Виктор Пронин - Человеческий фактор

• Название: Человеческий фактор
• Автор: Виктор Пронин
• Жанр: Детектив

Хитрость человеческая не знает границ, особенно, когда замышляется преступление. На этот раз хитрость его тоже не подвела. Дело предстояло серьезное, и Епихин продумал все до мелочей. Два незнакомых, жадных до денег парня согласились убить Долгова. Не сразу, но согласились. Епихин пообещал им хорошую плату за «работу», дал пистолет и назначил дату убийства. При этом сам заказчик остался в тени и обеспечил себе железное алиби. Все должно было пройти идеально. Но тут в дело вмешался человеческий фактор

---

Как-то их встретили отчаянные ребята, уже около полуночи. Дальше могло произойти все, что угодно, без исключений – все, что, угодно, тем более что Епихин, хорошо подвыпив, вел себя неосторожно, или, лучше сказать, непочтительно по отношению к этим ребятам. Жанна в одну секунду поняла, кто у них вожак, отвела его в сторону и что-то прошептала на ухо. И все они, пять человек, мгновенно растворились в ночной темноте, если уж выразиться красиво!

– Что ты ему сказала? – спросил Епихин, вмиг протрезвевший, когда оказался в кольце этих ребят.

– Да так, – усмехнулась Жанна. – Ворон ворону может глаз выклевать, но не должен этого делать. Если он настоящий ворон.

– А эти были настоящие?

– Им хотелось выглядеть настоящими.

– А ты настоящая?

– А как думаешь?

– Думаю – да.

– Епихин, ты очень умный, – серьезно сказала Жанна.

Такая вот Жанна.

И Епихин прекрасно знал, с какой просьбой к ней можно обратиться, с какими словами и в какой момент. А то, что к Жанне придется обратиться, он знал давно, и во всей его затее Жанне отводилось место едва ли не самое важное.

– Значит, так, – сказал он, убрав звук телевизора, где вовсю бесновались смехачи, исполняя свои рулады с ужимками совершенно нечеловеческими. – Есть разговор...

– Валяй, – сказала Жанна.

– Мне почему-то кажется, что ты можешь...

– Конечно, могу.

– Видишь ли...

– Валя! – весело сказала Жанна. – Кончай размазывать манную кашу по белой скатерти.

– Пистолет нужен, – сказал Епихин, как в прорубь нырнул.

– Стрелять будешь?

– Не мне пистолет.

– А стрелять будешь?

– Нет.

– А почему к тебе обратились?

– Не знаю.

– Врешь. Знаешь.

– С тобой трудно разговаривать...

– Нет, Валя... Со мной легко разговаривать. Темнить со мной трудно. Не темни.

– Это все, что я могу сказать.

– На халяву?

– Нет. Человек отдаст любые разумные деньги.

– С патронами?

– Да.

– Много?

– Обойма.

– Не много?

– В самый раз, – ответил Епихин.

– Ты что-то задумал?

– Меня попросили добрые люди – я обещал... Если получится. А нет, так нет.

– Добрые люди пушками не пользуются, добрые люди жалобы пишут.

– Жалобы пишут глупые и трусливые.

– Какой ты стал, – усмехнулась Жанна.

– С кем поведешься, с тем и наберешься.

– Ладно, Епихин, спрошу у ребят... Но эти игрушки подорожали. Спрос растет.

– Я знаю.

– Хочешь совет?

– Хочу.

– Не лез бы ты в это дело.

– А я и не лезу.

– Лезешь, Епихин. Это видно. Мне это видно, – уточнила Жанна. – Пока есть деньги на хлеб, молоко и водку, можно не суетиться.

– Иногда на Канары хочется.

– И на Канары у тебя есть.

– Жанна... Послушай... Сам я никуда не полезу. И нигде не засвечусь. Это я обещаю.

– Смотри, Валя, – Жанна загасила сигарету в пепельнице, некоторое время смотрела на Епихина испытующе, отодвинула пепельницу. – Я предупредила. Мне бы не хотелось с тобой расставаться.

– Да и я не собираюсь.

– Когда пушка в руках, она обязательно выстрелит. И никогда не догадаешься, в какую сторону. Я говорю это не потому, что мне так кажется, я говорю это, потому что знаю. Я знаю, Валя. Эти ребята, которые обратились к тебе со столь деликатной просьбой... Если они ищут пушку, значит, у них ее нет.

– Мысль разумная! – рассмеялся Епихин, присаживаясь к Жанне на диван.

– Она разумнее, чем может показаться. Если у них нет пушки, а она им нужна и они обращаются за помощью к человеку, который занимается мебельным производством... Они лохи, Епихин. Они полные лохи. Или же... Или ты темнишь и пудришь мне мозги.

– Ты так легко просчитываешь совершенно незнакомых людей? Поделись, как тебе это удается?

– Да что тут просчитывать, господи! – Жанна поднялась с дивана и, сунув ноги в шлепанцы, направилась на кухню. – Пошли перекусим... Ты вроде чего-то принес... Может, и по глоточку пропустим... За успех твоего безнадежного предприятия, – она похлопала Епихина по плечу.

– Авось обойдется, – сказал он. – Где наша не пропадала! Кто не рискует, тот не пьет шампанское!

– Чего я терпеть не могу, так это шампанское! Не знаю более дурацкого напитка! Может быть, где-то, в каких-то там странах, в каких-то там бутылках оно более съедобное... Но здесь...

– А что ты хочешь выпить здесь?

