Иосиф Бродский - Стихотворения и поэмы (основное собрание)

• Название: Стихотворения и поэмы (основное собрание)
• Автор: Иосиф Бродский
• Жанр: Поэзия

---

и меру времени -- сезон,

чего не станет с человеком,

грехи не все, дела не все,

шумит за дюнами и снегом,

шумит за дюнами шоссе,

какая разница и разность,

и вот -- автобус голубой,

глядишь в окно, и безвозвратность

все тихо едет за тобой.

Глава 3

Ничто не стоит сожалений,

люби, люби, а все одно, -

знакомств, любви и поражений

нам переставить не дано.

И вот весна. Ступать обратно

сквозь черно-белые дворы,

где на железные ограды

ложатся легкие стволы

и жизнь проходит в переулках,

как обедневшая семья.

Летит на цинковые урны

и липнет снег небытия.

Войди в подъезд неосвещенный

и вытри слезы и опять

смотри, смотри, как возмущенный

Борей все гонит воды вспять.

Куда ж идти? Вот ряд оконный,

фонарь, парадное, уют,

любовь и смерть, слова знакомых,

и где-то здесь тебе приют.

апрель 1961

1 Ранний вариант (по ФВ): "Апрель, сумятица и кротость" -- С. В.

2 Ранний вариант строфы (по ФВ): -- С. В.

как будто более тоскливы

чужой и собственной тщеты,

вдоль нас и Финского залива

стоят рекламные щиты.

-----------------

Гость (поэма)

Глава 1

Друзья мои, ко мне на этот раз.

Вот улица с осенними дворцами,

но не асфальт, покрытая торцами,

друзья мои, вот улица для вас.

Здесь бедные любовники, легки,

под вечер в парикмахерских толпятся,

и сигареты белые дымятся,

и белые дрожат воротники.

Вот книжный магазин, но небогат

любовью, путешествием, стихами,

и на балконах звякают стаканы,

и занавеси тихо шелестят.

Я обращаюсь в слух, я обращаюсь в слух,

вот возгласы и платьев шум нарядный,

как эти звуки родины приятны

и коротко желание услуг.

Все жизнь не та, все, кажется, на сердце

лежит иной, несовременный груз,

и все волнует маленькую грудь

в малиновой рубашке фарисейства.

Зачем же так. Стихи мои -- добрей.

Скорей от этой ругани подстрочной.

Вот фонари, под вывеской молочной

коричневые крылышки дверей.

Вот улица, вот улица, не редкость -

одним концом в коричневую мглу,

и рядом детство плачет на углу,

а мимо все проносится троллейбус.

Когда-нибудь, со временем, пойму,

что тоньше, поучительнее даже,

что проще и значительней пейзажа

не скажет время сердцу моему.

Но до сих пор обильностью врагов

меня портрет все более заботит.

И вот теперь по улице проходит

шагами быстрыми любовь.

Не мне спешить, не мне бежать вослед

и на дорогу сталкивать другого,

и жить не так. Но возглас ранних лет

опять летит.-- Простите, ради Бога.

Постойте же. Вдали Литейный мост.

Вы сами видите -- он крыльями разводит.

Постойте же. Ко мне приходит гость,

из будущего времени приходит.

Глава 2

Теперь покурим белых сигарет,

друзья мои, и пиджаки наденем,

и комнату на семь частей поделим,

и каждому достанется портрет.

Да, каждому портрет. Друзья, уместно ль

заметить вам, вы знаете, друзья,

приятеля теперь имею я...

Вот комната моя. Из переездов

всегда сюда. Родители, семья,

а дым отечественный запах не меняет.

...Приятель чем-то вас напоминает...

Друзья мои, вот комната моя.

Здесь родина. Здесь -- будто без прикрас,

здесь -- прошлым днем и нынешним театром,

но завтрашний мой день не здесь. О, завтра,

друзья мои, вот комната для вас.

Вот комната любви, диван, балкон,

и вот мой стол -- вот комната искусства.

А по торцам грузовики трясутся

вдоль вывесок и розовых погон

пехотного училища. Приятель

идет ко мне по улице моей.

Вот комната, не знавшая детей,

вот комната родительских кроватей.

А что о ней сказать? Не чувствую ее,

не чувствую, могу лишь перечислить.

Вы знаете... Ах нет... Здесь очень чисто,

все это мать, старания ее.

Вы знаете, ко мне... Ах, не о том,

о комнате с приятелем, с которым...

А вот отец, когда он был майором,

фотографом он сделался потом.

