С. Пэррис - Ересь

• Название: Ересь
• Автор: С. Пэррис
• Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01057-4

Великий Джордано Бруно, спасаясь от инквизиции, бежит в Англию. В этой стране, где вот уже четверть века на троне сидит королева-протестантка, все еще сильна оппозиция приверженцев католической веры. При королевском дворе Бруно получает задание — отправиться в Оксфорд, тайный оплот католицизма, и нащупать нити заговора против королевы. Там же в Оксфорде вроде бы спрятана вожделенная для него книга, содержащая ключ к разгадке тайн мироздания. Однако разоблачение заговора и поиски книги неожиданно осложняются тем, что в этом тихом университетском городке совершается ряд загадочных убийств, которые Бруно берется расследовать.

---

ЧАСТЬ I

Лондон, май 1583

Глава 1

Утром двадцатого мая тысяча пятьсот восемьдесят третьего года на лошади, любезно одолженной мне французским послом при дворе английской королевы Елизаветы, я пересек Лондонский мост. Солнце уже светило вовсю, хотя до полудня было еще далеко, и лучи его бриллиантами сверкали на широкой поверхности Темзы. Теплый ветерок, припахивавший сброшенными в воду нечистотами, шевелил мне волосы. Грудь ширилась от радостного предчувствия, когда я, достигнув южного берега реки, свернул налево, к Винчестер-Хаусу: там я должен был встретиться с королевским кортежем и совместно продолжать путь к прославленному Оксфордскому университету.

Дворец епископа Винчестерского был выстроен из красного кирпича в английском стиле — внутренний двор, высокие окна огромного дворцового зала, смотрящие на реку, узорчатые каминные трубы на крыше. Приблизившись к дворцу, я увидел травянистый склон, полого спускавшийся к просторной гавани; на нем крестьяне в пестрых одеждах ворошили скошенную траву. Здесь же музыканты настраивали свои инструменты и слышались обрывки мелодий. Слуги уже готовили большую лодку: устилали ее богатыми шелковыми тканями, обкладывали красными и золотыми подушками. На носу устроилось восемь гребцов, пассажирские места в центре лодки укрыли богато расшитым пологом. Под легким ветерком трепетали знамена, сверкали на солнце золотые и серебряные нити.

Я спешился, и слуга отвел моего коня в сторону. Подозрительные взгляды провожали меня, чужака, пока я проходил мимо изысканно одетых джентльменов. Мне казалось, вся лондонская аристократия явилась сюда в лучших своих нарядах, чтобы полюбоваться праздником на теплом весеннем солнышке. Вдруг кто-то кулаком врезал мне между лопаток, да так крепко, что чуть не сбил меня с ног.

— Джордано Бруно, черт эдакий! Тебя еще не сожгли?

Опешив от такого оригинального приветствия, я обернулся и увидел перед собой Филипа Сидни: стоит, распахнув объятия, и ухмыляется во весь рот. Я отметил, что прическа у него по-прежнему странная — как у школьника, только что поднявшегося с постели. С Филипом Сидни, аристократом, воином и поэтом, я познакомился в Падуе в пору моих скитаний, а вернее, бегства из Италии.

— Они не поймали меня, Филип, — со столь же широкой ухмылкой ответил я.

— «Сэр Филип», мужлан! Меня же в рыцари посвятили, забыл?

— Замечательно! Теперь научишься прилично себя вести.

Он обхватил меня обеими руками и снова от души врезал мне по спине. Не часто дружба связывает двух настолько несхожих людей, подумал я, в свою очередь обняв Филипа. Взять хотя бы происхождение: Филип, как он не устает напоминать мне, принадлежит к одной из знатнейших английских фамилий, но в Падуе нам было весело вместе, — а в том чересчур серьезном, порой даже мрачном городе смех — драгоценный дар. И сейчас, шесть лет спустя, я не чувствовал в присутствии Филипа ни малейшей неловкости: едва встретившись, мы уже радостно и дружески подначивали друг друга.

— Пошли, Бруно. — Филип обхватил меня за плечи и повел по травянистому склону к реке. — Как я тебе рад! Без тебя я бы умер от скуки во время этой королевской поездки в Оксфорд! Про польского графа слыхал?

Я покачал головой. Сидни в притворном ужасе закатил глаза.

— Скоро познакомишься. Альберт Лаский — польский вельможа, бездельник с кучей денег. Болтается при лучших дворах Европы и всем уже надоел. От нас он собирался в Париж, но Генрих Французский его к себе не пускает, так что ее величеству еще долго предстоит его развлекать. Да и праздник затеяли, чтобы он хоть из Лондона на какое-то время убрался. — Филип указал рукой на большую лодку, а затем, оглянувшись и убедившись, что нас не подслушивают, продолжал: — Неудивительно, что французский король запретил ему въезд: зануда жуткий. Но все же надо отдать ему должное: лично я могу припомнить только два-три кабака, куда мне запрещен вход, но чтобы для тебя закрыли целую страну — это надо заслужить. Таланта злить людей у Лаского в избытке, сам убедишься. Впрочем, он не помешает нам с толком провести время в Оксфорде: ты будешь шокировать тамошних тупиц своими идеями, я буду купаться в лучах твоей славы, а заодно покажу тебе лучшие местечки моей юности. — И он снова от души врезал мне по плечу. — Но к сожалению, это не единственная наша цель, — добавил он, понизив голос.

