Уильям Берроуз - Письма Яхе

• Название: Письма Яхе
• Автор: Уильям Берроуз
• Жанр: Контркультура

---

Еще один обрывок воспоминаний, на этот раз искренний. Каждое воскресенье за ланчем моя бабушка ностальгически выкапывала из могилы своего брата, убитого пятьдесят лет назад, когда он перетаскивал ружье через забор и прострелил себе легкие.

- Я всегда помню, каким красивым мальчиком был мой брат. Я видеть не могу мальчиков с ружьями.

Так что каждое воскресенье у нас за ланчем у деревянной изгороди лежал мальчик, и кровь ручейками стекала в зимнее жнивье на замерзшей красной глине Джорджии.

И бедная старая миссис Коллинз, с нетерпением ждущая, когда созреют катаракты, и ей наконец-то смогут прооперировать глаз. О Боже! Воскресный ланч в Цинцинатти!

25 января, 1953

Отель "Мульво Регис", Богота

Дорогой Ал,

Богота расположена на высокой равнине, окруженной горами. Трава саванны ярко-зеленая, и в ней там и сям высятся черные каменные монолиты Доколумбовой эпохи. Мрачноватый, унылый город. Моя комната в отеле небольшая одноместная спальня без окон (окна в Южной Америке - роскошь), с выкрашенными в зеленый цвет дощатыми стенами и слишком короткой кроватью.

Долгое время я сидел там на койке, парализованный приступом безделья. Затем вышел на разреженный холодный воздух, чтобы достать выпивку. Слава Богу, что я не ввалился в этот город на джанковой ломке. Я пропустил несколько рюмок и вернулся обратно в отель, где злоебучий пидор-официант обслужил меня весьма посредственным обедом.

На следующий день я отправился в университет получить информацию о Яхе. Все науки смешались в институте. Красное кирпичное здание, пыльные коридоры, офисы без табличек, в большинстве своем закрытые. Я продирался сквозь корзины, чучела животных и ботанические прессы. Эти предметы постоянно переносили из одной комнаты в другую без видимой причины. Из офисов неожиданно выскакивали люди, требовали какую-то хуйню из мусора в холле, и утаскивали ее обратно к себе. Уборщики сидели вокруг на корзинах, покуривали и приветствовали каждого как "доктора".

В огромной пыльной комнате, забитой образцами растений и провонявшей формальдегидом, я увидел человека с выражением утонченного раздражения на лице, который что-то упорно искал и не мог найти. Он поймал мой взгляд.

- Что они сделали с моими образцами какао? Это были новые образцы дикого какао. И что этот набитый кондор делает на моем столе?

Тонкое, благовоспитанное лицо, стальные круглые очки, твидовый пиджак и черные фланелевые штаны. Безошибочно Бостон и Гарвард. Человек представился как доктор Шиндлер. Он был связан с Американской сельскохозяйственной комиссией.

Я спросил о Яхе. "Ах да, - сказал он. - У нас здесь есть образцы. Идите сюда, я вам покажу", - проговорил он, оглядываясь напоследок в поисках своего какао. Шиндлер показал мне высушенный образец лозы Яхе, на вид совершенно непримечательного растения. Да, он принимал его. "Цвета, но никаких видений".

Доктор рассказал мне подробно, что нужно для путешествия, куда направиться и с кем связаться, Я спросил его насчет телепатического аспекта. "Это, конечно, все фантазия", - заметил он. Шиндлер предложил Путумайо как самый доступный район, где я смогу найти Яхе.

Несколько дней ушло у меня на то, чтобы собрать багаж и нарыть основной капитал. Для путешествия в джунгли нужны лекарства; среди самых необходимых - сыворотка против змеиного укуса, пенициллин, йодохлоргидроксин и хлорохин. Гамак, одеяло и резиновая сумка, известная как "tula", куда, собственно, и запихивается весь джентльменский набор.

Богота стоит на возвышенности, холодная и мокрая; пронизывающий холод забирается внутрь тебя, словно при джанковой ломке. Здесь нигде нет тепла и никак не удается согреться. В Боготе больше, чем в любом другом городе, виденном мной в Латинской Америке, чувствуется мертвый гнет Испанской угрюмости и деспотичности. Каждый чиновник носит на себе ярлык "Сделано в Испании".

Всегда твой,

Уильям

30 Января

Отель "Низа", Пасто

Дорогой Ал,

Я сел в автобус до Кали, потому что такси на много дней вперед были заказаны с потрохами. Копы несколько раз перетряхивали автобус и обыскивали каждого пассажира. У меня в багаже был пистолет, спрятанный под лекарствами, но на этих остановках они шмонали только меня. Очевидно, что каждый обладатель оружия может запросто обойти эти остановки или спрятать свой ствол туда, где эти небрежные законники не будут искать. Все они соответствуют современной системе доебываться до граждан по пустякам. Я не встретил в Колумбии ни одного человека, кто сказал бы доброе слово в адрес Полиции Националь.

