Эмиль Асадов - Золотой Крюк

• Название: Золотой Крюк
• Автор: Эмиль Асадов
• Жанр: Триллер

---

— А что такое "ЦУП"? — в тон ему осторожно спросил Сергей Степанович.

— Военная тайна, — отрезал Витек. — Так мы будем смотреть кран или пусть гниет дальше?

— Будем, — обреченно сказал Сергей Степанович, косясь на звонящий телефон и бросаясь к выходу. — Я скоро вернусь… — сейфовая дверь за ним захлопнулась, старательно скрипя ключами в пяти замочных скважинах и замуровывая Витька в богато обставленной квартире.

* * *

Первым делом Витек, как человек слова, за несколько минут починил кран. После чего убрал крошки черной грязи, упавшие на пол. Потом поискал стакан, чтобы налить себе воды, но в шкафчике над мойкой узрел непочатую бутылку хорошей водки. Выпил ее в пять глотков, обойдясь уже без стакана и утешая собственную совесть тем, что когда у хозяина квартиры была водка, у него не было воды. А известно, что если в одном месте что-то прибавляется, в другом что-то должно исчезнуть.

Пустую бутылку Витек аккуратно упаковал в свою авоську, и отправился в ожидании замуровавшего его хозяина в гостиную рассматривать богатую обстановку дома. Разглядел картины, изучил аппликации на мебели, открыл какую-то дверцу и уткнулся взглядом в бар. Злобный гоблин, который явно вел Витька сегодня за руку, начал весело прыгать у него за спиной, требуя попробовать неведомые до сего дня разноцветные напитки, мерцающие за стеклом, на вкус.

Витек был человеком совестливым. И его совесть долго не позволяла ему принять доводы гоблина — секунд сорок, никак не меньше. Сговорились на том, что из наценки в 2000 рублей за моральный ущерб с хозяев по возвращении будет вычтено не более 1500. Потом душевные силы Витька иссякли.

Дегустацию он начал с набора коньячных пятидесятиграммовых бутылочек производства неведомой Витьку страны с трудночитаемым названием "Азербайджан". После чего гоблин намекнул слесарю, что разливать такой божественный напиток в пятидесятиграммовую тару — подлинное издевательство над истинными ценителями спиртного. И подтолкнул в его руку бледно желтый ром "Гавана". Яичный "Болс" после 45-градусного кубинского напитка показался Витьку и вовсе детской смесью, а когда его совесть вновь обрела голос и завякала что-то насчет перебора, он просто щелкнул ее по носу и добавил в уже образовавший в его желудке коктейль понемногу "Кампари", медового вина и черноэтикеточного "Джони Уолкера". Неутомимый гоблин был доволен, совесть дрыхла пьяным сном, а перед глазами у Витька, двоясь и приплясывая, открывался второй ряд бутылей, осилить который он был уже не в силах.

Следы преступления следовало скрыть. Витек решил переставить бутылки так, чтобы полные оказались на переднем ряду, а пустые скрылись за ними. Он выгреб все, что находилось в баре, перед собой на ковер, и увидел выключатель, видимо, для подсветки. Щелкнул им, но незримая лампочка не зажглась. Витек выключил и включил снова. Ничего. Решив, что починкой лампочки можно будет сгладить свою вину перед хозяевами, Витек вновь дважды щелкнул выключателем.

Задняя стенка бара вдруг неслышно отошла в сторону, открыв небольшое углубление, проделанное в стене. Из него Витек извлек небольшую металлическую коробочку. Любопытство пополам с алкоголем двигало его дальше по стезе греха, и он легко вскрыл крышку с помощью отвертки, за которой даже не поленился сходить в кухню к своей авоське. И взору в момент протрезвевшего слесаря-инструментальщика открылись четыре аккуратные упаковки малоизвестных ему купюр зеленого цвета, с которых на него как-то очень по-доброму смотрел седовласый иностранец.

Сначала домой вернулась Елена. И была несказанно удивлена, встретив на пороге не законного супруга, а незнакомого пьяного оборвыша, который что-то лепетал про водяной кран. Елена не успела даже испугаться, лишь отметила про себя, что от мужа пахнет, обычно, намного лучше — и коротко скомандовала:

— Вон. Не то милицию позову.

— Шесть тысяч пятьсот рублей, — несгибаемо ответил Витек. — Смеситель в порядке. Работа тонкая…

— Три, не больше, — Елена нервно выдернула из ридикюля купюры, в любом состоянии понимая, что подобные типы всегда заламывают втридорога. К ее удивлению, чучело схватило деньги без спора и шмыгнуло за порог, гремя авоськой и лишь буркнув на прощание:

— Вот ведь жопа какая!

