воронье гнездо, до которого я наконец-то добрался, оказалось ничуть не похоже на те симпатичные надежные корзинки, что показывают в фильмах, — просто еще одна голая платформа, но с железными петлями, приделанными на уровне пояса по обе стороны мачты, и со скобой, под которую можно было просунуть пальцы ног. Матрос, несший здесь вахту, — пиратка с просоленным лицом и сложенная, как капитан русского траулера, показала, как привязать мой ремень к петлям. При этом она посмеивалась.

— Вы и мистрис Молл, хе-хе! Видала я вас отсюдова, сверху! Экий у вас коронный обезоруживающий ударчик! Вам бы его опробовать на каком-нибудь волке! Только вот берегитесь ответного удара, хе-хе-хе! — Занятый поисками опоры, я не обращал на нее внимания, пока она не приблизила свое дубленое лицо вплотную к моему; теперь она было более серьезна. — Не лучшее вы время выбрали, чтоб баловаться такими штучками в этих краях, молодой господин! Лучше не делать такого, когда слышишь Вздох Эрзулии! А то ведь и не скажешь, чем дело-то кончится!

— Что слышишь?

— Ветер с берега — да вы, никак, не почуяли? Да, так его прозывают в этой стороне: Вздох Эрзулии — теплый ветер, что дует с земли, когда штиль. А она, Эрзулия, ох и распаленная злобная девка, верно вам говорю! Зажигает огонь в крови без разбору, а как он будет гореть, кого спалит — ей все едино!

Я ухмыльнулся:

— Звучит не так уж плохо. Немного огня в крови мне бы, наверно, не помешало.

— Есть ведь огонь, что греет, а есть — и что сжигает, а? А когда дует Эрзулия Кровь-в-Очах[23], тогда уж берегись всё, что молодо и открыто, — она насылает безумие! Вы вот могли меч себе в сердце заработать, и все из-за нее, распутницы! Ибо семь не есть знак ее, а? Недаром у него, ветра этого, есть и другое прозвание — на Ямайке Гробовщиком его величают. Он уносит последнее дыхание умирающего!

И, хмыкнув в последний раз, она нырнула через край площадки.

Я издал протестующее «Эй!» или что-то столь же невразумительное — и глянул ей вслед.

Вот это действительно было ошибкой.

Пустота рванулась мне в лицо. Это было все равно что смотреть вниз с утеса — и чувствовать, как он уходит у тебя из-под ног. Подо мной не было ничего. Ни палубы, ни корабля — ничего, кроме волн, жадно поднимавшихся мне навстречу и с тошнотворной внезапностью падавших вниз. Мои руки вцепились в петли, но из-за пота стали скользить. Пальцы ног уперлись в площадку под скобой, но ноги дрожали. Мне пришлось повернуть голову, чтобы увидеть «Непокорную», почти скрытую раздувавшимися парусами; она казалась игрушечной лодочкой на конце палки, она билась и качалась то в одну, то в другую сторону. А на такой высоте каждое слабое движение кренившейся палубы превращалось в рывок, в бешеную резкую качку…

Казалось, я смотрел целую вечность, но наконец-то мне удалось отвести глаза в сторону — к этим загадочным холмам на берегу. На фоне слегка покачивавшихся верхушек деревьев качка была менее ощутима. Через некоторое время я уже был в состоянии обратить свои мысли к работе, которой я, похоже, теперь занялся, и рискнуть осторожно оглядеть темнеющий горизонт. Я увидел совершенно то же, что видел с тех пор, как мы покинули Миссисипи: солнце, рассерженно-яркое в закате, а под ним — ничего нового.

Я беспокойно заерзал на своем продуваемом ветром насесте. «Посмотри своими тупыми бараньими глазами», — сказал Ле Стриж, и в конце концов этим я и занялся. Конечно, это просто совпадение. Лучше бы это было совпадением, черт возьми. Но здесь нельзя было быть уверенным ни в чем.

