Ион Арамэ - Рассвет над волнами (сборник)

• Название: Рассвет над волнами (сборник)
• Автор: Ион Арамэ
• Издательство: Военное издательство
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-203-00358-0

В сборник включены романы И. Арамэ «Якорная улица» и М. Рэшикэ «SOS в Заливе бурь».

«Якорная улица» — увлекательный роман с интригующим сюжетом о военных моряках. В центре повествования жизнь и боевая учеба экипажа противолодочного корабля.

Роман «SOS в Заливе бурь» посвящается дальнему переходу румынского учебного корабля, во время которого морякам приходилось бороться с разбушевавшейся морской стихией.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

— Небесная механика… — пробормотал Стере. — У нее еще много загадок. Я, например, придерживаюсь точки зрения, что жизнь существует и за пределами нашей планеты, несмотря на то, что исследования Луны, фотографии Марса, зонды, направленные к Венере, это отрицают. Ответ ограниченный рамками Луны, Марса и Венеры. А дальше? Какова природа так называемых летающих тарелок с точки зрения науки, а не дешевой сенсации или мистики? Существуют ли они в действительности? Слишком многое, связанное с этими странными явлениями, кажется настолько необъяснимым, что мы не можем все списывать на оптические эффекты. Сколько книг написано об инопланетянах, якобы посещавших нашу Землю в различные периоды ее развития! Ученые предполагают, что разумная жизнь в различных уголках Вселенной может существовать, но в таком случае она должна каким-то образом давать о себе знать.

— То есть ты веришь в «зеленых человечков» из иллюстрированных журналов, падких на всякого рода сенсации?

— Почему же обязательно «человечков»? — вспыхнул Стере. — Нам почему-то кажется, что все должны быть похожими на нас. В представлении древних боги тоже имели облик человека. У негров боги черные, у индейцев они похожи на индейцев. Даже сейчас, в конце двадцатого столетия, мы продолжаем считать, что представители внеземных цивилизаций должны быть похожими на нас, а это неправильно. В каком-то фантастическом романе на одной из планет разумной формой жизни был океан. Он вступал в контакт с человеком не посредством языка, а странным телепатическим образом — считывая мысли и обращаясь непосредственно к сознанию.

— Это все из области фантастики.

— Но разве смогли бы мы прожить без фантастики? Когда планируешь свою работу даже на день вперед — это тоже в известной степени фантастика…

Стере внезапно замолчал, словно застеснявшись своей откровенности, закурил и снова стал вглядываться в причудливую игру лунного света.

— Хочется надеяться, что мы не одни во Вселенной, — продолжал он. — Вы только подумайте, сколько вариантов развития жизни возможны в миллиардах миров.

— А я думаю о Белом Ките, — сказал тихо Нуку.

— Вам нравятся романы Мелвилла? Это своеобразная литература…

— Дело не в самой литературе. Я пытаюсь увидеть в «Белом Ките» не литературу, как таковую, а вопросы человеческого бытия. Человек создает в своем воображении какой-нибудь идеал и гоняется за ним, пытаясь его достичь. Он отказывает себе во многом, преодолевает трудности, собственную слабость и страх, чтобы идти вперед, к своей цели. Иногда итог бывает трагичным, но не это главное. Главное — преодоление, постоянный поиск…

— Да, — согласился Стере. — Вы образно говорили о Белом Ките. А показался он вам хоть раз на горизонте?

— Об этом говорить рано, — усмехнулся Нуку. — Я всего несколько недель на корабле, какие уж тут киты… Пока что, если продолжать в том же духе, я и черноморской ставридки не видел.

На палубе послышались шаги, и вот уже рядом звучит голос командира:

— Самое время помечтать, только завтра придется заняться конкретными делами.

— Намек понял, — негромко проговорил Стере. — И все-таки какая красивая ночь…

— Я предоставлю тебе возможность вдоволь полюбоваться такой же ночью, но только завтра, — сказал Якоб. — А моему помощнику завидую, что ему довелось дежурить в такую ночь.

— Специально договорились с бюро прогнозов.

— Тогда пожелаем тебе ночи без сюрпризов, — сказал Якоб, бросив окурок за борт. — Ты с кем дежуришь?

— С капралом Вишою.

— Хорошо. Значит, служба в надежных руках. Пойдемте, товарищ Стере, поспим немного.

Нуку смотрел им вслед, пока не погас свет в коридоре. Он сделал несколько шагов по направлению к корме. Через открытую дверь кубрика механиков доносилось невнятное бормотание — кто-то разговаривал во сне. С ходового мостика доносились шаги впередсмотрящего. В центре корабля слышался монотонный гул генераторов, обеспечивающих корабль электроэнергией. Взамен дневной суматохи тишина и одиночество. Есть время поразмыслить, восстановить в памяти минувшие события, сказанные фразы… Амалия сейчас, наверное, спит, если, конечно, тот учитель не организовал очередной литературный вечер на дому. Такие вечера хороши для духовного развития, но имеют и негативные стороны, которые нельзя предугадать.