Елена пожала плечами и заперла дверь. Она не сочла нужным оскорбиться, поскольку была вполне довольна собственной фигурой и раньше уже слышала о ней весьма лестные отклики. К тому же бандит ее не бил, не пытался насиловать и даже, на первый взгляд, ничего не сломал в доме. Посему оснований портить себе настроение, заметно улучшившееся после похода в массажный кабинет, не наблюдалось.

У Сергея Степановича все обстояло сложнее. Начальник, Лев Семенович Бородинский, вызвал его по поводу неожиданно нагрянувшей проверки. Ревизорам кто-то накапал про последнего "конвертного" посетителя, которому их ведомство утвердило контракт, столь же выгодный для него, сколь убыточный для государства. Теперь ревизоры мрачно говорили о патриотизме, врагах отчизны и каленом железе, а такие разговоры всегда означают лишь одно: пришла пора делиться.

— Вы ведь понимаете, товарищ Чеботарев, что процесс нужно остановить в зародыше, — пояснил начальник спустя несколько часов, когда гости уже ушли. Чеботарев это понимал. Такие процессы чем дальше заходят, тем дороже обходятся. Но и сейчас сумму предстояло выложить немалую. Сергей Степанович размышлял, стоит ли напомнить шефу, что он честно передал ему долю прибыли от злополучной сделки. Потом понял — бесперспективно. Деньги брал он, значит, и ответственность на нем. Начальник терпеливо покачивал бровями в ожидании, пока до его подчиненного дойдут столь очевидные истины.

— Они получат свое завтра с утра, — пообещал сникший Чеботарев, после чего кивком головы шефа был отпущен восвояси.

— Домой он приехал в паршивом настроении. Неуклюже припарковал под окном бордовую "девятку", купленную не столько для собственного удобства, сколько ради соседской зависти, и поднялся на свой этаж. Дверь открыла жена.

— Что за мода пошла зазывать в дом бомжей? — поинтересовалась она с порога. — Вся квартира провоняла.

— Слесаря позвал, кран чинить, — пояснил Сергей Степанович. — Иначе мы бы сами через пару дней провоняли.

— Какая пошлость, — резюмировала Елена. — Я дала ему 3000 рублей. Все равно пропьет.

Мысленно соглашаясь с Еленой, Сергей Степанович вспомнил о деньгах. Завтра с утра предстояло нести гостям не много, не мало, 12000 долларов. Хотя ему самому с последнего контракта досталось только пять, и он за них еще и работал, сметы составлял, контракт обосновывал… Сергей Степанович коротко рассказал жене о своих проблемах, помянув нехорошими словами и незваных гостей, и собственного шефа. Жена посочувствовала, предложила не брать в голову — бывает, не последний конверт, все вернется на круги своя. Она даже готова отложить на месяц покупку новой шубы… Сергей Степанович, тая от чувства благодарности, пообещал Елене купить ей шубу в кратчайшие сроки, даже если ради этого ему придется утвердить контракт на продажу Сахалина японцам. И полез в свой тайник за деньгами.

Когда он увидел пустые бутылки во втором ряду, в его сердце закралось подозрение. Он покосился на Елену, забравшуюся с ногами на софу — неужели пьет втихомолку от него? А потом он обнаружил, что его тайник зияет пустотой куда пронзительнее, чем бутылки в баре.

— Елена, — шепотом спросил Сергей Степанович, — где мои деньги?

Елена действительно пару дней назад выдернула из одной пачки несколько бумажек — на поход по обувным магазинам, о чем мужу не сказала. В конце концов, разве не она устроила его на эту работу?

— Что значит "мои"? — строго, в тон мужу, ответила она. — У нас что здесь, немецкий счет?

— Дура! — заорал, теряя привычную плюшевость супруг, багровея. — На что ты их потратила? Ты понимаешь, что теперь со мной будет?

— Заткнись, — взбеленилась покорная Елена, оскаливаясь в ответ, как волчица. — А что с тобой будет, я тебе скажу: я от тебя ухожу! Немедленно! Можешь орать теперь на мою фотографию, а на меня больше — никогда!

И тут, теряя остатки разума, Сергей Степанович сделал то, чего не делал никогда: поднял на жену руку. Опустить он ее не успел, потому что в тот же момент его поразил удар, и разоренный чиновник так и застыл с вздыбленной ввысь рукой, незрячими глазами навыкате и отвисшей челюстью, с которой равными интервалами на наборный паркет капала слюна. Потом он обмяк и опустился на пол.

Помутнение длилось, видимо, довольно долго, но когда чувства вместе с сердечной болью вернулись к Сергею Степановичу, он понял: Елена сдержала свое слово и оставила ему только свою фотографию на стене в коридоре. Еще на стене висели часы, гулко отщелкивая секунды, отделяющие Сергея Степановича от завтрашней встречи с начальником ревизорами. Другой мебели, а также одежды и техники, в квартире уже не было. А за окном была ночь.