Андрей Рубанов - Готовься к войне

• Название: Готовься к войне
• Автор: Андрей Рубанов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-31928-2

Самый быстрый на земле человек способен обогнать солнечный свет. Пока его современники — медленные люди в медленном мире — живут, как червяки в яблоке, надежно зная, что будет день и будет пища, он уже видит падения и взлеты фондовых рынков. Чувствует, что будет в моде и кто будет править политический бал высокопоставленных монстров.

Он держит в мобильном номер самого господа бога.

Но за скорость нужно платить. И цена тем выше, чем чаще бог на том конце берет трубку…

Новый роман рассказывает о нашем современнике, новом русском банкире, которого посещает идея построить сеть гипермаркетов со специфическим ассортиментом: спички, соль, сахар, ватники, валенки и т. п., — все, что может пригодиться человеку во время войны. Даже название сети он придумывает соответствующее «Готовься к войне».

Первый магазин сети уже строится, висят рекламные щиты, заплачены взятки…

Но замыслу не суждено сбыться.

Рубанов уже тогда знал о кризисе.

---

Тогда Знаев еще не мучился приступами тошноты и от врача вышел веселым. Если я бегаю, стало быть, я таким создан! То есть можно спокойно бежать дальше. К цели. А насчет того, что себя не уважаю и беспощадно эксплуатирую, — это, милый доктор, мое личное дело.

Да, не уважаю. Не за что уважать. Семь лет был посредственным музыкантом, и еще девятнадцать лет — посредственным банкиром. Дерипаска, Мельниченко, Терегулов начинали вместе со мной. Может, на год раньше. Теперь у них миллиарды, а я мелкий бес. За что себя уважать?

Потом позвонил Жаров. Непривычно деловым тоном объявил, что продумал ситуацию с магазином (добавил: «И со всеми нами»); сейчас выезжает для разговора. Банкир удивился. Его друг никогда не работал до полудня. Кроме того, банкиру вообще не нравились краткие телефонные сообщения типа «надо поговорить, я сейчас приеду». Подобные фразы вызывали тревогу. Деловые люди в Москве не доверяют телефонной связи; возможно, во всем мире тоже не доверяют; и все-таки на Германа Жарова это было очень не похоже. Чтоб отвлечься от дурных мыслей, банкир пошел в личный туалет и сунул голову под кран.

Придирчиво осмотрел себя в зеркале. Конечно, юношей не выгляжу — но и на изможденного, позеленевшего средней руки буржуя тоже не похож, Алекс Горохов явно преувеличил…

Включил компьютер, сильнейшим напряжением воли заставил себя перестроиться на работу с книгой, за сорок минут сочинил почти три абзаца — емких, оригинальных. Похвалил себя за то, что написал, и вообще за идею изготовления теоретического опуса. Все затевалось как блажь, а выросло в нечто серьезное, заслуживающее уважения. Кстати, на такой литературе можно неплохо заработать: скажем, по полторы тысячи экземпляров на пятнадцати основных мировых языках, включая китайский, японский, арабский и хинди, — тут пахнет едва не сотней тысяч долларов. Существенные деньги, даже для банкира-миллионера. Особенно в свете того, что его бизнес перешел на легальные рельсы и норма прибыли резко снизилась.

С другой стороны, — напомнил он себе, — у меня же будет мой магазин. Торговая сеть от Калининграда до Владивостока. Безумная, но тысячу раз просчитанная идея. Она превратит меня из миллионера в мультимиллионера. Я поверну ход истории в этой части света. Россия не всегда должна воевать, но готовиться к войне — обязана.

Готовьтесь к войне, господа. Ладно, к черту войну, — готовьтесь хоть к чему-нибудь. Только не сидите на жопе. Привыкнете — хуже будет. Чтоб впаривать западным прагматикам нефть и газ, много ума не надо. Другой вопрос, что будут делать ваши внуки, которым останется в наследство бесплодная пустыня.

Ровно в девять ноль-ноль в дверь постучали. Пришла Люба. Доложиться. Банкир молча сделал приветственный жест и натолкнулся на удивленный взгляд секретарши.

— У вас все в порядке? — осторожно спросила она.

— Не понял.

Люба замялась:

— Вы… неважно выглядите.

Как и положено хорошей секретарше, она знала все подробности развода своего шефа, сочувствовала и невзначай закрепила за собой право на проявление особенной, сугубо женской, заботы.

— Издержки профессии, — бодро ответил банкир («Хули я бодрюсь?» — пролетело в голове). — Понимаешь?

— Нет.

— Ладно. Сделай мне чаю крепкого.

Люба поспешно удалилась, озадаченная. Шеф много лет пил только чистую воду — презирал всякие тоники, включая самые безобидные.

Сейчас он выпил подряд три чашки и быстро пожалел. Сначала ощутил неуют, а потом из верхних углов кабинета пополз к нему мрак, словно некие пауки, очень быстрые, вмиг заткали пространство гадким и непрозрачным, намереваясь лишить Знаева маневра и воздуха; проблеваться, что ли, — подумал финансист, начиная дрожать, — где моя Алиса, пусть заберет меня отсюда, зачем я вообще приехал, обещал же остаться дома, пренебречь трудовым понедельником… Боже, а это еще кто прорывается, огромный, при ухмылке, в облаке перегара, тянет ладонь-лопату? Ага, Жаров, этот — свой, этот не жлоб, этот хотя-бы не такой медленный, как все прочие…

— Ну и рожа у тебя, — рассмеялся Жаров. — Не спал, что ли?