Она - Дворцовая Стража Консервативной партии (в армии служит изрядный процент либералов и ей полностью не доверяют). В собирательном смысле П. Н. - это самые отвратительные тела молодых людей, на которые я когда-либо обращал внимание, мой дорогой. Они напоминают конечный результат атомной радиации. Здесь в Колумбии - тысячи этих странных неотесанных молодых людей; я видел только одного, которого посчитал бы приемлемым, да и тот выглядел безнадежно больным в своем офисе.

Если в пользу консерваторов и есть какие-нибудь слова, то я их не слышал. Они - непопулярное меньшинство гнусно выглядящих говнюков.

Порога вела через горы, спускаясь вниз в любопытную среднюю область Толимы на границе зоны военных действий. Деревья, равнины и реки и все больше и больше Полиции Националь. Среди местных жителей вперемежку попадались самые прекрасные и самые уродливые люди, когда-либо мною виденные. Большинству из них, казалось, ничего не оставалось делать, кроме как глазеть на автобус, на пассажиров и особенно на гринго. Они пялились на меня, пока я улыбался или махал им рукой, а потом улыбались в ответ хищной грабительской беззубой улыбкой, приветствующей американца на протяжении всей Южной Америки.

- Хэлло, мистер. Сигарету?

В жаркой пыльной кофейне городка, где мы остановились, я увидел мальчика с изысканными, тонкими медными чертами. Великолепный мягкий рот и зубы, далеко отстоящие друг от друга в ярко-красных деснах. Прекрасные черные волосы обвивали его лицо. Всем своим видом он источал приторную мужскую невинность.

На одной из остановок я встретил национального законника, который воевал в Корее. Он распахнул свою рубашку, и показал шрамы на своем неаппетитном теле.

- Вы мне нравитесь, ребята, - сказал он. Я никогда не ощущал себя польщенным от слов таких случайных типов, любящих американцев. Это оскорбительно для чувства собственного достоинства, и от этих любителей Америки ничего хорошего ждать не приходится.

Поздним днем я купил бутылку бренди и напился вместе с водителем автобуса. Остановился в Армении и на следующий день отправился в Кали на такси.

Растительность полутропическая - бамбук, бананы и папайя. Кали относительно приятный город с превосходным климатом. Здесь не чувствуется напряжение, В Кали высокий уровень обычной, а не политической преступности. Есть даже медвежатники (воротилы преступного мира в Южной Америке редкость).

Я встретил нескольких старых американских резидентов, которые утверждали, что страна катится в пропасть ко всем чертям.

- Они ненавидят присутствие иностранцев. И ты знаешь почему? Все этот Point four*, добрососедская бредятина и финансовая помощь, Если ты лаешь этим людям что-нибудь, то они начинают думать: "Ах, так он во мне нуждается". И чем больше ты даешь этим ублюдкам, тем гнуснее они становятся.

(*Point Four - Американская программа внешнеэкономической помощи была предложена президентом Трумэном в качестве "четвертого пункта" его инаугурационной речи 20 января, 1949 г. и была одобрена Конгрессом в июне 1950 г. Предусматривала программу технической помощи для повышения уровня жизни в неразвитых странах путем предоставления им промышленного и сельскохозяйственного оборудования и квалифицированных кадров. Point Four рассматривалась как одно из средств борьбы против распространения коммунизма. Ее фонды управлялись несколькими американскими агентствами и ООН - прим.перев.)

Я слышал подобное заявление от старожилов по всей Ю. А. Им не приходит в голову, что причина этому более существенна, нежели активность Point four. Как говорят штатовские поклонники Пеглера*:

"Вся беда в профсоюзах". Они будут продолжать это говорить, харкая кровью от лейкемии, или в процессе превращения в ракообразное,

До Попайана на такси. Спокойный университетский городок. Кто-то сказал мне, что там полно интеллектуалов, но я так и не встретил ни одного, Любопытная негативная враждебность пропитывает это место. На главной площади на меня налетел какой-то человек... Никаких извинений. Его лицо было непроницаемое как у кататоника.

Я пил кофе в кафе, когда ко мне подошел молодой парень с архаическим еврейско-ассирийским лицом и затянул волыну про то, как он любит иностранцев и как он хочет купить мне выпить или по крайней мере заплатить за мой кофе. По мере того, как он говорил, становилось очевидным, что он отнюдь не любит иностранцев и не намерен покупать мне выпивку. Я заплатил за мой кофе и ушел.