Андрей Бондаренко - АнтиМетро, Буэнос-Айрес

• Название: АнтиМетро, Буэнос-Айрес
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Детективная фантастика

Прошлое гораздо регулярно подбрасывать сложные загадки, шарады и ребусы. Причем загадки, сдобренные и пересыпанные самыми невероятными пересечениями и совпадениями с Настоящим.

Однако шарады и ребусы для того и существуют, чтобы их старательно решать и успешно разгадывать. Тем более, если ты являешься бойцом профильного специального подразделения, созданного как раз для работы с различными навороченными головоломками. С изощренными подземными головоломками – в данном конкретном случае.

---

– Сегодня переночевать вам, друзья, придётся здесь. Особого комфорта не обещаю, но имеется холодная вода, биотуалет, холодильник с едой и напитками, почти новая двуспальная кровать. Утром я вас заберу и отвезу в местный торговый порт – поплывём в Буэнос-Айрес на надёжном и безопасном судне. Во время предстоящего плавания мы и оговорим…э-э-э, разнообразные моменты, особенности и детали…. Кстати, а в каких магазинах вы сегодня приобретали одежду и обувь? Ага, понял, спасибо. Мне, безусловно, пригодится эта важная информация…. Ну, спокойной ночи, амигос!

Странные и непонятные события прошедшего дня они – по обоюдному согласию – решили не обсуждать. Мол, зачем тратить время на разгадку всяких глупостей, которые, всё равно, прояснятся только с течением времени?

После непритязательного, но сытного ужина, во время которого была распита бутылочка отличного вина, Артём, достав из внутреннего кармана пиджака мятую кипу бумажных листов, предложил:

– Может, уругвайская красавица, прочтёшь вслух вторую главу романа «Зеркала Борхеса»?

– Только вторую? – хитро улыбнувшись, уточнила Татьяна.

– Ага! У нас, ведь, уже сложилась прочная традиция – совместное прочтение главы «Зеркал», после чего – непременно – приходит ночь жаркой и безумной любви. Тем более что твой, дорогая, сегодняшний внешний вид располагает к данному мероприятию – более чем. Это я говорю, естественно, про безумную ночь страстной и разнузданной южноамериканской любви…. Читай, любимая!

– Слушай, мой полновластный повелитель! Только, прошу, не надо смущать скромную и почти непорочную девушку – такими призывными и нетерпеливыми взглядами. И убери, пожалуйста, горячую ладонь с её трепетного колена…

Глава третья Ахерон[9] и Амфисбена[10]

Ладный трёхмачтовый фрегат, подгоняемый попутным восточным ветром, уверенно шёл по неизвестному проливу, ширина которого не превышала три четверти мили. Судя по расположению на небе жёлтого солнечного диска, совсем недавно миновал полдень.

«Ага, подняты только нижние паруса на двух передних мачтах, топселя убраны, а грот и стакселя взяты на риф», – непроизвольно отметил Алекс, с удивлением осознав, что прекрасно разбирается в искусстве судовождения парусных кораблей. – «И это, безусловно, правильно! Плавание под парусами узкими и извилистыми проливами – дело скользкое и насквозь опасное. В любой момент может ударить коварный боковой шквал. Тогда, только держись, запросто можно врезаться в отвесные и крутые береговые скалы, до которых – рукой подать…. Ещё было бы неплохо узнать – своё тутошнее имя и общественный статус…».

Он, стараясь не привлекать к себе нездорового внимания, осмотрел собственную одежду. Неуклюжие сапоги тёмно-коричневой кожи, замшевые панталоны до колен, тёмно-фиолетовый камзол, украшенный квадратными керамическими пуговицами и светло-жёлтыми кружевами на рукавах. За широким кожаным поясом обнаружился громоздкий неуклюжий пистолет. На левом боку – в деревянных ножнах, украшенных круглыми серебряными заклёпками – висела длинная дворянская шпага с кованным вычурным эфесом.

«Определённо, я попал в легендарные Средние века», – предположил Алекс и восхитился про себя: – «Смотри-ка ты, сколько у меня на пальцах золотых перстней, оснащённых различными самоцветами! Рубины, сапфиры, изумруды…. А что это такое болтается в правом ухе? Ага, тяжёлая, явно золотая, серьга! Волосы какие-то чрезмерно длинные и слегка сальные. Однако…. Эх, посмотреться бы в зеркало! Интересно, а что у меня нынче с физиономией?».

Нащупав ладонью во внутреннем кармане камзола заветный бархатный чехольчик, он облегчённо вздохнул и тут же решил, что время для этого заветного зеркальца ещё не наступило. Надо было поискать другое, обычное.

Примерно в ста пятидесяти метрах от борта фрегата тянулись бесконечные низкие берега, густо покрытые невысокими хвойными деревьями и пыльным кустарником.

– Сеньор командор! – долетел до него чей-то смутно-знакомый голос. – Пройдите, пожалуйста, на капитанский мостик!

