Василий Кнежин - Игра в людей

• Название: Игра в людей
• Автор: Василий Кнежин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Ларион Холод работает тренером по соблазнению, наказывает стерв и вытаскивает людей из сект. Эти занятия — выражение его внутренних сущностей, которые дают ему энергию и силу жить. Неприятности начинаются тогда, когда сущности Лариона начинают жить собственной жизнью и вырываются из созданных для них стен.

---

Я вздрогнул и оглянулся, мне показалось, что кто-то скребет в личинке дверного замка. Несколько минут я провел в напряжении, прислушиваясь; я сидел до тех пор, пока на лбу не выступил крупный пот, а в ушах не зазвенело. Едва я расслабился и глотнул воздуха, как на лестничной клетке этажом или двумя ниже раздались громкие мужские голоса. Их двое. Я бросился к двери, не понимая, что буду делать, если мои худшие ожидания оправдаются. Нет, все стихло: соседи снизу, наверно, вышли покурить, потушили окурки и вернулись в квартиру. Нелепая зависть овладела мной к этим двум мужчинам, вернувшимся к прерванному разговору и вечерним новостям. В новостях жестокость и насилие, но для них это на экране телевизора, а для меня здесь, в моей квартире, за моей спиной, в ощущениях развивающейся паранойи.

Не справившись со своими чувствами, я выпил теплого чая и лег спать, несмотря на то, что на часах было шесть вечера. Силы, данные игрой на гитаре, источились. Я заткнул уши натянутым на голову одеялом. В создавшейся темени и духоте первое время было безопасно, как в детстве, когда дурные мальчишки кажутся ничтожными и слабыми, а я сильным и уверенным. Чем меньше оставалось кислорода под одеялом, тем яснее накатывал страх и понимание, что взрослых Игроков в Закон не остановят хлипкие косяки моих дверей, и уж тем более одеяло, что Константин может покуситься на меня еще раз и я так не пойму, почему он это делает. Меня порывало вскочить с кровати и помчаться к Владу, спрятаться за его силой и холодным рассудком, вместе проанализировать ситуацию. От этой мысли меня захлестнула вина. Если я в таком состоянии поеду к Владу, то ничего не получится: я буду хотеть защиты, а он объяснений, в итоге мы разругаемся. Можно было бы рассказать обо всем Ярославу и попросить его помощи, но этот человек не приучен к полумерам, и, вступившись за меня, будет серьезно рисковать. Нет. Надо быть честным с собой — к Ярославу я не пойду, потому что боюсь отказа. Он и так меня винит в том, что я творю. Можно… Я спохватился за идею найти помощи у Кедра, но тот скажет, что я подсознательно создал эту ситуацию и она мне необходима. Но я не знаю для чего, а объяснять он не будет, только добавит, что если я не могу справиться с проблемой, значит, это не моя проблема, а чтобы понять суть проблемы, я должен отрешиться от своих эмоций.

Подобный мысленный разговор с Кедром дал для моей уверенности точку опоры. Я прибег к дыхательному упражнению, и уже через десять минут был готов вылезти из-под одеяла и уснуть по-нормальному. Перед сном мне четко представилось лицо Кедра с каплей сочувствия в интонации нашего визуального общения. Показалось, что внутренний разговор с этим человеком мог быть очень даже не внутренним, но спокойствие забрало оставшиеся у меня силы к жизни вне сна. Я уснул и очутился в любимом всеми людьми деле, которое не всегда дает энергию, но зато никогда ее не забирает.

Глава 4

Мне снилась Аста. Она находится среди людей, весело с ними общается. Вдруг к чему-то прислушивается. Оглядывается. Ее спрашивают, в чем дело, Аста говорит, что все в порядке. Очень скоро, распрощавшись со всеми друзьями, несмотря на уговоры остаться, она собирается, садится в машину и едет куда-то по шоссе. На ее пути летняя ночь, дождь, размазанные огни по мокрому асфальту. Мне нравится смотреть на ее лицо, как она хмурится, смотрится в водительское зеркало, кусает губу. Она встревожена и мне хочется обнять Асту. Внутри меня появляется тепло жизни. На пейзаже за окнами машины я узнаю знакомые места, памятник, облицованные фиолетовыми стеклышками дома. Тепло все явственней наполняет меня. Я с трепетом узнаю очертания своего дома, он словно ежится под холодным дождем. Аста паркуется напротив моего подъезда и сон обрывается. Я просыпаюсь едва не в горячке, щупаю одеяло и место на кровати рядом с собой: оно пусто и эта пустота начинает душить меня.

Звонок в домофон был столь резок, что я замер. Крадущимся шагом я вышел из комнаты и подошел к входной двери, взял домофонную трубку, висящую от двери слева.

— Я за флешкой.

— Входи. — Я открыл дверь.

