Семен Шмерлинг - Десант. Повесть о школьном друге

• Название: Десант. Повесть о школьном друге
• Автор: Семен Шмерлинг
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1988
• ISBN: 5-7529-0041-7

Вскоре после победы в газете «Красная Звезда» прочли один из Указов Президиума Верховного Совета СССР о присвоении фронтовикам звания Героя Советского Союза. В списке награжденных Золотой Звездой и орденом Ленина значился и гвардии капитан Некрасов Леопольд Борисович. Посмертно. В послевоенные годы выпускники 7-й школы часто вспоминали о нем, думали о его короткой и яркой жизни, главная часть которой протекала в боях, походах и госпиталях. О ней, к сожалению, нам было мало известно. Встречаясь, бывшие ученики параллельных классов, «ашники» и «бешники», обменивались скупыми сведениями о Леопольде — Ляпе, Ляпке, как ласково мы его называли, собирали присланные им с фронта «треугольники» и «секретки», письма и рассказы его однополчан. Год за годом накапливались необходимые факты, документы, и вот я, в прошлом одноклассник Леопольда, попытался осуществить наше общее намерение — написать о нем книгу. Повесть о школьном друге. Расскажу, что мы узнали, прочли и вспомнили о Герое Советского Союза гвардии капитане Леопольде Борисовиче Некрасове.

---

А передвигаться становилось все тяжелей. Мокрый снег залеплял глаза, продувал шинели. Беспокоило: как бы не заблудиться. Но Некрасов время от времени поглядывал на компас, прикрепленный к запястью, и решительно махал рукой: мол, за мной, порядок.

Они безошибочно вышли на окраину небольшой деревни и в назначенное время отыскали политотдел дивизии, размещавшийся в нескольких избах. Перевели дыхание, отряхнули снег с шинелей и шапок и молодцевато вступили в горницу. Здесь было тепло и светло. Над снарядными гильзами едва колебались языки пламени. Доложили о прибытии, сняли шинели и присели на скамейку, внутренне собранные, готовые к торжественной минуте.

Партийные билеты вручал немолодой, строгий гвардии полковник. Леопольд видел его не раз, но знаком не был. Когда Некрасов представился, полковник внимательно и долго поглядел на него, возможно, что-то припоминая.

— Гвардии лейтенант Некрасов Леопольд Борисович.

Вот и настал его черед. Леопольд встал, привычно одернул гимнастерку и шагнул к гвардии полковнику. Тот улыбнулся и мягко спросил:

— Скажите, товарищ гвардии лейтенант, ваш отец Борис Петрович Некрасов был геологом… известным геологом? Не правда ли?

— Так точно, — ответил Леопольд, сдерживая волнение.

Неожиданный вопрос вызвал в памяти образ отца.

Вот он легкой и быстрой походкой геолога входит во двор теперь далекого дома 19 по Спасоналивковскому переулку, вернулся из долгой экспедиции. И Ляпа бежит ему навстречу и радостно кричит: «Папа!»

— Борис Петрович в основном занимался разведкой редких и цветных металлов. Верно?

— Совершенно верно, — горячий ком подступил к горлу Леопольда.

— А вы похожи на него, лейтенант. Да, знаете ли, глаза и лоб — совершенно отцовские… Знавал я Бориса Петровича. По многолетней совместной работе. Кристальной чистоты человек, энергичный, решительный, смелый и душевный. Гражданскую войну геройски прошел. Талантливый инженер и ученый. — Гвардии полковник взял со стола партийный билет, бережно передал его Леопольду и крепко пожал ему руку. — Желаю вам, Леопольд Борисович, во всех, знаете ли, делах и поступках быть достойным отца. Воюйте так же храбро, как он в гражданскую… как сейчас бы воевал. За него сражайтесь.

…Когда по ночному полю и лесу, в бушующую метель офицеры возвращались в свою часть, дорога не казалась им такой тяжелой, как днем. А Леопольд повторял про себя слова пожилого полковника, который помнил и так высоко ценил его отца. Надо же так случиться, что в глухой белорусской деревушке и в темном буранном поле, накануне новых схваток с врагом, ему дано пережить встречу с отцом, самым дорогим человеком.

Гвардии лейтенант прибыл в роту незадолго до приказа комбата готовить огонь по скоплению пехоты противника и, не успев отдохнуть и согреться, тотчас принялся за работу.

Глава пятая. Город Городок

1

Вслед за Невельской операцией тотчас последовала Городокская. Бой не прекращался. 248-й гвардейский стрелковый полк вместе с другими частями 11-й гвардейской армии повернул на юг и, шагая по лесам и болотам, сбивая заслоны врага, нацелился на город Городок.

«Эх, ну и жизнь, дорогой, — писал Леопольд Игорю Демьянову, — ангелы смерти летают над головой в виде мин и снарядов, как пыль в Москве. Ведь твое письмо получил три дня назад и таскаю в кармане по болотам, снегу, грязи и черт знает где, оно все посинело, расплылось и наконец замерзло. Подходит мой черед, остался я пятый и четыре подчиненных, а ведь это у офицера. Ну ее к черту, эту проклятую войну…

Эх, Гоша, опять приказ выступать. Буду жив — допишу…»

«И вот уже две недели наступления — вперед! Тебе может показаться — подумаешь, только две недели, — обращался он к школьному другу, — ты не знаешь тогда, что значит один день в наступлении и что значит: «Наши части заняли один населенный пункт».