— Спал, — соврал банкир.

— А вот я не спал. Думал.

Альфа-самец выглядел напряженным и торжественным.

— О чем? — подозрительно спросил Знаев.

— О нас с тобой. У меня есть идея. Золотая. Как волосы твоей Алисы. Это песня, а не идея… Я готов сформулировать предложение. Простое и красивое.

— Формулируй, — разрешил Знаев. — Только сначала скажи мне вот что: зачем ты обещал моему сыну поездку в Лондон? На футбол?

— А что такого? Он мой племянник. Почему я не могу сходить на футбол со своим племянником?

— Вот и сходите. В «Лужники». А не на «Уэмбли».

— А я хочу на «Уэмбли», — небрежно возразил альфа-самец. — И пацан тоже хочет на «Уэмбли». В чем проблема?

— Проблема в том, — банкир повысил голос, — что ты испортишь своего племянника, понял? Москва и так битком набита богатенькими набалованными детишками, которые «Лужники» за стадион не считают. Не делай из моего сына мажора.

Жаров наконец понял, улыбнулся и посоветовал:

— Брось. Будь проще.

— Пошел ты! — Знаев разозлился. — С какой стати я должен быть проще? Сам будь проще. Если умеешь. А я не умею. И не буду.

Электроторговец бросил презрительный взгляд.

— Я понял. Ты у нас гордый. И вдобавок — педагог. Только не забудь, что у твоего сына папы нет. Папа твоего сына зависает в особнячке с девочками. Пусть у парня будет хотя бы нормальный дядька…

Банкир хотел возразить, грубо, однако сдержался. Жаров подождал и тихо спросил:

— Ты хочешь построить магазин?

— Хочу.

— Очень хочешь?

— Очень.

— И назвать его «Готовься к войне»?

— Именно так.

— Сколько тебе нужно от меня денег?

— Чем больше, тем лучше.

— Миллиона долларов хватит?

— Для начала — да.

— Четырьмя равными частями в течение четырех месяцев. Безналичным валютным переводом на твой счет. Первый платеж — сегодня. Сейчас.

Банкир очень быстро подумал и сказал:

— Тремя частями. За три месяца.

— Договорились.

— Что ты хочешь взамен?

— Твою рыжую.

Знаев не сразу понял, а когда понял — поймал себя на том, что часто и быстро моргает.

— И еще одно, — продолжил альфа-самец, едва не по слогам. — Ты возвращаешься в семью. И сам все решаешь насчет «Лужников», «Уэмбли» и прочих моментов.

— Вот как.

— Да. Так. — Жаров шумно выдохнул и тряхнул головой, как будто выпил стакан крепкого; он выглядел напряженным и торжественным. — Очень красиво и всем удобно. Ты получаешь деньги. Моя сестра получает мужа. Мой племянник получает отца. А я получаю рыжую Алису.

— Твоя сестра не пустит меня обратно.

Жаров посуровел.

— Ты сделаешь так, чтобы пустила. Что-нибудь придумаешь. Покаешься. Подаришь «Лексус» или еще какое-нибудь говно. А рыжей, — он облизнулся и даже почти закатил глаза, — сегодня же скажешь, что между вами все кончено. Спасибо, до свидания, мне больше не звони. Остальное я сам сделаю. Ты будешь строить магазин, а я — потягивать рыжую девочку. Ты окажешься на своем месте, а я — на своем.

Рыжая девочка — моя, хотел сказать Знаев, но ничего не сказал.

— Ей будет хорошо, — серьезно добавил электроторговец и расправил плечи. — Она, конечно, мне надоест… Как все надоедали… Потом… Но я ее хорошо пристрою. На высокую орбиту запущу. Может, даже квартиру ей куплю. Чтоб человек строил жизнь на нормальном фундаменте… Я, Знайка, ночь не спал. Закрывал глаза — ее видел. А потом рядом с ней представлял тебя — и мне плохо становилось. Не обижайся, но ты и она — это… не совпадает! Она — сама жизнь. А ты сухарь и маньяк. Она от тебя все равно сбежит. В ужасе. Отдай ее мне и забудь. Сейчас позвони своим клеркам, Горошкину этому или кто там у тебя на подхвате, — пусть печатают платежку. На триста тридцать тысяч долларов. С моего счета на твой. И приносят сюда. Пожмем друг другу руки, обнимемся, я поставлю подпись. Ты тут же звонишь Камилле. Потом — Алисе. И я уезжаю. Пять минут — и в твоей жизни наступает твердый порядок.

Глядя в пол, банкир несколько раз быстро кивнул, щелкнул пальцами и как бы со стороны понаблюдал, как потоком несутся через сознание десятки мыслей, образов и даже арифметических подсчетов.

— Жаров, — сказал он, прокашлявшись. — Ты мне друг. Лучший. Ты хороший человек Твоя сестра Камилла — прекрасная женщина. И мать моего сына. А теперь слушай… — альфа-самец, торжественный и напряженный, заметно побледнел, а банкир укусил собственную нижнюю губу. — Я не возьму у тебя твой миллион; я не вернусь к твоей сестре; я не отдам тебе рыжую Алису. Это мой тебе окончательный ответ.

Электроторговец сделался напряженным и торжественным до последней степени.