Например, в том, что именно я должен высмотреть. Однако, чтобы спрятать что-либо среди этих заросших холмов, большой хитрости и не требовалось. В течение долгих часов мы не видели никаких признаков жизни, кроме птиц и гигантских бабочек — вспышек яркого цвета на зеленом фоне, да время от времени — белой струйки дыма, поднимавшейся с дальней просеки, или группы крытых листьями хижин. Мы причаливали у нескольких таких прибрежных поселений, спрашивали рыбаков, плывших в лодках, посылали людей на берег спросить у деревенских жителей — всегда одно и то же: «Un grand navire noir aux trois mâts, orné aux lanternes comme des crânes grotesques, on l'a vu, hein? Ils viennent d'enlever une fillette…»[24]

И всегда между нами опускался непроницаемый занавес. Большей частью это были обычные крестьяне, очень бедно одетые, больше походившие на африканцев, чем на выходцев из Вест-Индии. Но все, кроме самых юных, выглядели раньше времени состарившимися, что бывает при тяжелой работе и скверном питании. У всех, молодых и старых, были лица с выступающими скулами, сильно изрезанные морщинами, — к таким хорошо пристает непроницаемое выражение; а их опущенные глаза ничего не говорили. Даже дети, которые, казалось, должны бы быть веселыми и счастливыми, впадали в молчание и только уныло чертили пальцами ног в пыли, если мы с ними заговаривали. И нельзя было упрекать их за это: ведь пронесся слух, будто что-то затевается, а у них не было оснований доверять нам больше, чем волкам. В одном-двух местах, увидев, что мы высаживаемся на берег, местные жители с криками бросились в джунгли. Еще в одном месте кто-то выстрелил в нас и поцарапал одного из матросов. Правда, слегка: это был выстрел наугад, сделанный больше со страху, чем по злобе. В тенистом хитросплетении ветвей не было смысла искать стрелявшего. Мы оставили их в покое, чтобы снова полагаться только на собственные глаза.

И теперь это были мои глаза, скользившие из стороны в сторону над землей, морем и небом — бледными и пустыми.

Мы обогнули какой-то мыс и пересекли еще одну пустую бухту; здесь не было ни деревень, ни дыма, ничего, кроме деревьев, подходивших к самой воде. Впереди же, за дальним мысом, солнце казалось сверкающим медным куполом, тонущим в море, а облака — плюмажем взрывающейся пены. Мне пришла в голову мысль об Атлантиде: может быть, она тоже находилась где-то здесь? Похоже, что тут в тенях было все. Сам корабль был частью тени, бродившей за пределами Сердцевины. А я? Я приплыл на нем к востоку от восхода солнца; к добру или к худу, но я стал его частью. Так где же теперь мое место? Пылающий закат отчетливо выделил очертания мыса впереди, бахрома деревьев сгибалась и качалась в насмешливом душном бризе.

Только вот некоторые почему-то не сгибались и не раскачивались. Только чуть покачивались, жесткие, безлиственные. Одно… два… три…

Мы были совсем рядом… Я собрался с духом, набрал побольше воздуху в легкие, наклонился и закричал, но это было бесполезно. У меня не было выучки, как надо орать: ветер унес мои слова. К тому же, если кричать еще громче, могут услышать где-нибудь еще, и кое-кто может получить дополнительную минуту для того, чтобы зарядить свои огромные пушки. Быстро, стараясь делать пальцами четкие движения, я отстегнул пояс и проскользнул вниз через открытый люк — у него было очень подходящее название: «дыра для салаги»; затем — снова на ванты. Это было совсем как в скалолазании: самое трудное — это спуск. Во всяком случае, если есть желание остаться целым. У меня тряслись ноги, я спускался слишком медленно. В отчаянии я оглянулся и прямо под собой увидел один из тросов, крепивших мачту, — натянутый, как фортепьянная струна и круто спускавшийся к поручням. Иметь бы еще специальное альпинистское оборудование для спуска, но у меня его почему-то не оказалось.