«Это же португальский язык!», – уверенно определил Алекс и тут же вспомнил всё…

Он звался – Алехандро Кабрал. Тридцать четыре года от роду. Уроженец португальского городка Синиша. Командор торговой португальской эскадры, идущей под гордыми королевскими знамёнами.

– Следуем из родимого Синиша в японскую Иокогаму, – тихонько пробормотал Алекс. – Туда везём европейские товары: креплёное и сухое вино, арбалеты, холстину, восковые свечи, дорожные кареты (в разобранном состоянии), пшеничную и ржаную муку. В Японии же загрузимся всякими восточными редкостями: шёлком, пряностями в ассортименте, экзотическим холодным оружием, чайной травой, стойкими красками…. Сейчас суда эскадры проходят Магеллановым проливом. До выхода в Тихий океан остаётся миль сто двадцать – с небольшим хвостиком. Фрегат, на котором я нахожусь, называется «Святая Анна». Анна…. Кроме него в состав торгового каравана входит ещё один многопушечный фрегат и три пузатых купеческих брига. А на дворе нынче стоит 1635-ый год…

– Сеньор командор! – продолжал упорно надрываться визгливый голосок. – Я вас жду! Это очень-очень срочно…

«Штурман Сантьяго Альварес», – опознал Алекс неприятный голос. – «До чего же беспокойная, суетливая и мнительная личность! Знать, опять ударился в пошлую панику…».

Стараясь шагать (ступать?) неторопливо и важно, как и полагается полновластному командору серьёзной эскадры, он по короткой скрипучей лесенке поднялся на капитанский мостик. Вернее, на квадратный помост, огороженный низенькими перилами. Возле штурвала дисциплинированно застыл матрос Данни – широкоплечий верзила с откормленной физиономией, украшенной длинным и извилистым, тёмно-багровым шрамом. В двух метрах от штурвала, возле перил, обнаружился тщедушный пожилой человечек, крепко сжимающий в морщинистых ладошках длинную подзорную трубу. В южной стороне, куда и были направлены окуляры бельгийского оптического прибора, хорошо просматривались – и невооружённым глазом – два столба чёрно-серого дыма, поднимавшихся над далёкими, тёмно-синими горами.

– Что случилось на этот раз, штурман? – нарочито небрежно поинтересовался Алекс. – Узрели очередную смертельную опасность? Приближается ужасная грозовая туча?

– Вз-з-з-гляните с-с-сами, дон Ал-л-лехандро! – отчаянно заикаясь, предложил Альварес, протягивая подзорную трубу.

– Что же, и посмотрю! А ты, сеньор паникующий штурман, хлебни-ка ямайского рома – для укрепления расшатанных нервов. Так тебя и растак, да с двойным перехлёстом…

Картинка, открывшаяся взору, была величественной и, одновременно, угрожающей. На высоких горных пиках, расположенных рядом друг с другом, горели два ярко-розовых «глаза» действующих вулканов. По их крутым чёрным склонам величественно стекали малиновые потоки расплавленной лавы. Тёмная и широкая седловина перевала, соединяющего пики между собой в единое целое, напоминала гигантский, нагло улыбающийся рот.

«На фоне низких лохматых туч, неподвижно висящих на юге, да если подключить фантазию, то – сама собой – напрашивается однозначная ассоциация: огромный великан, безудержно и горько плачущий огненными слезами…», – подумал Алекс. – «Вот так, наверно, и рождаются самые невероятные легенды и мифы, призванные пугать – до острых желудочных колик – доверчивых и наивных обывателей…».

Рядом послышалось бодрое бульканье, аромат отборного ямайского рома приятно защекотал ноздри. Ещё через семь-десять секунд хриплый голос Альвареса – без малейших следов заикания – сообщил:

– Именно так мне его и описывал один благородный ирландский дворянин, заслуживающий доверия.

– Кого – описывал? – Алекс неохотно оторвался от оптического прибора и с любопытством уставился на штурмана.

– Да, Ахерона! Провинившегося слугу Господа нашего! Прикованного – за неизвестные ужасные прегрешение – толстенными чугунными цепями к земной твердыни…

– Расскажи-ка, любезный! Давай, давай, не стесняйся! Рассказывай, рохля худосочная, иначе засвечу в глаз!

Штурман, торопливо заткнув горлышко кожаной фляги грубой деревянной пробкой, заговорил – с откровенно испуганными и паническими нотками в голосе:

– Ахерон, он ростом будет – с высоченную гору. Его круглые глаза пылают нестерпимым огнём. Пасть так огромна, что может поедать закостенелых грешников – тысячами. Десятками тысяч…. Иногда Ахерон, когда очень голоден, начинает оглушительно рычать и страшно ругаться. И тогда земля трясётся, как осиновый лист – на холодном осеннем ветру. Огромные валуны скатываются по склонам гор, разрушая города и безжалостно давя их несчастных жителей. Извилистые и бездонные трещины ползут – везде и всюду. Небесные птицы умирают на лету, камнями падая вниз. Рыбы всплывают – кверху брюхом – на озёрных и речных водах. А сами реки текут вспять…