Невелик город Городок, районный центр Витебской области, с двумя небольшими предприятиями, но завоевать его оказалось трудно. Фашисты превратили Городок в своеобразную полевую крепость на подступах к Витебску. Они создали мощную оборонительную систему, включавшую четыре рубежа. Самым трудным для прорыва был последний, проходивший по городским окраинам.

С трех сторон окруженный водными преградами, Городок словно самой природой был приспособлен к обороне. Правда, реки и озера сковал лед, но какие искусство и храбрость надо было проявить, чтобы преодолеть открытое ледовое пространство, над которым господствовали береговые высоты, густо нашпигованные огневыми позициями артиллерии и минометов.

Противник неистово сопротивлялся, непрерывно контратаковал. Уже в первые дни наступления пришлось вывести в тыл наш 1-й танковый корпус, который понес большие потери. Лишь к исходу 21 декабря советские войска прорвали два оборонительных рубежа фашистов и приблизились к третьему, проходившему по южному берегу озера Кошо, рекам Горожанке и Пальминке.

На берегу и на льду озера Кошо столкнулись цепи, противники перемешались и в неистовой рукопашной стреляли в упор, били прикладами, кололи штыками, боролись, барахтались, давя и душа друг друга. То был кромешный ад, в котором Леопольд должен был как-то разобраться и, отстреливаясь из автомата, определить, куда направить огонь своих минометов. Рядом был только его связист и ординарец красноармеец Терентий Коротков, Тереха, как звали его в роте. Спокойный, чуть сутулящийся мужчина, кузбасский шахтер, он словно прирос к телефонной трубке и сквозь гомон боя повторял и повторял команды.

В это утро Некрасов узнал, запомнил многих боевых товарищей.

Вместе с пулеметчиком Макаровым Леопольда принимали в партию. А теперь увидел пулеметчика в тяжелый для него миг. Поддерживая огнем первую роту, Макаров выдвинулся с «максимом» вперед и напоролся на контратакующих немцев. Немцы взяли расчет в кольцо. Погибли наводчик и подносчик. Фрицы кричали: «Рус, сдавайся», а Макаров отвечал огнем, пока не кончились патроны. Метнув последние две гранаты, безоружный, он кинулся на врага и был сражен автоматной очередью.

И еще запомнился ему коммунист — минометчик Матвеев. Не из его минроты, из второй. Старший сержант Матвеев израсходовал мины и не усидел, бросился в прибрежную траншею, куда ворвались немцы. Он дрался прикладом, валил врага. И раненный не покинул товарищей. К счастью, Матвеев выжил: подоспела помощь и его спасли.

Этот бой свел Некрасова и с гвардии старшим сержантом Баженовым, старшиной стрелковой роты.

Чуть приутих бой, и старшина с термосом за плечами пополз к залегшим на берегу, в наспех отрытых траншеях, бойцам. Он раздавал еще теплый кулеш, накормив и Некрасова, и его ординарца, и связиста Короткова, когда осколок мины ранил командира стрелкового взвода. Офицера понесли в тыл, а старшина принял взвод. Собственно, от взвода едва ли осталось отделение, но и с ним Баженов отбивал вражеские контратаки и наступал по льду озера Кошо. Храбрый, толковый, самостоятельный парень понравился Некрасову, они подружились и несколько месяцев спустя провели дерзкую вылазку в стан врага, о которой потом писали в политдонесении и в дивизионной газете.

К вечеру 23 декабря части 83-й гвардейской дивизии обошли Городок с севера и, как было задумано командованием, нанесли по нему удар с запада. То был ночной штурм, рассчитанный на внезапность, на совместные действия нескольких дивизий, которые полуокружили город, и на танковый десант немногих уцелевших «тридцатьчетверок» 10-й гвардейской танковой бригады.

В этом десанте участвовал Леопольд с принятой им в бою ротой. От шести расчетов осталось только три. Как и стрелки, минометчики взобрались на броню. Они бережно придерживали «самовары» и ящики с минами, Дорога шла по узкому перешейку, стиснутому озерами, пересеченному речкой. Танки двигались медленно, часто останавливались, и сидеть на броне было жутко, особенно когда из центра города ударил шестиствольный миномет и хлесткие разрывы взбурили лед. Не спокойнее оказалось и на узких улочках, среди полыхающих бревенчатых домов, мятущихся теней и неожиданных выстрелов, на которые отвечали прямо с брони.

Наиболее опасным очагом сопротивления противника оказалась железнодорожная станция. Немцы вцепились в нее и упорно держались, сосредоточив на вокзале, в пакгаузах, на путях немалые силы. Наступило утро, когда стрелки и минометчики спешились вблизи вокзала.

— Давай быстрее, лейтенант, — крикнул Некрасову командир батальона. — Выкуривай фрицев. Достань до самых печенок.

Действительно, подумал Некрасов, минометчик сейчас самый нужный человек. Только минометы навесным огнем могут поразить укрывшегося за станционными зданиями врага. Огневую позицию он приглядел сразу — обезглавленный садик за развалинами кирпичного здания, а вот где избрать наблюдательный пункт — это был вопрос. Пробраться по площади к вокзалу, конечно, можно, да что увидишь? Только пулю зря получишь. Выход, как он заметил, был: слева от станции высилась кирпичная водокачка. С нее противник как на ладони. Рискованно, но, как говорится, игра стоит свеч.