Мы как раз подошли к берегу реки; мимо нас по сверкающей под солнцем реке проплывали ялики и шлюпки, сновали парусники. Далеко на север простиралась величественная панорама, над которой высился шпиль собора Святого Петра. Лондон — славнейшая из столиц, подумал я, и до чего же мне повезло, что я попал в этот город, да еще и друга нашел. Однако любопытно, о чем это хотел предупредить меня Сидни?

— Мой будущий тесть сэр Фрэнсис Уолсингем поручил мне кое-что передать тебе, — тихо проговорил Филип, не отводя глаз от реки. — Видишь, Бруно, чем обернулось для меня рыцарское звание: теперь я при тебе мальчик на побегушках. — Он выпрямился, огляделся по сторонам, особенно внимательно изучил причал, где стояла предназначенная для нас лодка, и только потом извлек из мешка плотно набитый кожаный кошелек и передал его мне.

— Эти деньги передал для тебя Уолсингем. Они могут тебе понадобиться в расследовании. Будем считать, это пока аванс.

Сэр Фрэнсис Уолсингем. Могущественный министр, член Тайного совета королевы Елизаветы. Именно благодаря ему меня включили в королевский кортеж на время поездки в Оксфорд. Стоило мне услышать его имя, и мурашки побежали по спине.

Мы прошли вперед по берегу, подальше от толпы, глазевшей на королевское судно, которое теперь украшали цветами.

— Скажи мне по-честному, Бруно, ты же не затем едешь в Оксфорд, чтобы спорить со стариками-академиками об учении Коперника, — негромко продолжал Сидни. — Как только я прослышал о твоем приезде в Англию, я сразу понял, что дело действительно важное.

Теперь и я оглянулся по сторонам.

— Я приехал, чтобы найти книгу, — сказал я. — Я давно ее ищу и теперь почти уверен, что она в Англии.

— Так я и думал. — Сидни притянул меня поближе к себе. — А что за книга? Опять какая-нибудь магия, помогающая овладевать силами природы? Помнится, этим ты увлекался в Падуе.

Смеялся ли он надо мной по старой привычке или всерьез пытался что-то выведать? Я не мог этого понять, но доверился нашей дружбе.

— Что бы ты мне ответил, Филип, если б я сказал тебе, что Вселенная безгранична?

Сомнение выразилось на его лице.

— Я бы сказал, что это почище Коперниковой ереси, так что говори шепотом.

— И все же это так, — продолжал я, понизив голос. — Коперник открыл лишь часть истины. Аристотелево представление о космосе, где твердая звездная сфера и семь планет вращаются вокруг Земли, было совершенно ложным. Коперник вместо Солнца поместил в центр Вселенной Землю. Но я пошел дальше Коперника: существует бесчисленное множество солнц, утверждаю я, бесчисленное множество миров, каждое со своим центром. Их столько, сколько звезд на небе. Вселенная бесконечна, а если так, отчего бы не быть в ней иным обитаемым мирам, подобным нашему, и разумным существам, таким, как мы? Я готов посвятить жизнь доказательству этой теории.

— Как же это доказать?

— Я увижу их, — сказал я, не отводя взгляда от реки, — боялся взглянуть Филипу в лицо и увидеть его смущение. — Я проникну в дальние уголки Вселенной, за пределами восьмой сферы.

— Но как ты это сделаешь? Разве ты умеешь летать? — В голосе его звучал скепсис, но я не мог его за это упрекнуть.

— Я докажу это с помощью книги египетского мудреца Гермеса Трисмегиста, который первый открыл многие тайны мироздания. Сейчас она считается утраченной, но, если мне удастся найти ее, я познаю то, что позволит мне проникнуть в тайны Вселенной и войти в Божественный разум.

— В разум Господа, Бруно?

— Нет. Слушай! С тех пор как мы расстались, я много преуспел в изучении древней магии, герметических писаний и еврейской Каббалы и познал такие вещи, какие тебе показались бы невероятными. — Я замолчал: стоило ли продолжать? Но все же я не удержался: — Если понять, как совершается описанное Гермесом восхождение, я увижу все по ту сторону известного нам космоса — бесконечную Вселенную и ту универсальную душу, к которой принадлежим все мы.

Сейчас он засмеется надо мной, подумал я, но лицо Филипа оставалось серьезным, даже мрачным.

— Смахивает на колдовство и черную магию, Бруно. Но что ты этим докажешь? Что Бога нет?

— Что все мы — Бог, — негромко возразил я. — Частица Божества заключена в каждом из нас и во Вселенной. Истинное знание поможет нам черпать из неиссякаемого источника энергию космоса, и, осознав это, мы приблизимся к Богу и станем как Бог.