Я провел Асту через порог и заключил в кольцо рук. Она прижалась ко мне, сердце колотится, дышит как загнанная хищница. Я улыбнулся. Она сделала вид, что пришла за флешкой, но уже через полчаса мы были в постели. От Асты мне шла такая энергия… нет, не от нее, а из мира вовне от нашего телесного союза. Мое тело крепнет от вливающейся энергии с фантастической скоростью.

— Я думала о твоих словах. — Сказала она, выравнивая свое дыхание. — О том, какое у нас может быть совместное занятие. По образованию я физик. Ты что-нибудь слышал о Большом Взрыве?

— До сих пор в ушах звенит.

Она пропустила колкость мимо ушей и продолжила профессорским тоном:

— Одним из доказательств этой теории стало реликтовое излучение, появившееся в самый момент взрыва. Наша Вселенная пронизанна этим излучением из неизвестно каких времен в прошлом до неизвестно какого будущего. Все что мы знаем и видим, находится на волнах этого излучения. Это как ткань, на которую нашиты звезды и время. Изначально весь мир это бесконечная волновая вибрация, а твердая материя это вибрационные сгустки. Я слишком в теорию вдаваться не буду, ладно? Все что есть вокруг нас и мы сами по сути волны, локализованные в пространстве сильными колебаниями. Если измерить человека приборами, то можно увидеть, что он распространяет от себя во все стороны различные колебания: тепловые, химические, электрические.

— Вселенная как океан, а мы это маленькие волны на поверхности. Понятно.

— Я думаю, — сказала Аста, — что наши колебания совпали и срезонировали. Поэтому нас с тобой так тянет друг к другу. Жизнь для меня это просмотр кино, финал которого уже есть, но нам нужно дожить до него, чтобы увидеть. Наша с тобой цель, по сути, смотреть кино вместе.

— Что ж… — потянул я, умалчивая про то, что уже видел это будущее. — Это частично объясняет, откуда у меня так повышается энергия к жизни, когда наши тела вместе. И другие вещи…

Я предложил пойти смотреть кино прямо сейчас, и мы отправились в комнату для гостей. Я включил компьютер, она пока разобрала кровать. Когда финальные титры прошли и экран загорелся оранжевым светом медиа плеера, Аста удивленно провела пальчцем по моей щеке:

— Вздыхаешь? Да у тебя слезы!

Она сказала это в шутку, но у меня и вправду защипало в глазах. Я отстранился от нее и спросил, с трудом подбирая слова из-за скопившихся эмоций.

— Аста, как бы ты назвала ощущение, когда знаешь, что внутри тебя что-то происходит, но что именно — непонятно.

Она посерьезнела, но тут же склонила голову мне на плечо и рассмеялась.

— Я знаю, о чем ты, это называется непонимание. Вот у меня сейчас как раз такая ситуация, я не понимаю, о чем ты.

— Нет. Слушай….

Я сел по-японски и начал рассказывать, то и дело отмахиваясь от Асты, что лезла целоваться. Скоро она угомонилась и села напротив меня. Прикрыла покрывалом голую грудь, чтобы не отвлекать.

— Лет восемь назад, мы с друзьями вышли вечером на берег озера поиграть в волейбол. Стоял конец августа, лето было удивительно теплое, и все хотели, чтобы оно не кончалось. По всем метеопрогнозам еще три дня тому должны были начаться повальные грозы, а в городе по соседству они уже начались. Мы же вышли играть в шортах и легких футболках, было жарко. С озера дул прохладный ветерок, очень хорошо освежал и не давал вспотеть. Мы играли в волейбол, встав в круг, и старались удержать мяч как можно дольше в воздухе. Не помню уже, какой рекорд мы поставили, но времени прошло много, на площадке стемнело, и мы пошли играть к фонарю. Мне запомнился цвет травы при электрическом свете, глубокий зеленый свет и столь же насыщенные тени под ней. Я стоял лицом к озеру и в один момент увидел, как на другом берегу сверкнуло небо. Вяло так, словно спичка, что пустила искру, но не зажглась. Как раз мяч попал мне в руки, я схватил его и попросил друзей развернуться и посмотреть туда. Они послушались, но повторной вспышки все не было. И когда даже я отчаялся увидеть электрошоу, погода изменилась. Ветер застыл. Мы все почувствовали это, повертели головами друг на друга и уставились в темную даль, где еле угадывался другой берег. Ветер задул, невероятно теплый. На том конце озера показались тучи, в них полыхнуло. Мне показалось, что темнота сгущается, я сказал это вслух. Друзья обратили на тот берег взгляды и закивали. Оттуда надвигались темные тучи. В теплом течение воздуха начали попадаться ледяные струи. И в этот момент меня охватило такое же ощущение, какое царит внутри сейчас. Но тогда было все так очевидно, так понятно и я сказал: "друзья, оглянитесь вокруг. Посмотрите на этот одинокий фонарь, пронзительно зеленую траву, глубокие чернильные тени, теплый ветер…это конец лета. Прямо здесь, на этом самом месте, находится конец лета! Уже на том берегу осень, а здесь еще лето и оно уходит".