Нуку вспомнил свое возвращение домой после неожиданного выхода в море, накануне того вечера у Джеорджеску-Салчии, куда он был приглашен вместе с Амалией, но в результате сложившихся обстоятельств приглашением не воспользовался.

Море тогда штормило. Он устал и по возвращении на берег торопился домой, чтобы застать Амалию. Но его ждало разочарование — жены дома не оказалось. Судя по тому, что хозяйственной сумки на месте не было, она пошла за покупками. Нуку ходил по квартире и все думал о приглашении на вечер к Джеорджеску-Салчии. Нет, он не осуждал Амалию, но ему хотелось понять, что ее так влечет туда. Может, не только литературные интересы? Нуку взял с полки томик стихов, подаренный Амалии учителем. Раскрыл. Надпись обычная, банальная: «Моей коллеге по учительской и по мировоззрению в знак уважения». А если тон надписи всего-навсего камуфляж? В любом случае это детство, а не интимные строчки. Он попытался отыскать скрытый смысл в словах «коллеге по мировоззрению», то есть единомышленнице, но кто смог бы обнаружить в них код к разгадке? Бремена писем, посланий прошли. Сейчас люди предпочитают общаться по телефону — более удобно и оперативно. Вот и он письмо матери все никак не отправит. Надо бы расклеить конверт и дописать еще несколько строк…

Амалия пришла через час, элегантная, сияющая от счастья, и Нуку показалось, что она открылась ему с какой-то новой стороны.

— Вернулся наконец, скиталец! Если бы я знала, что ты уже возвратился, я бы на все рукой махнула. Почти час прождала у кооперативного магазина. Там на дверях висела записка: «Сейчас вернусь». Это «сейчас» длилось около часа. Ты, наверное, голоден…

— Нет, я поел на корабле.

— У вас феноменальный кок: даже в такой ураган — а на море, наверное, шторм был — он ухитряется что-то приготовить.

— У тебя было время заметить, что на море шторм?

— Конечно. Казалось, ветер вырвет деревья с корнями, а гости, приехавшие к Иону из столицы, начали плакаться: мол, напрасно приехали к морю.

— Ион? — удивился Нуку. — Я вижу, ваша дружба крепнет.

— Перестань иронизировать, Нуку. Я прощаю тебя только потому, что понимаю, как ты устал после плавания, как тебе было тяжело… Но все же нельзя быть таким противным. Если хочешь, я порву с этим литературным кружком у Иона Джеорджеску-Салчии.

— Я совсем не о том, — дал он задний ход. — Я не настолько темен, чтобы не понимать, что ты нуждаешься в духовном общении. И давай положим конец этим разговорам.

Амалия пожала плечами:

— Не я первая начала…

Когда она ушла в школу, Нуку задумался: показалось ему, что Амалия стала какая-то не такая, или она действительно изменилась? А если изменилась, то что таит в себе эта перемена? Любимая тряпичная кукла Амалии Оскар, сшитая ею по модели из журнала, лежала все на том же месте — очевидно, Амалия перестала ею интересоваться. На шифоньере Нуку обнаружил холст, натянутый на подрамник. Набросок романтического пейзажа — лодка, кусты акаций у моря, луна выглядывает из-за причудливых облаков. Амалия опять взялась за живопись. Вероятно, готовит работу для какой-то выставки, а может, хочет сделать кому-то подарок. Но кому? Нетрудно догадаться. Романтическая атмосфера, сюжет — все напоминало рассказ Джеорджеску-Салчии, появившийся недавно в журнале: лодка, луна, акации и два силуэта. А может, это и есть иллюстрация к тому рассказу, подтверждающая, что она поняла его подтекст и что они с Джеорджеску-Салчией действительно единомышленники…

Амалия слишком часто заявляет, что ей ничего не стоит отказаться от посещений этих вечеров, если его, Нуку, это раздражает. Что это? Демонстрация индифферентности? Подумаешь, большое дело — отказаться от посещения вечеров у Джеорджеску-Салчии, будто они и без того каждый день не встречаются в школе. Нет, не этого хотел Нуку. Да он и сам не знал, чего хотел. Вот взять хотя бы прошлый вечер перед выходом в море. Он спросил удивленно:

— Ты подрезала волосы? У тебя ультрасовременный вид.

— Только сейчас заметил? Уже больше недели прошло, как я была у парикмахера. Но я тебя, конечно, интересую так же, как…

— Интересуешь, но не только внешностью.

Губы Амалии обиженно скривились. Назревала ссора, но Нуку вдруг сказал:

— Давай не будем придираться к каждому слову. Одевайся, сегодня я тебя приглашаю.

— Как благородно с твоей стороны, что ты решил вывести меня в свет. А вдруг у меня нет настроения?