Виталий Севастьянов - Фантастика - 1979

• Название: Фантастика - 1979
• Автор: Виталий Севастьянов
• Жанр: Научная Фантастика

Главная тема традиционного сборника произведений советских писателей-фантастов — время, человек и его дело. В разделе «Школа мастеров» публикуется фантастическая сказка Василия Шукшина «До третьих петухов». Читатель познакомится также с творчеством молодых авторов, делающих первые шаги в большой литературе. В разделе «Грани будущего» выступают писатель А. Казанцев и известный советский специалист по прогнозированию профессор Г. Хромушин.

---

— Сам «Бургут» по форме напоминает сплющенное яйцо. Точно такую же форму имеет и защитное поле. Некоторым искривлением силовых линий у полюсов можно пренебречь. А где у «Бургута» полюсы, ты знаешь.

— Ясно. А насколько надежно это защитное поле?

— Давай проведем прежнюю аналогию с яйцом. «Бургут» — это желток, а внешняя граница силового поля — скорлупа. Но скорлупа простого яйца хрупкая, скорлупа же «Бургута», его защитное поле, непроницаема для посторонних предметов.

— Иными словами, защитное поле как бы увеличивает толщину обшивки «Бургута».

— Сам «Бургут», по сути, беззащитен и хрупок. Простой метеорит запросто пробьет его обшивку. А наткнувшись на силовое поле, даже крупный метеорит мгновенно испарится.

— Ладно. Значит, «Бургут» — желток, защитное поле — скорлупа яйца. Пока «Бургут» опускается на чужую планету, пока он находится в атмосфере, яйцо остается яйцом. Но что происходит с силовым полем в момент приземления? «Бургут» так и не коснется грунта? Силовое поле под его днищем будет удерживать блок на некоторой высоте от поверхности планеты?

— В принципе это возможно, — ответил Шахбоз, — но нецелесообразно, так как требует огромного расхода энергии и ничего не дает.

— Значит, днище «Бургута» все же касается планеты?

— Конечно.

— А что при этом произойдет с силовым полем?

— Линии, разумеется, исказятся в зависимости от свойств грунта. Теперь это уже будет не яйцо, а, скажем, пирожок. Но действие силового поля от этого не станет слабее.

— То есть «Бургут» по-прежнему будет защищен и снизу?

— Конечно.

— Так. Ну а тот кусочек грунта, который попал внутрь силового поля, внутрь скорлупы? Тот грунт, на котором будет стоять «Бургут»?

— Этот кусочек теперь будет составлять одно целое с кораблем, то есть он сам защищен от влияния извне. Но вот его влияние на корабль уже не зависит от силового поля. Ты это хотел услышать от меня?

— Да, это.

— Тогда учти следующую вещь. Перед посадкой этот самый грунт, о котором мы с тобой толкуем, прожигается и обрабатывается специальным облучением. Все бактерии, микробы, вся органика в нем уничтожаются. Так что абсолютно никакой опасности он не представляет.

— Ясно.

— А зачем это тебе?

— Когда мы сегодня испытывали «Бургут» и садились на полигоне, я вдруг подумал об этом кусочке грунта. Ты ведь знаешь, я новичок в космосе.

Время было позднее, но сон не шел. Долго еще в гостиной звучали голоса Шахбоза и Укена.

Рене была единственной планетой затухающей красной звезды Годво. Название планета получила в свое время от имени известного астронома Рене, доказавшего ее существование.

Впрочем, не всегда мир звезды Годво состоял из одной планеты. Когда-то их было гораздо больше.

Но уже много миллиардов лет назад Годво вступила в пору заката. Она тускнела, гасла, истощала энергию. Нарушались привычные связи. Планеты теряли скорость, уменьшался диаметр их орбит, и постепенно одна за другой они сваливались на красное светило.

И вот теперь на расстоянии семидесяти миллионов километров от Годво кружится в космосе единственный уцелевший кусочек материи планетной системы, чтобы через несколько миллиардов лет разделить судьбу своих предшественниц.

Хрусталев переключил все системы корабля на автоматизированное управление и облегченно вздохнул. Наконец-то они у цели! «Алмаз» — искусственный спутник Рене. Первый этап путешествия, можно сказать, закончился благополучно. Почти семьдесят часов напряженной работы — и «Алмаз» практически у цели.

Через сутки они начинают исследование Рене. Через сутки, может быть, у них появится какая-то зацепка. А сейчас — отдых. Полный покой и отдых в восстановительных камерах.

Конечно, им хотелось взглянуть на Рене уже сегодня, прямо сейчас. Но командир был тверд. После семидесяти бессонных часов, пусть даже под пристальным наблюдением биорегуляторов, они нуждались в восстановлении сил.

Все сделанное ими до сих пор всего лишь пролог. Настоящая работа начнется через сутки. И кто знает, каких именно качеств потребует она от членов экипажа.