Друзья мои, вот улица и дверь

в мой красный дом, вот шорох листьев мелких

на площади, где дерево и церковь

для тех, кто верит Господу теперь.

Друзья мои, вы знаете, дела,

друзья мои, вы ставите стаканы,

друзья мои, вы знаете -- пора,

друзья мои с недолгими стихами.

Друзья мои, вы знаете, как странно...

Друзья мои, ваш путь обратно прост.

Друзья мои, вот гасятся рекламы.

Вы знаете, ко мне приходит гость.

Глава 3

По улице, по улице, свистя,

заглядывая в маленькие окна,

и уличные голуби летят

и клювами колотятся о стекла.

Как шепоты, как шелесты грехов,

как занавес, как штора, одинаков,

как посвист ножниц, музыка шагов,

и улица, как белая бумага.

То Гаммельн или снова Петербург,

чтоб адресом опять не ошибиться

и за углом почувствовать испуг,

но за углом висит самоубийца.

Ко мне приходит гость, ко мне приходит гость.

Гость лестницы единственной на свете,

гость совершенных дел и маленьких знакомств,

гость юности и злобного бессмертья.

Гость белой нищеты и белых сигарет,

Гость юмора и шуток непоместных.

Гость неотложных горестных карет,

вечерних и полуночных арестов.

Гость озера обид -- сих маленьких морей.

Единый гость и цели и движенья.

Гость памяти моей, поэзии моей,

великий Гость побед и униженья.

Будь гостем, Гость. Я созову друзей

(пускай они возвеселятся тоже), -

веселых победительных гостей

и на Тебя до ужаса похожих.

Вот вам приятель -- Гость. Вот вам приятель -- ложь.

Все та же пара рук. Все та же пара глаз.

Не завсегдатай -- Гость, но так на вас похож,

и только имя у него -- Отказ.

Смотрите на него. Разводятся мосты,

ракеты, киноленты, переломы...

Любите же его. Он -- менее, чем стих,

но -- более, чем проповеди злобы.

Любите же его. Чем станет человек,

когда его столетие возвысит,

когда его возьмет двадцатый век -

век маленькой стрельбы и страшных мыслей?

Любите же его. Он напрягает мозг

и новым взглядом комнату обводит...

...Прощай, мой гость. К тебе приходит Гость.

Приходит Гость. Гость Времени приходит.

май 1961, Ленинград

-----------------

Памяти Е. А. Баратынского

Поэты пушкинской поры,

ребята светские, страдальцы,

пока старательны пиры,

романы русские стандартны

летят, как лист календаря,

и как стаканы недопиты,

как жизни после декабря

так одинаково разбиты.

Шуми, шуми, Балтийский лед,

неси помещиков обратно.

Печален, Господи, их взлет,

паденье, кажется, печатно.

Ох, каламбур. Календари

все липнут к сердцу понемногу,

и смерть от родины вдали

приходит. Значит, слава Богу,

что ради выкрика в толпе

минувших лет, минувшей страсти

умолкла песня о себе

за треть столетия.

Но разве

о том заботились, любя,

о том пеклись вы, ненавидя?

О нет, вы помнили себя

и поздно поняли, что выйдет

на медальоне новых лет

на фоне общего портрета,

но звонких уст поныне нет

на фотографиях столетья.

И та свобода хороша,

и той стесненности вы рады!

Смотри, как видела душа

одни великие утраты.

Ну, вот и кончились года,

затем и прожитые вами,

чтоб наши чувства иногда

мы звали вашими словами.

Поэты пушкинской поры,

любимцы горестной столицы,

вот ваши светские дары,

ребята мертвые, счастливцы.

Вы уезжали за моря,

вы забывали про дуэли,

вы столько чувствовали зря,

что умирали, как умели.

19 июня 1961, Якутск

-----------------

Витезслав Незвал

На Карловом мосту ты улыбнешься,

переезжая к жизни еженощно

вагончиками пражского трамвая,

добра не зная, зла не забывая.

На Карловом мосту ты снова сходишь

и говоришь себе, что снова хочешь

пойти туда, где город вечерами

тебе в затылок светит фонарями.

На Карловом мосту ты снова сходишь,

прохожим в лица пристально посмотришь,

который час кому-нибудь ответишь,

но больше на мосту себя не встретишь.

На Карловом мосту себя запомни:

тебя уносят утренние кони.

Скажи себе, что надо возвратиться,

скажи, что уезжаешь за границу.

Когда опять на родину вернешься,

плывет по Влтаве желтый пароходик.

На Карловом мосту ты улыбнешься

и крикнешь мне: печаль твоя проходит.