– Хорошей водки.

– И побольше? – уточнил Епихин.

– Как пойдет, Епихин, как пойдет. По-разному бывает. Иногда запах отбивает всякую охоту, а иногда оторваться невозможно... Сегодня, кажется, второй вариант.

– Нет проблем! – азартно воскликнул Епихин, вынимая из холодильника початую бутылку «Абсолюта». – Сойдет?

– Слюбится – стерпится, – Жанна исподлобья, в упор посмотрела в его глаза. – Мои ребята не засветятся. Главное, чтоб твои не оплошали. Эти самые лохи... Сколько им, по тридцать?

– Ну ты даешь! – восхищенно воскликнул Епихин.

– Поздновато понадобилась им пушка, – Жанна повертела в воздухе узкой ладошкой. – Маленько бы пораньше.

– Поздновато? – удивился Епихин. – А так бывает? По-моему, пистолет всегда кстати. Как и деньги.

– Ошибаешься. И деньги могут быть преждевременными, и пушка частенько попадает в руки позже, чем человек может ею воспользоваться.

– Не уверен.

– Замнем для ясности. По-моему, это такая тема, что без бутылки нам не разобраться, – Жанна свинтила серебристую пробку с тяжелой, какой-то аптечной бутылки, понюхала, помолчала, склонив голову набок, словно не решаясь вынести приговор.

– Ну, что?

– Годится, – Жанна разлила водку в большие стаканы с тяжелыми донышками. На закуску были телячья колбаса, кусок какого-то балыка, виноградная гроздь.

– Будем живы, Епихин! – сказала Жанна. – Удачи тебе! – В этот вечер она называла его по фамилии.

– И тебе удачи, – сказал Епихин, не уловив в ее словах ничего предостерегающего, ничего настораживающего.

То ли разговор у них получился каким-то нервным, то ли водка оказалась слишком хороша, а может, просто разговор о пистолете заставил что-то заскулить в душе, словно в предчувствии событий опасных и непредсказуемых...

Как бы там ни было, они хорошо выпили в этот вечер, закончили литровую бутылку, нечаянно коснулись друг дружки ладошками и как-то сразу одновременно поняли – что-то будет у них этой ночью, что-то обязательно должно произойти. Куда деваться, разговоры о деньгах и пистолетах, о рисковых делах и отчаянных решениях обостряют чувства, будто сдирают ржавчину со старого ножа, который еще на многое сгодится.

На следующий вечер Жанна вернулась поздновато. На улицах горели фонари, накрапывал мелкий дождь, на экране телевизора бесновались юные певцы и певицы – в их потом усердии чувствовалось желание больших денег. Нет, они не стремились выплеснуть переполнявшие их чувства, и не жажда творчества заставляли их раскорячиваться и принимать позы, которые были бы уместны разве что в общественных туалетах рядом с придорожными забегаловками. Если вы, конечно, знаете, что это такое. Мальчики и девочки, наслушавшись о доходах звезд, устремились следом, и по лицам было видно – ничто их не остановит. Будут у них дома в Майами, замки в подмосковных лесах и яхты на Лигурийском побережье, будут! Глядя в их пылающие взоры, было ясно – ни яхтам, ни домам никуда от них не деться.

Услышав хлопок двери в коридоре, Епихин выключил телевизор. Сатанинские вопли стихли и в квартире наступила тишина. И в этой тишине было слышно, как Жанна босиком прошла в комнату и упала на диван рядом с Епихиным.

– Ждешь? Томишься? – спросила она, щелкнув зажигалкой и прикурив длинную тонкую сигаретку.

– Я смотрю, ты неплохо провела вечерок?

– Ты имеешь в виду хмель в моих глазах?

– И в словах тоже.

– Да, пришлось выпить с ребятами. Ты ведь меня не осуждаешь? Не коришь?

– Упаси боже!

– Деликатность твоего поручения требовала особого подхода. Я должна была выглядеть своей.

– Что пили?

– «Русский стандарт». Хуже «Абсолюта», гораздо хуже.

– Это звучит как комплимент.

– А это и есть комплимент.

Оба говорили слова необязательные, как бы ни о чем, словно опасаясь произнести главное, ради чего Жанна уходила чуть ли не на весь день, ради чего с кем-то пила водку «Русский стандарт», вынуждая Епихина терзаться и маяться в неизвестности.

– Значит, ребят своих нашла? – не выдержал наконец Епихин.

– А чего их искать, они всегда на месте.

– В полном составе?

– Ты хочешь спросить – не посадили ли кого? Посадили. Но не всех. И не лучших.

– Надолго?

– Да так, по мелочевке. На пустяках прокалываются ребята.

– На большие дела не идут?

– Отходились, – Жанна встала, вышла в коридор походкой легкой и стремительной, вернулась с сумкой на длинном ремне и, размахнувшись, бросила ее в сторону дивана. – Лови, Епихин!

В последний момент Епихин сумел на лету поймать сумку и вздрогнул от счастья – сумка была тяжелой, узнаваемо тяжелой – он уже знал, что там, и не торопился открывать. Его охватило такое чувство, что пока сумка закрыта, пока он не видит, что в ней, то и упрекать, а тем более обвинять его не в чем. Но стоит открыть сумку, щелкнуть замочком и откинуть верхнюю ее часть, как сразу же он станет уязвимым, и с этого самого момента ему придется опасаться, прятаться и скрывать свои затеи. Он положил сумку на колени и, подняв голову, посмотрел на Жанну.