Владлен Олегович, Шахбоз и Укен в круглом зале «Алмаза» не спускали, глаз с фиолетового экрана — это поверхность планеты Рене переливалась на нем всеми фиолетовыми оттенками.

Автоматический телеразведчик парил в атмосфере Рене.

До сих пор все было хорошо. Связь не прерывалась ни на минуту.

Внизу проплывала бескрайняя фиолетовая пустыня. Кое-где высились темные растрескавшиеся валуны. Вокруг валунов, а также и на них самих лежали плоские овальные камни. Звезда Годво еще обладала достаточной энергией, чтобы нагревать их до семидесяти градусов по Цельсию.

Вдруг на одном из участков обозримой площади песок пришел в движение. По-видимому, мощные встречные потоки воздуха взвинтили песчаный смерч на высоту нескольких сотен метров. Песчинки кружились все быстрее и быстрее.

Основание смерча начало увеличиваться в диаметре. Песчаный столб слегка наклонился в одну, потом в другую сторону, а затем, словно отыскав для себя нужное направление, резко накренился и помчался по пустыне, увлекая за собой все новые и новые массы песка. Теперь это был уже не смерч — фиолетовая продолговатая туча неслась по пустыне, и из нее то и дело вылетали огромные валуны и рассыпались, ударяясь о землю.

— Ну что? — обратился Хрусталев к коллегам. — Пожертвуем ради науки одним телеспутником?

— Конечно, — отозвался Шахбоз, — уж лучше мы сами пожертвуем разведчиком, чем ждать, пока эта фиолетовая обманщица утянет его у нас без спроса.

— Бедный телеспутник! — притворно запричитал Укен. — Недолго парил ты в свободном пространстве! Так будь же последней жертвой на этой благословенной и гостеприимной планете!

Перейдя на ручное управление, Хрусталев быстро погнал телеспутник вслед за вихрем и спикировал его вниз с таким расчетом, чтобы автомат попал в самый центр песчаной тучи.

Изображение на экране заметалось, запрыгало, задергалось. Сам телеспутник трепетал в песчаных струях как рыбка, попавшая в сеть. Его двигатели, достаточно мощные, почти не помогали ему. Его тянуло вместе с тучей к блекло-синим зубчатым скалам, появившимся на горизонте. Хрусталев сориентировал телеспутник по ходу движения тучи, увеличил скорость почти до максимума, и автомат с большим трудом, но все же выскользнул из бешено крутящихся потоков песка и воздуха. Командир поднял его на высоту, недоступную для смерча, и повернулся к космонавтам.

— Понимаете что-нибудь?

— Связь не пропадала ни на секунду, — возбужденно ответил Шахбоз, — выходит, причина молчания «Фотона» вовсе не в песчаных бурях.

— У урагана практически нет опережающей волны, — проговорил Укен. — Летящий песок не в состоянии экранировать даже радиосвязь, не говоря уже о точечном канале… Короче, по первому впечатлению это самый обыкновенный ураган. Разумеется, обыкновенный для этой планеты. Скорость, конечно, дикая…

— И вылетает он совсем не из пещер, — поддержал его Шахбоз.

— Так я и думал… — пробормотал командир.

— Вы что-то сказали? — переспросил Шахбоз.

— Да. Продолжаем обзор, — ответил Хрусталев.

Телеспутник помчался в сторону зубчатых гор. За их стеной должно было тянуться ровное каменистое плато. Именно там замолчали первые автоматические станции, совершившие посадку на Рене. Именно там пропала и экспедиция Старка.

Горная гряда оказалась длинной и узкой. За ней потянулись ущелья, разломы, выходы на поверхность планеты каких-то каменных плит. В отвесных скалах виднелось множество пещер.

За пещерами раскинулось каменистое плато — ровный кусок скального пласта, на котором не удержаться ни одной песчинке, зато здесь было множество плоских овальных камней раскиданных там и тут.

— Стоп! — вдруг вскрикнули космонавты разом.

Телеспутник развернулся и, описывая плавные сужающиеся круги, приблизился к месту, так заинтересовавшему землян. Посреди плато высилось странное сооружение.

— Что это?! — воскликнул Шахбоз.

— Искусственное сооружение… — прошептал Укен.

— Да, искусственное сооружение, — нахмурив брови, ответил Хрусталев. — Перед вами «Фотон». Вернее, то, что от него осталось.

От звездолета остались, по сути, только внутренние перегородки. Долго ходил по кругу телеспутник. Светился фиолетовый экран. Тихо и уныло было в круглом зале «Алмаза».

Первым нарушил молчание Хрусталев. Впрочем, до него никто и не отважился бы заговорить. У Хрусталева на «Фотоне» были друзья…

— Впечатление такое, что корабль размонтирован, — мрачно произнес он.

— Похоже.

— Обратите внимание — внутренние перегородки почти не повреждены.